Читать книгу "Дорога запустения - Йен Макдональд"

Глава 27

Его звали Матч-Бол О’Рурк. Бриллиантовые пломбы, инкрустированный золотом кий. Костюм из тончайшей шелковой органзы, туфли из христадельфийской кожи. Он именовал себя множеством громких титулов: Чемпион Мира, Султан Снукера, Мастер Зеленого Сукна, Величайший Снукерист За Всю Историю Вселенной, – но звезда его гасла, и все это знали: тот, кто на деле достоин зваться всем вышеперечисленным, не станет играть десятидолдаровые джекпоты в снукерной трактира «Вифлеем-Арес Ж/Д». Однако, даже и гаснущая, его звезда все равно была ярче звезды любого другого шарогона на Дороге Запустения, и он успел набрать изрядную стопку банкнот прежде, чем спросил, кто еще хочет с ним сыграть.

– Я кое-кого знаю, – сказала Персея Голодранина, – правда, он, может, уже спит. Кто-нибудь видел Лимааля?

Клочок тьмы отделился от самого темного столика в самом темном углу и устремился, извиваясь, к снукерному столу. Матч-Бол О’Рурк смерил оппонента взглядом. Лет девять-десять, самый неопределимый и болезненный возраст между мальчиком и мужчиной. Юный, уверенный в себе; ты гляди, как возвращает мелок в карман жилетки. Ну и кто он у нас: пахарь практики или гений тактики, принц лодырей или король псивойн?

– Сколько ставим? – спросил он. – Сколько вы хотите?

– Всю стопку?

– Полагаю, столько и у нас найдется. – Лица в баре согласно кивают. Кажись, лыбятся. На стойке образуется ворох десятидолларовых купюр.

– Орел или решка?

– Орел.

– Решка. Я разбиваю. – Откуда в девятилетнем пацане-мужике столько самоуверенности? Матч-Бол О’Рурк смотрел, как его соперник наклоняется к кию.

«Вот змееныш, – подумал шарогон, – гибкий и элегатный. Ничего, уж я-то тебя побью».

И он играл в полную силу, плетя паутину мастерства из таких кружев, что жертва не могла не попасться, однако тонкий мальчишка с ввалившимися глазами, видимо, черпал силу из тьмы: каждый следующий удар он выполнял с тем же старательным спокойствием, той же собранностью, что и предыдущий. Он играл убийственно ровно, чем подточил Матч-Бола О’Рурка почище шлифовального круга. Старый шарогон продержался пять фреймов. К концу пятого он был выжат как тряпка, а пацан играл бодро и аккуратно, будто все еще шла первая серия. В немом восхищении мастерством парня Матч-Бол О’Рурк отступил от стола; когда мальчик, загнав черный шар, победил со счетом три-два, профессионал поздравил его первым.

– Сынок, ты талант. Талантище. Такому сопернику, как ты, и сотню долларов продуть не жалко. Наблюдать за таким матчем – счастье. Но позволь оказать услугу. Я предскажу тебе будущее.

– Вы предсказываете будущее?

– По столам и шарам. Ты такого еще не видывал? – Матч-Бол О’Рурк вынул из сумки широкий рулон черного сукна и набросил его на стол. Сукно было поделено на секторы, на каждом – свой мистический символ и название золотыми буквами: «Развидение Себя», «Перемены и переменность», «Бескрайнее», «За ним», «Перед ним», «Вдали от него». Матч-Бол О’Рурк выложил треугольник разноцветных шаров и поместил биток на золотую точку, помеченную словом «Грядущее».

– Правила простые. Достаточно разбить битком этот треугольник. Тебе решать, с какой стороны, с каким винтом, под каким углом, на какой скорости, с какой обводкой, с какой оттяжкой, но только по тому, как шары разойдутся, я предскажу твое будущее. – Худенький мальчик взял кий и вытер его тряпицей. – Только один совет. Ты играешь рационально; в уме наверняка уже рассчитал, куда какой шар пойдет. Но так у нас ничего не получится. Тебе нужно переключиться – пусть решает сердце.

