Читать книгу "После - Анна Шнайдер"

Стало так больно и плохо, что София едва не разрыдалась.

Ну зачем, зачем он это сделал? Как будто любовь и преданность можно купить! Она ведь спасла Агату не ради денег, и вообще не осознавала ничего! И так жизнь свою ей отдал, еще и деньги…

— Ох… — выдохнула она, закрыв ладонями лицо. — Какой кошмар…

— Ну почему кошмар, — Вано пересел на кровать и погладил Софию по плечу. — Не воспринимай это настолько болезненно, Софи. Его величество просто хотел тебя поблагодарить.

— Он же спас мне жизнь! Деньги-то зачем?! Гадко это. Я же не ради денег!

— Ты придаешь этому факту слишком большое значение, — сказал Вано ласково и, перехватив ее руку, заставил посмотреть на себя. Глаза его были теплыми и понимающими. — Как и все честные люди, выросшие не в достатке. Для тебя это сродни позору — получить деньги не за выполненную работу, а просто так. Но ты сейчас не права. Подумай о семьях погибших в эту субботу, подумай, в конце концов, о Дэйве — у него остались жена, маленький ребенок и родители. Император не способен вернуть им человека, которого они любили, но он может помочь решить кое-какие проблемы. Или было бы лучше оставлять этих людей без финансовой помощи? Раз уж деньгами нельзя расплатиться за отнятую жизнь, то и зачем зря стараться.

— Ну что ты говоришь, Вано…

— Я говорю, что ты тоже заслуживаешь помощи, Софи. Ты и твоя семья. Ты ничем не хуже Дэйва. Кстати, всех, кто ехал в субботу в вашем магмобиле, наградят орденом Славы, и тебя в том числе.

У Софии уже не было сил удивляться, поэтому она просто спросила:

— Ты рассказал маме о том, что собираешься подать прошение императору?

— Рассказал.

— И как она отреагировала?

Вано улыбнулся.

— Сказала, что ты будешь в ужасе, но она не против.

София, засмеявшись, прижала руки ко рту — от смеха заболели губы и грудь.

— Софи… — Вано неожиданно перестал улыбаться и серьезно посмотрел на нее. — Я очень прошу тебя кое о чем подумать.

— О чем? — спросила она с интересом — и задохнулась, услышав:

— Пожалуйста, прежде, чем без остатка отдавать свою жизнь императору, подумай, стоит ли это делать.

Отдавать свою жизнь?..

— Конечно, он спас тебя, — продолжал Вано горячо и отчаянно. — И я всегда буду благодарен его величеству за это. Но это не значит, что ты теперь принадлежишь ему.

— Ты не знаешь… — прошептала она, глядя на него с грустной улыбкой. — Конечно, не знаешь… Ох, Вано… — София обняла его обеими руками, прижалась к широкой груди, в которой яростно билось сердце, и тихо сказала: — Не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо. Я обещаю, что не стану совершать опрометчивых поступков.

— Я рад, — выдохнул Вагариус. Кажется, ему действительно стало легче. Вот и отлично.

И ни к чему ему знать, что нет у нее никакой «своей жизни» — а значит, и отдавать нечего.

Вано ушел, когда уже почти стемнело, и София решила немного походить по палате. Она ходила и днем, за руку с мамой и Вагариусом и под руководством Эн, которая объяснила, что нужно двигаться как можно больше, но без фанатизма — иначе мышцы будут слишком болеть.

Ходить Софии было тяжело, ноги сводило, и при каждом шаге ступни кололо, будто бы она наступала на гвозди. Постепенно становилось легче, но к тому времени, как София смогла поднять ногу почти без боли, она уже готова была выть от натуги.

— Это пройдет через сутки, не больше, — пообещала Эн. — Ничего страшного. Просто побочный эффект после двух магических расщеплений тела.

Вот и теперь София с трудом двигалась по палате, медленно переставляя ноги и хватаясь за стены, стол, спинку кровати и стулья. Хорошо, что больничный халат не до пола, а всего лишь до колен — иначе она бы уже наступила на подол.

София стояла возле стола и как раз собиралась налить себе воды в стакан, когда посреди комнаты неожиданно стал проявляться пространственный лифт. Засветились четыре белоснежно-белые стены, и София изо всех сил вцепилась пальцами в стол, чтобы не упасть, понимая — это может быть только один человек, ведь кроме императора никто не способен переноситься прямо в больничную палату.

София на секунду зажмурилась, когда пространственный лифт вспыхнул в последний раз, задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, открыла глаза — и охнула, ощутив, как Арен прижимается к ее животу лицом, встав перед ней на колени, обнимает обеими руками за талию, и руки эти дрожат, и сам он дрожит, словно в лихорадке.

— Арен… — прошептала София, запуская ладони в его волосы, хватаясь за них, и покачнулась, почувствовав волну безумной радости, которая пришла к ней не изнутри, а извне. — Арен…

— Софи… — простонал он глухо, не отрывая лица от ее живота, и ей вдруг почудилось, будто бы он плачет.

— Ты что, ты что, — заговорила она, наклоняясь, и начала осыпать поцелуями его макушку, пахнущую так знакомо — теплым костром. — Не надо, не надо… Я же здесь, я…

Уставшие ноги неожиданно прострелило колющей болью, и София, запнувшись, стала оседать на пол, но Арен подхватил ее и встал сам, прижимая к себе.

— Я еще плохо хожу, — сказала София и, подняв руку, коснулась ладонью его щеки. Она была чуть влажной. — Ох, Арен…

Он улыбнулся, глядя на нее, и от этой улыбки — и от него самого — к ней вновь пошла волна радости.

— Счастье мое, — произнес Арен тихо и ласково, садясь на кровать вместе с ней на руках, — прости, что не зашел раньше. Ты же видишь, в каком я состоянии. Ни к чему было, чтобы это видели и остальные.

Так вот почему он не заглянул к ней днем!

— Ничего, — София тоже улыбнулась, продолжая гладить ладонью его щеку. Защитница, как же она соскучилась! — Я просто волновалась. Эн мне все рассказала, и я… боялась за тебя. Ох… — Она замерла. — За вас.

— Нет, нет, Софи, — Арен покачал головой и прижал ее к себе еще крепче. — Не надо. Не называй меня больше на «вы», когда мы вместе. Пожалуйста, счастье мое, не надо.

Счастье… Да, именно это она и чувствовала. Счастье, какое-то безмерное, абсолютное, бесконечное, которое окружало ее со всех сторон, обнимая и поглаживая.

— Не буду, — ответила она, задыхаясь от эмоций, и тихо застонала, когда Арен наклонился и поцеловал ее.

София никогда не чувствовала ничего подобного. Она будто бы проникала в него, а он — в нее, и ей казалось, что они одно целое, один продолжает другого, и не существует их по отдельности, а только — вместе, вдвоем, навсегда.

— Счастье мое… — шептал Арен, вновь вспыхивая огнем, и София провела ладонью по пламени на его груди, словно лаская, и поняла все за секунду до того, как он сказал, замерев под ее рукой: — Люблю тебя.

София подняла голову и посмотрела ему в глаза. Нет, не для того, чтобы проверить, правду ли он говорит — она знала, что правду. Просто хотела видеть их, когда будет отвечать: