Читать книгу "Офицер. Слово чести - Владимир Поселягин"

В трех прибывших колясках сидели не только наши полковые офицеры и начштаба, но и пришлые, еще четверо прибыло верхом. Когда они въехали на территорию, подскочившие солдаты из легкораненых, у которых бинты были видны, приняли лошадей и отвели в сторону, к специальным перекладинам и бадье с водой, то есть поилке. Я же встретил как положено, отрапортовал командиру полка Молчанову, что в подразделении всё соответствует распорядку, сейчас строевая, кашевар начал заготовку обеда на кухне пограничников, легкораненые помогают. Лучась довольством, полковник окинул территорию начальственным взглядом и велел показывать хозяйство.

По мере осмотра, как я заметил, чем дальше, тем больше комполка мрачнел. Пролёток он не обнаружил. Потом, когда офицеры из штаба дивизии в моей канцелярии сверили списки с имуществом, личным составом и вооружением, помрачнел ещё больше. С бухгалтерией у меня всё оказалось идеально, проверка показала – всё на своих местах. Я же внимательно следил за Молчановым, только он так себя вёл, и вопрос, кто меня сдал, сам собой отпал. Но ему-то это зачем нужно? Вроде сам меня на это место поставил, наоборот – должен защищать изо всех сил.

– Скажите, господин поручик, а где пролётки, что у вас тут были? – наконец поинтересовался он.

В канцелярии в этот момент находились все трое пришлых, полковник и я, остальные пошли изучать моё хозяйство.

– Их перегнали в другое место. Всё же это воинская часть, и не дело тут держать личное имущество, на которое у меня имеются документы о собственности, – ответил я, позволив промелькнуть на губах едва заметной усмешке.

Если он хотел прихвастнуть тем, что имеет тачанки, то зря, предупреждать надо, они у меня на часть не оформлены, банда получается, а не пулемётная полукоманда. Пришлые за это обязательно ухватились бы. Вон к моим наставникам и то цеплялись, а это им как красная тряпка для быка. Кстати, я уже сообщил пришлым офицерам, как бы между прочим, что, мол, дал расчёт казакам и те отбыли, чтобы больше уцепиться не за что было. И тут тоже ничего не нашли. Полковник же на мой ответ поморщился, но ничего сказать не успел, слово взял подполковник, старший офицер среди пришлых. Как я узнал, тот был помощником начальника штаба нашей дивизии. Сам начальник не приехал, не того я полета птица, а помощника прислал.

– Скажите, господин поручик, вы знаете, что, согласно правилам, принятым в пограничной страже, при удачном перехвате каравана шестьдесят процентов, в соответствии с оценкой таможенной службой, становится призом захватившего?

Тут сразу всё стало на свои места, почему, как только прошла информация о бое и перехвате каравана, они подорвались и спешно прибыли в Калиш. Дело в призовых деньгах. Такой караван больше миллиона стоит, даже если чиновники таможенной службы сильно занизят стоимость контрабанды, всё равно сумма выходит большая. Тут только один момент есть: призовые касаются только пограничников, и мы, армейцы, к этому отношения не имеем, я уже говорил по этому поводу с командиром бригады пограничной стражи, и результатами разговора оба остались довольны. Так что я знал, что ничего не получу. Эх, был бы у меня какой-нибудь знакомый ушлый офицер из пограничников, договорились бы, чтобы тот принял караван, а отчисления с него мы бы поделили, а так с каравана я ничего не получу, о чём эти прибывшие офицеры прекрасно знали. Но тут есть небольшой правовой казус: получить не могу, но вот направить средства на какое-нибудь дело, и особенно в благотворительность, могу. Что, в принципе, и сделал, ещё в кабинете генерала всё по этому поводу написал и подписал, канцелярия у него шустро сработала, только вот эти офицеры, похоже, об этом пока ещё не знают, вот и сделали стойку, как бы поиметь с меня эти отчисления, направив их в нужное им русло. Налетели падальщики.

Мне же было интересно, что будет дальше, поэтому я поддержал тему, изобразив заинтересованность:

– Да, офицеры из пограничной стражи про это говорили. Только ведь это касается пограничников, а не армейцев.

– Это так, получить вы их, господин поручик, не сможете, хотя заслужили, это бесспорно. Однако вы можете отправить их на какое-нибудь богоугодное дело, – явно закинул удочку подполковник.

– Да, это мне тоже уже сообщили, – подтвердил я и тут же обратился к своему непосредственному начальнику: – Прошу прощения, господин полковник, но решать нужно было спешно, поэтому я вчерашней датой подписал представленные канцелярией штаба бригады пограничной стражи документы. Все деньги с продажи контрабандного товара пойдут на благотворительность, на строительство больницы в Тамбове, всё же наш полк Тамбовский, а также в Красный Крест, что работает на территории Российской империи.

– Ваш поступок… – подполковник из штаба дивизии пожевал губами, явно сдерживая готовые вырваться ругательства, он был явно разочарован, не успели они, погранцы шустрее оказались. Но всё же закончил: – …делает вам честь. Мне остаётся только поблагодарить вас за принятие такого решения, которое, конечно же, могло быть вызвано только патриотическими чувствами.

– Благодарю, господин подполковник, – слегка склонил я голову.

Пришлые сразу потеряли ко мне интерес и, формально завершив проверку, без промедлений отправились обратно в штаб дивизии, а вот командир моего полка, как ни странно, пришел в отличное настроение. Он к управлению подобными отчислениями вообще отношения не имел, в том смысле, что распоряжаться ими не мог, а я, как командир подразделения, участвовавшего в бою у границы, имел на это все права. Пограничники, которые мне это объясняли, полковника просто послали бы, если тот влез бы в это дело, тем более между генералом и Молчановым какая-то напряжённость была, и тот не упускал возможности поставить второго на место. В общем, гости и командование отбыли, даже отказались попробовать приготовленные кашеваром блюда. Время обеденное наступило, поэтому я отправил солдат отдыхать, отпустил и Зиновьева, а сам доехал до дома и пообедал там. Только после этого направился к роще, проведать казаков. У них всё было нормально: лошади пасутся, казаки отдыхают. Чуть позже трех ездовых пришлю к ним в помощь и для охраны имущества. Пока возвращать лошадей и пролётки я не спешил. Мало ли что.

Вернувшись в город, я взял шесть тысяч рублей ассигнациями и отправился в банк, где положил эти деньги на свой счёт. Меня интересовала реакция жандармов. Поглядим, что будет. А вообще, как снял тысячу, так и положил. Ну, чуть больше, это мои дела. Я именно так отвечу, если вдруг возникнут вопросы. Хм, может, вернуться к игре в карты? В офицерском собрании частенько устраивают вечерние игры, на деньги, естественно. Меня пару раз приглашали, но я отговаривался делами, да и сказал, что больше не играю. Возможно, зря. Отличная маскировка для появления лишних средств. Ну, или сообщу, что это наличка с отчислений за лицензии. Пусть проверяют. И когда же германцы войну объявят России?! Первое августа уже наступило. Или они передумали? Неужели мое вмешательство в историю таково, что до этого не дойдет? Что-то сомневаюсь.

Кстати, сундучок со средствами я держал при казаках, в доме становилось небезопасно. Вряд ли, конечно, с обыском придут, всё же я офицер и дворянин, но лучше перестраховаться.