Мальчик кивнул. Обвел глазами кий. От внезапного треска темной энергии все содрогнулись, и биток взорвал набор цветных шаров. Секунду-другую на столе наблюдался квантовый кошмар рикошетящих сфер. И вновь настала тишина. Матч-Бол О’Рурк в сомнении обошел стол.

– Любопытненько. Первый раз в жизни такое вижу. Гляди сюда. Мандариновый шар, дальняя дорога, застыл в Золотой Сокровищнице рядом с шаром Багрового Сердца, который лежит аккурат между Сокровищницей и Божьей Обителью. Ты отсюда уедешь, очень скоро, если судить по шару Мимолетности; еще – кто-то тебя полюбит, ты найдешь ее в месте славы и денег, но без того и другого. А вот приятная часть. Видишь, это бирюзовый шар Амбиций; он остановился у борта Раздора рядом с серым шаром Тьмы. Я бы трактовал это так, что тебе доведется вступить в конфликт с мощной темной силой – вероятно, даже с самим Уничтожителем.

Ни с того ни с сего в трактире «Вифлеем-Арес Ж/Д» стало холодно. Лимааль Манделья улыбнулся и спросил:

– Победа будет за мной?

– Твой шар у борта. Победа будет за тобой. Но, гляди, белый шар, шар Любви, так и не сдвинулся с исходной точки. И шар Ответов, лаймового цвета, остался в Великом Круге, в то время как пурпурные Вопросы докатились до Перемен и Переменности. Ты уедешь, чтобы получить ответы на свои вопросы, но найдешь их, только вернувшись домой, туда, где живет твое сердце.

– Мое сердце? Живет здесь? – Лимааль Манделья зашелся смехом – безобразным, слишком взрослым для парня девяти лет.

– Так говорят шары.

– А что, старик, говорят ли шары, когда Лимааль Манделья должен умереть?

– Посмотри на черный шар Смерти. Видишь – он встал рядом с Надеждой на одной линии со Словом и Тьмой. Твоя главная битва пройдет там, где твое сердце, и, проиграв ее, ты потеряешь все.

Лимааль Манделья рассмеялся снова. Положил ладонь на сердце.

– Мое сердце, старик, в моей груди. Больше нигде моего сердца нет. Только во мне.

– Это ты верно говоришь.

Лимааль Манделья ткнул черный шар Смерти пальцем.

– Что ж, мы все умрем, и никто не сможет выбрать ни время смерти, ни место, ни способ. Спасибо, м-р О’Рурк, за предсказание, но я хочу создавать свое будущее сам, без этих шаров. Снукер – игра для рационалов, а не мистиков. Как по-вашему, не слишком глубокая мысль для девяти лет? Вы хорошо сыграли, просто отлично. Вот только девятилетнему мальчику пора в кроватку.

Он ушел, а Матч-Бол О’Рурк собрал свои волшебные шары и свернул предсказательное сукно.

После той ночи Лимааль Манделья проникся собственным величием. И хотя рациональное мышление твердило ему, что щедрые посулы снукерного оракула всерьез принимать не стоит, сердце Лимааля Мандельи уже видело его имя написанным в звездах, крупными буквами, и он стал играть не только на любовь и деньги, но и на власть. Его величие крепчало всякий раз, когда он расправлялся с заезжим геологом, геофизиком, ботаником, фитопатологом, грунтоведом или метеорологом. Деньги на кону значения не имели, на них Лимааль Манделья угощал всех в баре выпивкой. Его имя передавалось из уст в уста вместе с легендой о мальчике с Дороги Запустения, которого никто не мог победить, пока он оставался в родном городке. От охотников за головами, желавших развенчать миф, не было отбоя; их поражения легенду лишь цементировали. Как падающие планеты из детских кошмаров Лимааля Мандельи, катящиеся шары крушили всех его противников.