Читать книгу "Камея из Ватикана - Татьяна Устинова"

– Не нужно сейчас никого вызывать, – возразил Федор Петрович. – Они все равно среди ночи искать никого не примутся.

– Но тут… все перевернуто!

Он кивнул.

– И портрет, – сказал Родион, – свалился.

Старинный женский портрет лежал под столом. Родион потянулся к нему, чтобы поднять.

– Не трогай тут ничего! – Тонечка схватила его за руку.

– Почему?

– Здесь могут быть отпечатки пальцев!

Так она писала в своих сценариях и в силу отпечатков верила всей душой.

Неожиданно в дверях показалась Саша.

– Что вы шумите?

– Разве мы шумим? – удивился Родион. – Мы просто стоим и… смотрим.

Саша зашла и огляделась. И сказала:

– Ох, ничего себе!..

– Вы не знаете, что здесь могли искать, Федор Петрович? – спросила Тонечка. – Что-то искали! Вон даже подушки вспороты!..

Федор не отвечал. И вообще на разгром смотрел как-то странно, словно печально.

– В общем, утро вечера мудренее, – заключила Саша Шумакова. – Вы полицию не вызывали?

Федор Петрович покачал головой:

– Какой от нее толк сейчас?

– Согласна. Здесь оставаться нельзя, значит, переночуете у нас, – продолжала распоряжаться Саша. – Тоня, у тебя есть спальное место?

– Диван внизу, – откликнулась Тонечка. – Но он короткий.

– Значит, у меня. Одна комната как раз свободна.

Тонечка посмотрела на нее, и Федор Петрович тоже посмотрел.

– Должно быть, это неудобно, – сказал он через некоторое время.

– Вы хотите китайские церемонии разводить? Во втором часу ночи? У меня сил нет, честное слово!.. Только нужно дверь как-то прикрыть, не оставлять же так…

Федор Петрович подпер дверь лопатой, и они снова вышли на улицу Заречную, под фонарь, заливавший все вокруг пронзительным синим светом.

…Очень странно, думала Тонечка, поднимаясь на собственное крыльцо. Странно и опасно.

Тот, кто забрался в дом старой княгини, вполне мог забраться и в ее собственный дом, и в Сашин!..

И если она сомневалась в Сашиной правдивости относительно дома и камеи, то уж точно не могло быть сомнений в том, что к Лидии Ивановне вломилась не Саша!

– Тоня! – крикнула из-за забора невидимая Саша. – Вы как следует запритесь! Родион, проконтролируй мать!

– Вы тоже запритесь! – прокричала в ответ Тонечка.

…И этот сторож Фабиан, который не Фабиан и не сторож!.. Если бы несколько часов назад, когда они прикидывали глазами высоту забора, им кто-нибудь сказал, что они привезут мужика в камуфляже, запершего их на участке, к себе ночевать, они плюнули бы лгуну в лицо!..

– Родион, проходи! Где у нас ключ, ты не помнишь?

Разумеется, он ничего не помнил про ключ!

Он стал заново рассказывать, как перепугался, когда понял, что Тонечки нет, как бегал по улицам искал ее и как хорошо, что Буська была рядом.

– А этот дядька знает породу пражский крысарик! Никто не знает, а он знает!

– Вдруг он специалист по собакам?

Родион, обжигаясь, пил из кружки сладкий чай с лимоном и ел третью плюшку.

– Тонь, а он кто? Вообще-то?

Тонечка прикинула:

– Получается, внучатый племянник Лидии Ивановны. Ну, то есть сын ее племянницы. Короче говоря, внук. – Она подумала и добавила: – И он очень огорчился, когда узнал про Лидию Ивановну. Мне показалось, даже растерялся.

– Он не ожидал, что она умрет, да? – живо уточнил Родион.

Тонечка кивнула.

Легкость, с которой он говорил о смерти, была ей не очень понятна. Он потерял мать и должен знать, что смерть – это навсегда. Он был не слишком мал, люди шестнадцати лет знают жизнь немного лучше, чем пятилетние. А Родион говорит так, словно смерть его удивляет, но ничуть не беспокоит.

…Или делает вид?..

И еще она подумала про Сашу Шумакову.

Каково ей там, в одном доме с незнакомым дядькой, которого она обещала убить и была в этот момент похожа на рысь?

И – в очередной раз! – как было бы здорово, если бы Саша оказалась «хорошей»!

Тонечка проснулась от того, что на ее крепость напали недруги и стали долбить стенобитным орудием. Крепость сотрясалась и качалась, держалась из последних сил. Где-то выли волки и тявкали лисицы.

Она распахнула глаза.

…Господи, ей все приснилось! Слава богу!

Но тут вновь раздались громовые удары, и затявкала уравновешенная Буська, которая почти никогда не лаяла.

Тонечка вскочила, заглянула в комнату Родиона – тот спал, накрывшись одеялом с головой. Крошечное ушастое существо, напружинив хвост и встопорщив уши, стояло на кровати и лаяло изо всех сил.

– Открывай, хозяйка! – донеслось снизу. – Спите, что ль, средь бела дня?!

Тонечка ринулась вниз по лестнице, попыталась было распахнуть дверь, но она была замкнута на ключ.

Тонечка стала крутить замок и наконец открыла.

– Еще на замки позапирались! От москвичи! От затейники! Доброго утречка, мать! А ты чего, без маски спишь, выходит дело? Карантин нарушаешь? – И товарищ майор Мурзин радостно захохотал над собственной шуткой.

– Здрасти, – пробормотала Тонечка. – Вам чего?

– Нам-то ничего, а вот у вас все больше происшествия! Все воду мутите! Неймется вам!.. Пройти-то можно?

Тонечка спохватилась:

– Проходите, конечно!

– А чего у тебя физиономия лица такая квелая и вроде в пятнах? – продолжал товарищ майор Мурзин. – Живешь бобылкой, мужик поколотить не мог! Об дверь ударилась?

И он опять засмеялся.

– А… это у меня аллергия, – сказала Тонечка. – На комаров.

– От москвичи! От чего только не удумают в своей Москве! И вирусы там у вас, и аллергии всякие! Сидели бы там-то по высотным этажам со своими аллергиями! Нет, ведь к нам валом валите!

– Вам что нужно, товарищ майор? – спросила Тонечка. – От меня?

– Излагай, мать, чего случилося у вас, чего стряслося. Участковый по смене передал, мол, звонили с утра, требовали сотрудника! На что тебе сотрудник? Участковые все на усилении!

– Наверное, Саша звонила, – сообразила Тонечка. – Я спала.

– Да чего ж вам, москвичам, и не спать до обеда? Делов все равно никаких нету! Одно у вас дело, воду мутить!

Тонечка сунула ноги в чуни и накинула на пижаму «позорного волка».

– Что вы взъелись, право слово? – спросила она миролюбиво. – Мы вам жить не мешаем, не хулиганим, маски носим!