Читать книгу "Ясень и яблоня. Черный камень Эрхины - Елизавета Дворецкая"

– Вот потому-то я и здесь. Я ее догнал и еще догоню, только не сразу. Как не сразу положено мстить.

– А не боишься, что твои берега теперь сбегутся пощипать все, кроме совсем уж ленивых? Даже бьярры верхом на бревнах? Лучше бы тебе сидеть дома и защищаться!

– Странный совет! Особенно от тебя! Я предпочитаю защищаться, нападая. Я докажу, как опрометчиво было с ее стороны нападать на Аскефьорд, особенно пока меня там не было. И других охотников не будет.

– А как себя ведет Квиттинг?

– Тихо было… когда я уезжал, – ответил Торвард, впервые за много месяцев вообще вспомнивший, что на свете есть такой полуостров.

– С тех пор стало громче. Я расспрашивал людей и даже своих посылал поглядеть. Рассказывают, что Бергвид Черная Шкура всю зиму собирал на тебя войско и собрал от двух до трех тысяч. И исчез. Даже я все думаю, куда этот козел безрогий подевался, а тебе об этом подумать было бы еще уместнее. Говорят, его корабли видели на юге, за Туманным проливом. Не знаю, что он задумал. Но когда он вынырнет из тумана, обещаю, что буду с тобой. Это тебе сейчас нужнее, чем… вся эта «Песнь о сватовстве к Эрхине».

– Матушка наворожила, что я его убью, – сказал Торвард.

Думать о Бергвиде он сейчас совсем не хотел, но не мог не вспомнить кюну Ульврун и ее схожие предостережения. Она тоже, как и Роллауг, была очень умным человеком и вторым из двух его искренних друзей.

– А что он успеет наделать до того?

– Тролли б его побрали, стервеца недоношенного, как он мне сейчас некстати! – с вдруг прорвавшимся раздражением выругался Торвард.

– Настоящие враги всегда так и делают! – вполне хладнокровно отозвался Роллауг. – Они имеют глупую привычку появляться некстати. Что мне делать с твоими меднолобыми друзьями?

– Задержи нас на три-четыре дня и пошли сегодня же предупредить Аскефьорд, что плывет Коль с тремя сотнями туалов.

– Могу послать еще три сотни. Три сейчас и еще пять через пару недель.

– Пригодится. Но не сейчас. С тремя сотнями Аскефьорд и сам справится.

– Хотел бы я поглядеть, чем все это кончится…

– Поглядишь еще. Ну, пошли. Ребята скучают.

И они стали вместе спускаться с мыса опять на берег, где их в недоумении ждали дружины.

Глава 5

Хоть Роллауг конунг и был отчасти колдуном, летать по воздуху он не умел и потому весть о приближении туалов послал в Аскефьорд обычным способом. Один из его кораблей, та самая «Кобыла», памятная Торварду, в тот же день ушла на юг, унося двойное количество гребцов, и двигалась не только днем, но и ночью. Через несколько дней она догнала «Коня» под предводительством Оддбранда, и дальше деревянная парочка помчалась вместе. Сэла ликовала, узнав, что Торвард благополучно выбрался с Туаля и с каждым днем приближается к дому, Оддбранд радоваться не спешил: ведь Торвард еще оставался среди туалов и вел их войной на собственный дом. Он был все ближе к дому, но это приближение означало не безопасность, а битву, в которой он, увы, будет вынужден сражаться на стороне туалов против своих. А это ужасно при любом исходе!

Сэла не помнила себя от волнения, днем и ночью не знала покоя и мучилась, вынужденная в тесноте корабля сидеть неподвижно. Впереди ее ждал дом, но она смотрела назад, точно надеялась увидеть догоняющего их Торварда. Жажда увидеть его даже перевешивала страх перед тремя сотнями его спутников. Дом не казался ей настоящим домом, пока в Аскефьорде не было Торварда. Эти месяцы на острове Туаль так привязали ее к нему, что ни родина, ни свобода, ни безопасность без него не имели цены. Гораздо больше ее заботило, когда же наконец он окажется дома и в безопасности, а до тех пор для нее невозможны покой и довольство.

