Читать книгу "Есть ли еще секс в большом городе? - Кэндес Бушнелл"

Гарольд так и не позвонил, хотя Китти звонила ему дважды и отправила три эсэмэски. Полгода спустя они встретились случайно на очередной выставке. На этот раз он был с женщиной: модная стрижка, ни единой морщинки на гладком лице – на вид лет двадцать пять, не больше.

Переводя взгляд с Гарольда на девушку, Китти не удержалась и брякнула:

– А откуда вы друг друга знаете? Вы родственники?

Может, это его племянница?

Молодая женщина бросила на нее взгляд, полный отвращения, и процедила сквозь зубы:

– Мы помолвлены.

Когда невеста отошла, Гарольд заверил Китти, что все в порядке: хоть она и выглядит как подросток, ей почти сорок. Тут он просиял, словно ясное солнышко, и похвастался, что скоро опять станет отцом.

Вот в чем главная проблема со свежеброшенными: не успеешь глазом моргнуть, как он уже обзавелся не то что новыми отношениями, а и новой семьей, невзирая на ваш больше подходящий ему возраст и неземную красоту.

Он тебе в отцы годится!

Как следствие, некоторые женщины пытаются обернуть так называемые правила игры в свою пользу, то есть начинают встречаться с мужчинами на пятнадцать, двадцать и даже двадцать пять лет старше. Учитывая, что тебе самой уже пятьдесят, сколько же ему? Семьдесят? Семьдесят пять? Восемьдесят? В этом возрастном диапазоне вряд ли кто-то активно ходит на свидания. Однако если проанализировать демографическую статистику, то можно прикинуть, что многие шестидесятники сейчас достигли преклонных лет, а значит, существует некая прослойка мужчин в возрасте, которые ведут себя так, словно им тридцать пять.

С одним из таких я познакомилась на вечеринке у семейной пары в возрасте за шестьдесят. Там было полно пятидесятилетних одиноких женщин и двое-трое «игроков старшего возраста», как я их называю: пожилые одинокие мужчины, достаточно богатые, чтобы присовокупить деньги к списку своих достоинств. Зачастую они все еще продолжают свою карьеру, хоть и в меньшей степени, чем прежде.

Видимо, в какой-то момент я общалась с одним из этих мужчин, поскольку через пару дней мне позвонил Рон, хозяин дома, и сказал, что некий Арнольд приглашает меня на свидание.

Рон был очень взволнован: утверждал, что Арнольд – крупная шишка и что он им искренне восхищается. Когда-то Арнольд играл в футбол за Лигу плюща, был нефтяным и газетным магнатом, и все хозяйки с Парк-авеню гостеприимно распахивали перед ним двери. Люди добивались его внимания.

Кажется, я его вспомнила: высокий такой, крупный, явно старше – пожалуй, слишком стар для меня.

– Сколько ему лет? – спросила я.

– Ну, чуть постарше меня будет, – ответил Рон. – Шестьдесят восемь…

Такие люди частенько врут о своем возрасте. Вешают лапшу на уши, позабыв про безжалостный «детектор лжи» – Интернет. Ну да, так и есть: погуглив, я выяснила, что Арнольду на самом деле семьдесят пять.

Получается, он гораздо ближе к возрасту моего отца, чем к моему. Папе восемьдесят три, Арнольд всего на восемь лет моложе. Правда, больше между ними ничего общего не было: мой папа ужасно консервативен; Арнольд, судя по всему, нет. По словам Рона, в молодости Арнольд был этаким ловеласом и посещал «Студию 54». Даже сейчас он встречается с женщинами гораздо моложе себя: последней его подруге всего сорок пять.

– Не понимаю, как ему это удается, – признался Рон.

«Не знаю и знать не хочу», – подумала я.

Я попыталась отмазаться от свидания, но куда там! На что я никак не рассчитывала в нашем возрасте, так это на давление социума. Оказывается, когда дело касается свиданий, тут только держись!

Друзья наперебой убеждали, что ходить на свидания полезно и что я должна воспользоваться шансом. Когда меня вообще последний раз приглашали, а? Конечно, надо идти. Не съест же он меня! И потом, никогда не знаешь, чем обернется…

Только вот с «никогда не знаешь» загвоздка в том, что ты, как правило, знаешь.

Я точно знала (или была убеждена, что знаю), что не стану встречаться с семидесятипятилетним мужчиной, каким бы распрекрасным он ни был. А вдруг он упадет и сломает бедро? Я не для того всю жизнь тяжело работала, чтобы под конец заботиться о старике.

Однако каждый раз, когда я пыталась это объяснить, мои рассуждения отдавали эйджизмом, предвзятостью и общей мизантропией.

Ну откуда мне знать, что будет дальше? Может, я в него влюблюсь и тогда возраст не имеет значения. Кроме того, не хотелось быть тем скучным персонажем, который больше заботится о практичности, нежели о слепой иллюзии любви.

К тому же, по словам Рона, я должна считать за честь, что такой могущественный человек обратил на меня внимание.

В рамках подготовки к свиданию я приехала к Сэсси, и мы вдвоем просмотрели в Интернете его фотографии за последние тридцать лет. Когда-то Арнольд был довольно красивым мужчиной.

– Ну, детка, – убеждала Сэсси, – он может оказаться замечательным человеком! Не настраивай себя заранее!

Итак, мы начали вести сложные переговоры о встрече. Можно было пойти в ресторан, однако Арнольд очень хотел показать мне свой дом – это в другом городе, в пятнадцати минутах езды. Он предлагал заехать за мной, а если понадобится, я могу переночевать у него и вернуться домой утром.

Переночевать? У семидесятипятилетнего старика, которого я совсем не знаю? Нет уж, спасибо!

Наконец удалось прийти к соглашению: я подъеду к его дому на своей машине, мы пешком дойдем до ресторана и вернемся к нему, а затем я поеду к себе.

Или переночую у него, снова предложил Арнольд в дружелюбной манере.

Сэсси разбранила меня за логистику.

– Почему ты не согласилась, чтобы он тебя забрал?

– Потому что он не ездит по ночам! Это значит, если он меня заберет, то я окажусь в ловушке его планов. А так у меня хоть будет машина, чтобы сбежать, если понадобится.

На всякий случай я настояла на том, чтобы свидание началось в шесть вечера – на два часа раньше, чем хотел Арнольд, – дабы не оказаться у него дома слишком поздно, когда «пора ложиться».

Когда я подъехала к дому, Арнольд ждал снаружи. Как мило с его стороны, подумала я. На самом деле он хотел показать, где ставить машину, чтобы соседи не жаловались.

Мы зашли в дом. Арнольд закрыл дверь и запер.

Я понадеялась, что он не окажется маньяком-убийцей.

Вспомнился разговор на девичнике: «Если он не психопат, уже круто». Поразительно, до чего живуча эта установка – можно сказать, красной нитью проходит сквозь десятилетия, демографические слои и даже меняющиеся способы встреч!

Если Арнольд и был престарелым киллером, нет никакого смысла меня убивать: все знакомые в курсе нашего свидания, так что он автоматически стал бы первым подозреваемым.

Я сделала глубокий вдох и решила вести себя прилично.