Читать книгу "Вторая попытка Колчака - Вячеслав Коротин"

– Как себя чувствуете, Александр Васильевич? – Одинцов успел появиться раньше чая.

– Благодарю, сносно. Что у нас происходит?

– Идём в Або. Вместе с крейсерами. Конвой уничтожен полностью, потерь в кораблях нет, хотя «Добровольца» и «Эмира» потрепали здорово – только убитых там двадцать человек.

– А немецкий крейсер?

– «Аврора» добила. И все три немецких миноносца потопили, – счастливо улыбнулся лейтенант. – Я же говорю: конвой уничтожен полностью.

– Знатно! – усмехнулся Александр. – Молодцы! Как говорил мой полный тёзка[10]: вот это восторг! Тонущих спасали?

– Не получилось – начали, но с зюйда обозначился большой дым. «Гайдамак» сбегал навстречу и опознал «Блюхера». Вероятно, с миноносцами – пришлось срочно уносить ноги. Даже не успели взять вельбот с «Уссурийца», который как раз немцев из воды вынимал – далеко отошли.[11]

– Почему же немцы не преследовали? – удивился Колчак. – Ведь ход у наших крейсеров по сравнению с «Блюхером» совершенно несерьёзный. Минимум пять узлов разница.

– Так темнеет уже, Александр Васильевич – пойди найди, – широко улыбнулся Одинцов. – Да и тонущих из воды им спасать надо…

Наконец появился вестовой с чаем. Рядом с койкой командующего операцией был поставлен поднос с чайником, кружкой, бутербродами, нарезанным лимоном и розеткой с мёдом.

– Спасибо, братец, ступай! – кивнул матросу Александр. – Чайку, Евгений Сергеевич?

– Благодарю, уже поужинал.

Полегчало от первых же глотков душистого напитка, во всяком случае, смыло отвратительный вкус во рту.

– Какие потери на «Москвитянине»?

– Убиты командир и восемь матросов, двенадцать матросов и вы ранены. Серьёзных повреждений нет, телефонная связь по кораблю восстановлена, – чётко отрапортовал Одинцов.

– Понятно. Когда будем в Або?

– Рассчитываем подойти с рассветом, но… На всё воля божья – загадывать нельзя, – пожал плечами лейтенант.

– Это само собой, – согласился каперанг. – Нужно распорядиться отправить в сторону от курса пару наименее повреждённых эсминцев – пусть помелькают там, милях в пятнадцати, своими прожекторами, вдруг за нами всё-таки немцы увязались…

– Уже сделано, – кивнул офицер. – С крейсеров час назад распорядились. «Амурец» и «Гайдамак» пошли выполнять.

– Разумно!

– Александр Васильевич, – Одинцов начал слегка нервничать, – если я вам больше не нужен, разрешите вернуться на мостик?

– Конечно, конечно, Евгений Сергеевич, всё понимаю. Спасибо, что нашли время меня посетить.

– К вам прислать вестового или фельдшера? – поинтересовался лейтенант, поднимаясь.

– Никого не надо, сейчас допью чай и… Что-то снова меня в сон клонит. Спасибо! Идите!

К утру без приключений прибыли в Або. Рану на руке стало дёргать болью, что являлось грозным признаком начинающегося нагноения. Пришлось обратиться к крейсерским эскулапам, которые уже как следует почистили, продезинфицировали и зашили повреждённую руку. Но москвитянинскому фельдшеру Александр золотую пятирублёвку в благодарность всё-таки подарил – парень старался, как мог, исходя из того, что умел.

* * *

В Гельсингфорс отправился на наиболее боеспособном «Уссурийце». Добрались без особых проблем – ни противник, ни погода не побеспокоили. На «Кречете» Колчака встречали как героя.

– Душевно рад вас видеть, Александр Васильевич, – обнял своего флаг-капитана Эссен после официального приветствия при встрече. – Спасибо! Неужели никто не ушёл?

– Никто, Николай Оттович. Ни транспорты, ни конвой. Корабли дивизиона действовали выше всяких похвал, слаженно и храбро. Да и крейсера наши вовремя подоспели. Я намерен представить рапорт о награждении отличившихся, причём таковых в списке будет немало.

– Разумеется, – кивнул адмирал. – Столь блестяще проведённая операция без наград не останется. Как ваша рана?

– Сносно. Побаливает пока, но кость не задета, и крейсерские эскулапы обещали мне скорое и полное выздоровление.

– Вот и хорошо. А отправляйтесь-ка вы на недельку подлечиться и отдохнуть. К семье. Заслужили.

– Благодарю! Но, возможно, я был бы вам полезен при штабе…

– В первую очередь вы мне полезны здоровый, бодрый и энергичный, – усмехнулся Эссен. – И отпускаю я вас не немедленно, а с завтрашнего дня. Нам есть еще что обсудить по поводу будущих атак шведских конвоев. Хотя бы вчерне. Присаживайтесь! – командующий указал на кресло.

– Итак: правильно ли я понимаю, что данную операцию вам позволило так эффектно провести знание истории данной войны?

– Совершенно неправильно понимаете, Николай Оттович, – не задумываясь, ответил Александр. – Я давно уже не могу предвидеть, как будут развиваться события. История изменилась, всё происходит совсем не так, как происходило раньше. В плане ведения войны я могу дать только стратегические рекомендации, но они не будут восприняты Верховным ни от меня, ни даже от вас, не так ли?

– Ну, это посмотрим, – мрачно буркнул адмирал. – Продолжайте.

– Делаю, что могу, и сделаю всё, что смогу.

– Нимало не сомневаюсь, Александр Васильевич. Так вот: как считаете, что предпримет противник? Ведь руда немцам нужна как воздух, а мы обозначили угрозу регулярным её поставкам.

– Есть несколько вариантов, – задумался Колчак. – Во-первых, можно отрядить в сопровождение конвоев свои старые и непригодные для современной войны корабли. Вплоть до крейсеров типа «Виктория Луиза» и даже старых броненосцев…

– Ой ли! – весело подмигнул командующий. – Германцы строят и строят новые корабли, им нужны экипажи. И их старые лоханки недоукомплектованы.

– Да? А вспомните, Николай Оттович, сколько процентов экипажа находилось на «Севастополе», когда вы собирались прорываться на нём из Порт-Артура.

– Ну да, – нехотя согласился адмирал. – Я собирался на прорыв практически с третью штатного экипажа. Достаточного, чтобы вести огонь одним бортом, без минёров, да много без кого…

– Вот именно. И им на своих крейсерах или броненосцах половинного комплекта команды за глаза хватит. Не так?

– Пожалуй, вы правы, – почесал бороду Эссен. – Что предлагаете? У вас явно имеется идея на эту тему.

– Имеется. Следующий налёт осуществить стаей подводных лодок Новых: наши «барсы» и «Акула» и пять английских типа «Е». Как раз после того, когда транспорты минуют шведские территориальные воды. На подходе к германским берегам.