Она сама не заметила, когда это случилось, когда ее преданность конунгу, общее чувство их семьи, перешла в привязанность, которую отец и брат никак не могли с ней разделить. На Туале в Торварде для нее сосредоточились все помыслы о доме, свободе и счастье; и сейчас, когда она ушла оттуда, все это по-прежнему было связано с ним. Мимолетное влечение к Брану, жертве Богине в священную ночь, почти испарилось из ее памяти, а все мысли и чувства наполнял образ Торварда. И даже с Аринлейвом, который ничего не знал о подмене, ей не хотелось делиться. Это чувство принадлежало ей одной.

В Аскефьорде, таким образом, узнали все их новости сразу: что безумный замысел удался и амулет фрии Эрхины теперь в руках фьяллей, а «Коль», так хорошо справившийся со своей задачей, будет здесь три дня спустя.

И с ним три сотни туалов, жаждущих мести.

В гридницу Аскегорда созвали на совет всех ярлов и конунгову дружину. Сам «Торвард конунг» как бы тоже сидел на своем почетном месте, но, как всегда в последние месяцы, проявлял удручающую безучастность к вести о том, что на Аскефьорд опять идут враги. Те самые, которым он должен мстить!

– Теперь они уже не так непобедимы днем, как раньше, и с ними можно сражаться! – воодушевленно говорил Аринлейв, после всех своих подвигов получивший право держать речь перед дружиной. – Три сотни – да у нас в одном Аскефьорде можно набрать три сотни бойцов, даже из Лебяжьего звать не понадобится! Мы перебьем их! А не задеть Коля будет не так уж трудно!

– Едва ли ему… и тебе, Торвард конунг, понравится, если все туалы будут перебиты! – заметил Оддбранд, многозначительно глядя на того, кто занимал в гриднице Аскегорда почетное место конунга. Потом он перевел взгляд на Эрнольва ярла и продолжил: – Насколько можно понять с его слов, он хочет… советует не углублять вражду с фрией Эрхиной. А легче с ней помириться будет, если ее люди останутся живы.

– И наши заодно! – добавила Сэла, тоже – неслыханное дело! – сидевшая здесь, на ступеньках у ног кюны Хёрдис.

Кюна Хёрдис, конечно, присутствовала на совете, как всегда при муже и потом при повзрослевшем сыне. Сэла была единственной, кроме нее, женщиной в гриднице, но кюна смотрела на девушку с удовольствием и, в порядке исключения, без ревности: ее грела мысль, что все предсказания так удачно осуществились! Вмешательства Сольвейг, без которой едва ли что-нибудь вышло бы, она предусмотреть не сумела, но общий замысел был ее заслугой, и этого ей хватало.

Все эти дни она жадно расспрашивала Сэлу обо всем произошедшем на Туале. «Новость» о том, что Сэла якобы дочь Торбранда конунга от Хильдирид Хохотушки, заставила кюну звонко смеяться: да разве бы она двадцать лет назад допустила, чтобы ее муж взял вторую жену или просто завел бы шашни с другой женщиной! Видно, что эти туалы совсем не знают Хёрдис Колдунью! Как ребенок, она за три дня четыре раза потребовала рассказать ей о смерти Ниамора, о том, как Торвард был избран Повелителем Тьмы. Глаза ее горели, руки от волнения теребили край передника. Она гордилась делами Торварда больше, чем собственными, – Торвард был лучшей частью самой Хёрдис, и она была счастлива, что эта ее лучшая часть так сильна! И с тем большим нетерпением она ждала его домой. Ах, видит ли с небес покойный Торбранд конунг, какого сына она ему родила! Видит ли ее гордый отец, Фрейвид Огниво, дедом какого героя его сделала дочь рабыни! Ее сын, взрослый, сильный мужчина, теперь вызывал в ее душе такую восхищенную нежность, которой не мог вызвать маленький ребенок. Не отличаясь мягким и щедрым сердцем, Хёрдис уважала только силу и любила только себя и свое. И сила Торварда, замешанная на ее собственной крови, внушала Хёрдис такой восторг, что в нетерпеливом ожидании встречи она едва спала по ночам.