Читать книгу "Обретение судьбы - Клэр Белл"

Ратха осмотрела растерзанный труп. Эти двое дочиста подъели все остатки мяса и внутренностей. Дождик моросил по голым белым ребрам оленя, заливался в развороченную грудную клетку. На обглоданном черепе и ногах все еще сохранилось несколько клочков грубой шерсти. Остальное было подъедено дочиста.

Ратха грустно уставилась на остатки пиршества. Ей хотелось бы поскорее избавиться от этого оленя и забыть обо всем, что было с ним связано.

— Хочешь голову? — спросил Костегрыз. Он подошел к Ратхе сзади и подтолкнул ее, так что она вздрогнула. Почему-то от его прикосновения по ее телу прокатилась волна жара, да такая сильная, что Ратха невольно охнула. Затем ее обдало холодом, и она снова задрожала. Не в силах устоять на месте, она возбужденно забегала туда-сюда перед обглоданным скелетом.

— Нет! — рыкнула Ратха. — Там нечего грызть, только зря зубы обломаешь!

— Тогда помоги мне оттащить остатки обратно в озеро. Я не хочу оставлять кости на земле.

Ратха злобно обернулась, но потеряла равновесие и упала.

Костегрыз обнюхал ее, когда она поднялась.

— Ты горячая.

— Я бегала! — огрызнулась она, пытаясь скрыть тревогу. Неужели у нее жар? Она вся горела и при этом испытывала какое-то дикое исступление, ей хотелось то ли взбежать на гору и завыть там во всю глотку, то ли броситься в ледяное озеро.

Костегрыз еще раз обнюхал ее, зарывшись носом в шерсть у нее на боку. Ратха вспыхнула от раздражения.

— Прекрати тыкать меня своим носом, как будто я падаль!

Он увернулся от ее занесенной для удара лапы и отошел.

Ратха увидела голодный огонь в его глазах. Это удивило ее. Костегрыз только что наелся досыта, он не мог хотеть есть. Так чего же он хочет?

Усевшись, она хорошенько поскребла себя когтями. Ей было не только жарко, у нее вся кожа зудела. Может, она заболела? Но если так, то это какая-то странная болезнь. Она еще никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Костегрыз схватил зубами обглоданный скелет. Ратха нехотя присоединилась к нему и помогла оттащить остатки оленя через камыши на берег. По дороге она то и дело врезалась в Костегрыза, и от каждого такого прикосновения ее снова бросало в жар, который разгорался где-то глубоко внутри, и волнами расходился по всему ее телу к голове и кончику хвоста.

Вместе они вышли на берег и бросили остатки туши в озеро. Ратха смотрела, как они тонут в серой воде, пока от оленя не осталось лишь слабое пятнышко белой кости, просвечивавшей со дна.

Она была сыта, ей хотелось свернуться в логове и уснуть. И еще хотелось подумать и постараться сделать какие-то выводы из всего, чему она научилась. Возможно, Костегрыз был прав, и она всегда будет ошибаться. Возможно, во всем этом вообще нет никакого смысла.

Когда она повернулась и пошла прочь, Костегрыз снова прижался к ее боку.

Его запах и близость заставили Ратху мигом забыть обо всех своих вопросах. Она затрясла головой, пытаясь прогнать туман, заволокший все ее мысли. Но от этого у нее только голова закружилась.

Костегрыз, успевший далеко отойти вперед, задрал хвост и помахал ей белой кисточкой.

Ратха еще ниже опустила голову и потрусила за ним, оставляя за спиной дождь, уныло поливавший берег озера.

На следующее утро она проснулась на куче сухих листьев, наваленных в дупло старой сосны, некогда выжженной молнией. Время и непогода приглушили резкий запах обугленного дерева. Смола, сочившаяся из растрескавшейся древесины, добавляла терпкую горчинку к аромату сухой листвы.

Ратха сонно похлопала глазами, перекатилась на живот и положила голову на край отверстия дупла. Она у нее по-прежнему кружилась, но сегодня это ощущение уже не казалось ей неприятным.

Ратха поглубже зарылась в листья и стала смотреть на встающее зимнее солнце. Вчерашняя лихорадка прошла, и Ратха чувствовала уютное тепло и безмятежную лень во всем теле.

И все-таки что-то царапало ее сознание, пытаясь привлечь внимание. Она чувствовала, что это нечто важное — или было важным. Странно, что она не могла припомнить, что же это такое. Ратха вздохнула, чувствуя, как холодный ветер обдувает ее нос, споря с тайным жаром, сжигавшим ее изнутри.

Костегрыз лежал рядом, Ратха чувствовала его тепло и резкий мускусный запах. Солнечные лучи, падая на его шкуру, превращали ее из темно-бурой в пламенно-рыжую, цвета меди.

Ратха перекатилась поближе и склонилась над спящим, зачарованная узором его шерсти на груди и передних лапах. Каждый волосок сиял в окружении ореола света, и каждый был на своем месте, вплетаясь в причудливый рисунок, сбегавший по его лапе вниз, до завитков шерсти над стопой.

Запах Костегрыза гипнотизировал Ратху, притягивал ее. Это был грозный дикий запах с оттенком горчинки. И такая могучая сила таилась в этом запахе, что у Ратхи дрожь пробегала по спине до самого кончика хвоста.

Костегрыз пошевелился, согретый солнечным теплом. Ратха отпрянула назад, внезапно напуганная этим движением и потрясенная собственными чувствами.

Костегрыз завозился, и его запах вновь потянул ее ближе. Вот он разжал одну лапу, показав желтовато-белые когти, потом зевнул и потерся щекой о сухие листья. Приоткрыл один глаз.

Золотой взгляд этого единственного глаза привел Ратху в смятение. Она поспешно отвернула голову.

— Хммм, — протянул Костегрыз и зевнул так широко, что показался язык. — Я вижу, тебе уже лучше.

Ратха озадаченно уставилась на него.

— Ты полночи пыталась вытолкнуть меня из нашего логова. Я так и думал, что наутро ты об этом и не вспомнишь.

Он перекатился на спину, и от этого движения волны запаха окутали Ратху. Нет, не окутали — они обрушились на нее, захлестнув с головой и прокатились по всему ее телу, так что у нее задрожали лапы.

От Костегрыза никогда так не пахло раньше. Неужели у него изменился запах? Нет. Все дело в ней. В ее носе, в ее глазах. Почему-то она вдруг стала ощущать все гораздо сильнее, настолько остро, что едва могла выносить. Что с ней такое?

Костегрыз поерзал на спине, раскинув лапы. Его глаза манили Ратху. Это было невыносимо! Одним прыжком она выскочила из логова и отбежала в сторонку. День выдался ясным, с резким холодным ветром. Голубое безоблачное небо простиралось над головой у Ратхи. Она распушила шерсть и принялась вылизываться, постепенно успокаиваясь за этим монотонным занятием. Странно, утреннее умывание сегодня доставило ей гораздо большее удовольствие, чем раньше.

Ей нравилось ощущение шерсти, скользившей под языком, и тепло шероховатого языка, прижимавшегося сквозь шерсть к коже; все эти по-новому острые переживания заставили ее продолжать вылизываться уже после того, как она тщательно разгладила всю шерсть. Это было очень приятно, особенно в зудящем месте под основанием хвоста.

Внезапно Ратха почувствовала, как еще один язык, присоединившись к ней, принялся вылизывать ей загривок, в то время как она приглаживала брюшко. Она резко вскинула голову, ударив Костегрыза в подбородок. Он грустно покачал головой и отошел, обдав ее своим густым запахом.