Читать книгу "Линия Горизонта - Александр Латыпов"

– Как ее зовут? – спросил Первый лорд. – Твою ученицу?

– Лилия, это важно?

– Нет, наверное, нет, – отозвался Первый лорд. – Поговори с ней, Артур, и тут же отправляйся на север.

– Я не думаю, что это хорошая идея. У нас нет времени, – ответил ему на это Артур.

– Это всего лишь разговор – он не может занять много времени, – неуверенно продолжил Джамал.

– Ну хорошо. Хотя мне это и не нравится.

Совещание закончилось еще через час, за который собравшиеся успели до самых мелких деталей разобрать план мятежа.

Виктория и Артур вышли из комнаты номер сто тридцать восемь последними. Свет в окнах, под которыми сидел перед началом собрания Олег Тихонов, погас – ночь заканчивалась, а светлевшее с каждой минутой на востоке небо возвещало о приближавшемся рассвете.

– Неужели мы это сделаем, наконец-то, – проговорила Виктория и попыталась взять Артура под руку, но тот отстранился.

– Да, надеюсь, – сухо ответил он. – Два года. И через две-три недели все закончится.

– Послушай, мы можем…

– Артур! – К ним стремительно приближалась молодая рыжеволосая девушка.

Джамал бежал за ней следом.

– Она следила за мной, извини, – развел он руками. – Это Лилия, моя ученица. Помнишь, я рассказывал?..

– Я сидела тут всю ночь, я должна вам кое-что показать.

– Ты понимаешь, как это было опасно?! – угрожающе заговорила Виктория. – Ты могла нас всех сдать полиции.

– Я уверен, она не собиралась… – начал было Джамал.

Виктория не удостоила его ответом.

– Надеюсь, ты не пойдешь никуда с ней вместе, – взглянув на Артура, сказала она. – Увидимся.

– Интересно – когда? – хмуро спросил у ее спины Артур вполголоса и, обратившись к художнику, добавил: – Джамал, тебе тоже лучше уйти – нас не должны видеть вместе. Я поговорю с Лилией.

– Однажды в поезде… – заговорила Лилия, едва Джамал скрылся за углом.

– Не здесь, пожалуйста, давай уйдем отсюда. – Артур невольно поежился, заставив девушку испуганно сжаться и оглянуться на окна окружавших домов.

Засунув руки в карманы штанов, сгорбившись и уткнувшись взглядом в землю, Артур в несколько шагов пересек улицу, а затем нырнул в темноту между домами – в кривой переулок. Пройдя с полсотни метров, он остановился около ничем не выделявшегося грязно-белого двухэтажного дома. Все это время Лилия буквально бежала за ним следом.

Открыв дверь ключом, он толкнул ее и вошел внутрь, по-прежнему не оглядываясь на спутницу.

– Вы не могли бы… подождать, – немного запыхавшись от быстрого шага, спросила она, входя в дом.

– Нет, не мог. За нами могут следить. Говори быстро.

– Да кто может следить? Сейчас, секунду, – пробормотала Лилия, открывая сумку и принимаясь в ней копаться.

Раздражение Васильева было практически осязаемым.

– Ты даже не представляешь. – Васильев отошел к окну и выглянул сквозь грубую занавеску наружу. – Это может быть полиция, а может быть и гвардия Архитектора. Последние месяцы я прячусь даже от собственного отца. Да и в этом доме мы незаконно – если нас здесь поймают, будет сложно объяснить, что мы здесь забыли. А у меня таких ключей полно с собой – от многих домов по всему Городу. Не хотелось бы с ними расстаться.

– Не думаю, что полиции будет дело до моих рисунков. – Лилия протянула Васильеву свой альбом для рисования.

– И что это? Зачем?

– Пролистайте.

– Я никого из них не знаю, – сказал Артур, бегло просматривая рисунки – в основном портреты незнакомых ему людей. – Кто они?

– Большинство портретов принадлежат обычным жителям Города. Но вот те люди, что отмечены крестиком, – пропали. В том числе и он. Это мой последний рисунок, – на очередном листе бумаги обнаружился неоконченный карандашный портрет мальчишки лет шестнадцати, может быть, восемнадцати. – Мы ехали вместе в электричке, он сошел на Мерритон-сквер. Я записала это на рисунке.

– Зачем?

– Я стала замечать, что иногда не могу вспомнить, где рисовала тот или иной портрет.

– Мерритон-сквер. – Артур принялся разглядывать рисунок. – Ты знаешь, там сейчас неспокойно.

– Да, бедный квартал…

– Я не о том, – грубо прервал он ее, – а почему ты рисуешь этих людей? Ты ведь их даже не знаешь.

– Я учусь у Джамала, это он посоветовал мне такую… тренировку. – Лилия протянула руку, чтобы забрать альбом, но Васильев и не собирался его отдавать. – Больше практики, вы же понимаете…

– С чего ты решила, что этот парень пропал? – Васильев, казалось, ее не слышал.

– Иногда люди уходят слишком рано, и я не успеваю дорисовать их. Если мне удается узнать, кто они такие и где живут, я прихожу к их дому и дорисовываю, если получается, конечно.

– Тут есть его адрес, вижу. Это дом Куперов – они печатают городскую газету, книги. Но у них нет и не было никогда детей. – Артур принялся снова листать альбом в поисках портретов, отмеченных крестиком в левом верхнем углу. – Возможно, родственник, конечно. Ты была у них дома?

– Да, и там его никто не узнал. Так же было и с остальными пропавшими.

– Как это? Не понимаю. Не могли же абсолютно все тебе лгать. Сколько адресов ты посетила?

– Восемь. Еще пять портретов остались просто неопознанными – я потом приезжала туда, где мы расстались с людьми, ждала их там, спрашивала прохожих, по домам даже ходила наугад. Но так ничего и не узнала.

– Плохо, плохо.

Лилии показалось, что Артур Васильев не знает, что делать. Он стоял в задумчивости и разглядывал портрет того безымянного мальчишки.

– Я могу только догадываться, что происходит. Но я не понимаю, как и зачем. Ты не могла ничего перепутать?

– Восемь раз?! – вспыхнула Лилия.

– Да. Восемь раз. – Артур строго посмотрел на нее.

– Нет, не могла, точно.

– Ладно, дом Куперов в полутора часах ходьбы отсюда. Пойдем – проверим.

– Как? Они же сказали мне, что не знают его.

– Лилия, ты действительно не понимаешь, что происходит в Городе? Почему мы с тобой вломились в чужой дом рано утром и он оказался пуст?

– Ну, Джамал говорил…

– А ты, что думаешь ты?

– Будет война? – неуверенно спросила Лилия. – Вы этим занимаетесь, да? И Джамал с вами?

– Да, – ответил Артур. – Куперы богаты. Они, как и некоторые лорды, сбежали на юг, подальше от войны.

– Мне это неинтересно. – Отобрав у Артура альбом, художница помахала им перед собой. – Вот моя жизнь. Все, что у меня есть. И за Городом я не слежу, пусть этим занимаются те, кому есть до этого дело.