Читать книгу "Боец - Алексей Наст"

Маша с Павлом переглянулись. Неужели это намек на Сеятеля, подсказка судьбы?

Дядя Гена продолжил о сыне:

— Борька тот еще ходок! Да какие бабы были у него — красотки! Известная в городе поэтесса Изольда Викторовна Швык, она же преподаватель литературы и русского языка в колледже, о Борисе стихи написала. Выразилась, так сказать… Сейчас прочту, у меня ее книга есть. Борька подарил. Она ему подарила, а Борька мне. Он не любит поэзию.

Дядя Гена встал из-за стола, знаком велев Павлу наполнить рюмки новой порцией алкоголя. Принес небольшой томик в твердом переплете.

— Вот. Извиняюсь заранее перед Машенькой, но, как говорят, из песни слов не выкинешь. Так вот тут:

Маленький мужчина С чистою душой… Маленькие ручки, Маленькие ножки, Дрын — большой!

Маша не удержалась, прыснула.

— Забавно? — заулыбался дядя Гена. И сам себе ответил: — Очень забавно. А ни о ком из нас стихов не написано. А о Борьке — вот, есть такие стихи! Ладно, давайте пьянствовать! А то что-то все о грустном да о грустном. Как ваши наблюдения за обитателями флоры и фауны?

Павел кивнул:

— Вы уже спрашивали, дядя Гена. Нормальные наблюдения.

— И слава богу! Будем!

Дед поднял рюмки, и все чокнулись…

Выспавшаяся днем на «задании» Маша спать не хотела. Она с жадностью напилась свежего молока и остаток ночи маялась на душной постели, ворочаясь и скрипя пружинами. Павел на полу спал как младенец.

Утром поехали в центр города на автобусе. Невыспавшаяся Маша клевала носом. Нудные поиски уже не казались ей волнующим приключением и стали утомлять. Павел выглядел деятельным. Он посетил здание областного собрания, убедился, что Свипольский на рабочем месте — в его приемной, устланной ковровыми дорожками, сидели ждущие аудиенции. Он посмотрел на часы. До обеденного перерыва было два часа — был шанс, что Свипольский отправится обедать домой, и тогда его можно будет проследить до самого логова. Единственным минусом в этом шпионском визите в областное собрание была выписка пропусков — без них не пускали внутрь, и данные Павла засветились в регистрационной книге посетителей.

«Оставляете следы, дорогой. Опять нет профессионализма», — попрекнул себя Павел. Но делать было нечего. Издержки производства. Дай бог потом, когда местная полиция начнет копать, у коллег не хватит ума обратить внимание на странного, не местного визитера.

Чтобы убить время, Павел повел Машу в местный краеведческий музей. Ходили по прохладным залам, смотрели картины, чучела животных и птиц, фотографии тридцатых годов — изображения первых строителей города. После культурной программы спустились в бар, выпили по бокалу пива, заедая жареными сухариками.

За пятнадцать минут до чиновничьего обеденного перерыва к оговоренному месту подъехал на своей «копейке» дядя Гена.

— Сам поведешь? — спросил с усмешкой.

— Нет. Я пива выпил. Тут недалеко, съездим. Я как за такси расплачусь.

— Всегда к вашим услугам!

Ждали не долго.

Им повезло. Из здания областного собрания в пиджаке нараспашку бодро вышел Свипольский. Из плотного ряда служебных автомашин вынырнул белый «ауди», сверкая двухмиллионнорублевой роскошью, и подлетел под самую руку. Свипольский, спесиво сжав пухлые губы, уселся на заднее сиденье. «Ауди»-мечта, лихо развернувшись с места (водитель — ас-профи), помчался прочь.

— За ними, — указал Павел дяде Гене.

— Ого! — Тот удивленно хмыкнул, но с азартом рванул следом. Сказал, глядя вперед: — Это дикое животное интересно наблюдать в лесу, не спорю.

Павел не взволновался, что дед догадался об истинном интересе постояльцев. Улыбнулся. Сказал, больше для Маши, чем для дяди Гены:

— Всякую мелочь лесную мы смотрели в ваш прицел, дядя Гена, на берегу озера.

— А крупного зверя видели?

— Видели.

— И как?

— Матерый.

Дед снова ухмыльнулся в усмешке, упорно держась на комфортном расстоянии за скоростным, периодически исторгавшим пронзительные визги сирены «ауди» чиновника.

— Как вам это удается, дядя Гена? — искренне поразился Павел. Такое мастерство вождения он видел впервые. Присутствовал при этом онлайн, во время «живой» погони.

— Годы службы в ГБ. Опыт. Мастерство, — заулыбался дед.

— Да, да, — закивал Павел. Пошутил. — Как в поговорке: «Мастерство не пропьешь!»

Дед сразу напрягся. Павел понял — раньше хорошо зажигал, и алкоголь сыграл в его жизни ужасную роль, опрокинув на самое дно.

— Все можно пропить, — мрачно отозвался дед через пару минут молчания, упорно держа свою ретро-«копейку» за скоростным мега-«ауди». — А мастерство пропить — это мгновенно… Сколько гениев и асов на этом погорели…

Миновав несколько микрорайонов, «ауди» нырнул в уютный дворик, образованный расположенными буквой «П» четырехэтажками, старыми, еще хрущевской постройки.

— Что-то скромно для чиновника такого ранга, — отозвалась Маша с заднего сиденья, увидев, куда на обед приехал Свипольский.

— Может, у него здесь любовница, — предположил Павел.

— Любовница? Здесь? В этих хрущебах? — возмутилась Маша. — Я бы любого олигарха пихнула, если бы мне только заикнулись про такое!

Павел поразился — Маша мечтает о роскоши! Он повернулся к ней, пошутил:

— Я не потяну такое!

Маша была сурова:

— Потянешь! Готовься!

Дядя Гена, мотнув головой, тихо посмеялся. Павел нервно толкнул дверцу, выходя наружу.

— Вас ждать? — спросил дед.

— Да. Мы не долго.

Выйдя из обшарпанного авто дяди Гены, Маша и Павел во двор вошли пешком. Огляделись.

У второго подъезда Свипольский вышел из машины, беззаботно помахивая папочкой, скрылся за железной дверью подъезда. «Ауди» остался ждать. Шофер развернул газету.

Павел каким-то внутренним чутьем понял, что здесь основное логово клиента.

— Тут я его и зацеплю, — сказал он уверенно. Маша посмотрела на Павла влюбленной мышью.

Ему понравился ее взгляд.

— А как же наводка на следующего Поборника Зла? — спросила Маша.

Павел задумался.

— Понятия не имею. Жаль, нет прослушивающей аппаратуры. Наверное, следовало улизнуть от Соболева Игорька с его «умным» чемоданчиком… Что-то я сплоховал… Лоханулся…

— Ты серьезно говоришь? — поразилась Маша мыслям Павла о возможной подлости к близкому человеку, другу, который помогал изо всех сил.

Павел посмотрел на Машу внимательно. Он говорил серьезно, но сейчас ему было ясно, что его «правды» она не оценит. Он легко отнекнулся: