Читать книгу "Нужна женщина - настоящая - Любовь Попова"

Двигаюсь в ней недолго и уже через минуту, толкаюсь последний раз, орашая лоно своим густым семенем.

Внезапно осознаю, как рубашка стремительно намокает. Мы так затрахались, что даже не заметили, как льет дождь, а Олеся с голой заднице на земле.

Всем привет, мы взрослые люди.

Но перед тем, как дать ей очнуться от похоти окончательно, я хочу спросить.

— Олеся?

— Мгм, — еле шевелит она пересохшим от криков губами и медленно открывает, затянутые дымкой, глаза.

— Я хочу, чтобы мы поженились.

Глава 31. Олеся

Мы бежим к машине под проливным дождем и смеемся, как дети. Порочные, удовлетворенные дети. Счастье плещется во мне до краев, вот, вот и истеричный смех станет уже неадекватным.

В машине в объятиях любимого я немного успокаиваюсь и греюсь, пока мы едем в отель, чтобы сменить одежду и выспаться. Вову решаем забрать с утра, сейчас он все равно спит.

В тихом, дешевом, но чистом отеле Прохор берет самый дорогой номер с красивым видом на ночной Ульяновск. Но его вид влажного тела меня интересует гораздо больше.

Но кажется, он не намерен давать моему воображению развиться.

— Что за таблетки, Олеся?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что после моего рассказа нам вряд ли снова удастся заняться любовью, а тело, все еще расслабленное после крыше-срывающего оргазма на удивление требует еще, да и жар в груди об этом напоминает.

— Может быть, завтра? — предлагаю, подходя к нему близко, вдыхая смесь запахов дождя, мокрой травы и мужского желания. — Как вернемся в Москву.

— Олеся, сейчас почти двенадцать, я вряд ли смогу сделать хоть что-то. Так что мы еще долго не ляжем спать, — поиграл он бровями, на что я невольно рассмеялась такой способности.

Он конечно сказал мне это, что ничего делать не будет, но после моего так сказать донесения, отодвинул меня в сторону и мрачно заметался по комнате.

— Почему ты сразу мне не позвонила?

Стою тут как у директора на ковре, и наблюдаю за игрой мышц под дубленной кожей, почти не замечая, как он агрессивно меня встряхивает и снова прижимает к себе.

— Почему ты не сказала, что чувствуешь себя плохо?

— Мы расстались, вроде как.

— Если ты это поверила, то ты…. Ладно…

Он отходит к телефону, а я пожимаю плечами. Но откуда мне было знать, что он и не планирует меня отпускать и уж тем более, что собирается женится. Да, конечно, я сказала, да. Разве можно отказать такому мужчине. Я даже на собеседовании не смогла совладать с инстинктом подчинения перед настоящим самцом и сразу ему отсосала.

Откровенно говоря, за неделю я не раз скучала по его члену и ела бананы, представляя, как глубоко крупный хер Прохора проникает мне в рот.

Даже тренировалась, пока никто не видит. Зачем, сама не знаю.

Он что-то решает по телефону, а я как сомнамбула подхожу к столику с фруктами.

Не отрывая взгляда от паха Прохора, беру самый большой банан и медленно начинаю снимать кожуру.

Так медленно, и так проникновенно, что Прохор замечает это, чуть хмурится, но разговора не прерывает.

Он шикарный и властный, он все решит и всех накажет. Но неужели нельзя заняться этим завтра, а сейчас посмотреть, как я подношу отчищенный длинный фрукт к губам и облизываю самый кончик.

Он словно прочитав мои мысли, возвращает взгляд и трубка на мгновение выпадывает из его замерших рук, но он быстро ее возвращает и быстро заканчивает разговор, недобро на меня взглянув.

О, да, Прохор. Я не хочу, чтобы ты был сейчас добрым. Я хочу, чтобы ты направил свой гнев по отношению к виновным на меня, и мое жаждущее ласк тело.

Я продолжаю вылизывать банан под взглядом Прохора, который кажется сейчас взорвется. Он расставляет ноги шире и поднимается, расстегивая все еще мокрые брюки.

На мне из одежды ничего. Сняла еще по приходу.

Облизав со всех сторон фрукт, делая его мягче, открывая рот широко и стремительно засовываю весь фрукт в горло, раздавливая его об стенку, тем самым заглотив всю длину полностью.

Прохор просто в немом шоке, стоит сжимает в кулаке член.

— Иди сюда, — требует он хрипло и как только я подхожу, толкается мне пальцем в рот и смотрит внутрь, а затем просто нападает своим ртом.

Целует неистово, заставляет подчиняться грубому ритму, вжимает тело в себя.

А я выстанываю его имя, дрожу всем телом от желания, глажу его влажную, уже от испарины шею, чувствуя как нежные соски трутся об твердую кожу его груди, расплющиваются на ней. Вдруг он меня разворачивает спиной к себе и смачно шлепает по заднице, а затем целует в шею и шепчет:

— Я так виноват перед тобой.

— Это недоразумение. Забудь, — ну правда, лучше бы трахал, чем извинялся, внизу живота уже ной может проплывать на своем ковчеге.

— Это мое желание задобрить бабушку и невнимательность. Прости меня.

— Я замуж согласилась за тебя выйти, — так то.

— Это пожалуй о многом говорит, — трется он об меня колом стоящим членом, чуть сжимая шею пальцами. — Хочу тебя трахнуть, вот только…

От слова трахнуть во мне вспыхивает новое пламя возбуждения, но…

— Только?

— Только как ты хочешь? Нравилось ли тебе то, что происходило между нами раньше. Не унижало ли это тебя?

— Еще как унижало, — шепчу в ответ, закидывая руки и поглаживая его волосы. — Но больше возбуждало. Я хочу… То есть мне нравится тебе подчиняться.

— Уверена? — рычит он и двумя руками сжимает мою грудь.

— О, да, будь пожалуйста погрубее, не смей сдерживаться.

Он и не собирался, нагнул мою голову к коленям, связал ремнем тело с ногами, чтобы не разогнулась и всаживает с размаху и до самого конца свою огромную кувалду, срывая с моих губ звучный крик:

— Да!

Глава 32. Прохор

Само то, что после всей этой истории, после этих хуевых таблеток, она не стала неженкой и готова получать грубость от меня в прежнем объеме доставляет мне неимоверную радость.

Такую радость, с которой я со деликатностью молота долблю ее дырку. Часто так, не скупясь на шлепки по мягкой упругой заднице рыки.

Сейчас член словно облит жидким золотом, насколько ему горячо и от трения, и от того насколько же охуенно узкая Олеся. Такая узкая, что хочется выть, что собственно я и делаю на каждый толчок в нее, и она вторит мне.

Вскрикивает там, где-то снизу, пока ее тело зафиксировано ремнем.

С резким пошлым звуком вытаскиваю член и снова засовываю, держа его в руках, как дрын.