Читать книгу "Улисс - Иван Охлобыстин"

А пока, любезный читатель, глотайте БАДы горстями (что не примется, то выйдет естественным путем), сливайте плохую кровь на рингах или татами (жизнь дозирует экстрим, но лучше, если это происходит под наблюдением опытного тренера), работайте до полного изнеможения, ешьте и пейте всё без разбору себе в удовольствие, одевайтесь вызывающе и отбросьте прочь надежду, что медицина вам поможет. Она бы помогла, живи мы ветхозаветными сроками, а так у нас, по грехам, времени-то на одну кружку Эсмарха. Глупо тратить это время на что-либо, кроме поиска смысла жизни, который, как известно, в жизни самой.

P. S. У моего папы был друг – однокурсник по Военно-медицинской академии имени Кирова, профессор, венеролог. Так вот, его терапевтическим козырем был метод «выжженной земли». Он искренне полагал, что наиболее серьезные заболевания не терпят конкуренции, и всем прививал сифилис – для последующего исцеления малыми, но регулярными дозами пенициллина. Профессор имел серьезные шансы стать спасителем мира, но безжалостный к аморальщине коммунистический режим лишил его ученых званий и практики. Так что он давно не у дел. Я с ним встретился в Риме этой весной, где он с супругой праздновал бриллиантовую свадьбу.

Поработители мечты

Если ты не видел наш рассвет, ты никогда не поймешь, что мы вкладываем в слово «бессмертие». Отчего наши сердца полны восторженного покоя и безудержной отваги? Отчего мы засыпаем счастливыми?

Для нас, малыш, эта жизнь – вынужденное ожидание последней битвы! Самой прекрасной битвы в истории мира! Где мы шагнем в огонь Армагеддона, славя милость Создателя и разрушая все на Его пути! Мы – опадающая к ногам Творца последняя искра Всемирного пожара, облегченный выдох Победителя, первый луч солнца, отраженный в Его поднятом клинке.

А потом? Никто не пишет, что будет потом. А потом будет рассвет. Первый рассвет нового мира. Каким мы его ждем всю историю существования нашего народа, малыш. Обычный, как счастье святого, рассвет. Без противоречий. Необретаемая линия перехода из черного в белый, другая сторона радуги.

Рассвет начинается с понимания, что он скоро наступит. Нечто непередаваемое, но очевидное заполняет сознание, побуждая нас к изменению линии поведения по отношению к миру. Проще говоря: светает, малыш.

Рассвет – это химическая реакция. Как ноты в мелодии. И эта мелодия так приятна, что вызывает тонкий хлад на кончиках твоих нейролептических сетей. Проще говоря: мурашки, малыш.

И, разумеется, прохлада. Это уже из области физики. Поэзия возникновения частицы ниоткуда. Проще говоря: это как мысль, малыш. Прохлада стелется из самых темных уголков леса, сковывая звонкой паутиной еще теплые от света луны камни. Превращая их на мгновение в зеркала, которые отражают ту самую – другую – сторону радуги, где черное переходит в белое. Проще говоря: отцветает папоротник, малыш.

Тут повсюду волшебство. Большие изменения, неизбежны парадоксы. Кто-то зовет единорога, кто-то сажает цветы в открытом космосе. Территория бытийного хаоса, родина законов физики. Но для коренного населения, то есть для нас, это как раз не важно. Важно, что словосочетание «не может быть» не имеет для нас смысла.

Слышишь, как растут кристаллы, трескучий шепот трещинок, сквозь которые пробивается росток энергии, которому когда-то суждено превратиться в молнию?

Или чувствуешь, как утекающие дымчатыми ручьями в лес тени уносят за собой самые глубокие, предрассветные, сны грешников? Все во всем, случайное в определенном, целое в частичном. Смешливый прищур воспаленных глаз смертельно раненного героя и послевкусие первого поцелуя на губах разбуженной королевы. Монотонное кружение мельничного круга в самом отдаленном уголке Вселенной, на окраине родной деревни. Мы не победили смерть. Мы поработили ее мечтой. Мы воздвигли нерушимые монолиты теонов по всему миру. Каждый теон содержит генные образцы сотни поколений нашего народа и всех, кто также пожелал увидеть наш рассвет. Каждый теон охраняют армии героев, способных в одиночку победить цивилизации. Вся история теонов – это история очагов добродетели и величия. Воспитания единомыслия и абсолютной преданности идее.

Так благороден человек еще не был никогда. Сегодня для миллионов твоих предков наступит самый главный рассвет в их жизни. Вместе с первыми лучами солнца мы вернем им эту жизнь, и они получат все, чему научилось человечество за прошедшие тысячелетия, малыш.

Они заселят галактики, создадут империю, заслужат Императора и под его знаменами будут сражаться на стороне Бога в последней битве Апокалипсиса.

Ты все это увидишь, малыш, если Господь вернет тебе душу. Но это мы с тобой поймем только на рассвете. Это, быть может, будет последнее, что мы с тобой увидим. Но согласись: это того стоило!!!! Fantasia & FugueinG-minor. BWV542 (в исполнении HelmutWalcha).

Мы – народ, который знает свою историю в обратном порядке: от будущего к прошлому. Поэтому, наверное, нам так импонирует Средневековье. Индустриальная готика в одежде современных женщин – хороший стиль. Это целомудренно и оттого сексуально. Многодетные семьи тому подтверждение. По первому пониманию. Мы – логики, нас заводят неразрешимые задачи.

Если вы никогда не видели нашей грозы, вы никогда не поймете нас. Способностей наших безумных душ к падению на самое дно бездны, где все законы мироздания теряют свой первоначальный смысл, и к стремительному взлету в запредельные высоты, где из рубиновых хвостов сгорающих комет Кто-то непостижимо Великий сплетает полотно реальности. Поначалу припекает ласковое, как поцелуй младенца, солнце. Потом свет начинают перекрывать рыхлые белые облака. Потом их становится больше, они сбиваются в компании, пока очередной порыв ветра окончательно не сформирует их в огромные пегие массивы. И они словно выманивают из-за горизонта грозовой фронт, отливающий по рваным краям сталью. Вскоре мерцающую сталь прикрывают косые шторы проливных дождей. По мере своего приближения гроза начинает засасывать в себя звуки. Первыми исчезают все звуки присутствия человека – шумы автомобильных двигателей на дороге, гул невидимых аэробусов, продирающихся сквозь тучи к аэропортам, вслед за ними смолкает лес и замирает поле. Над головой беззвучно бурлит жуткий пепельно-желтый водоворот, постепенно сворачиваясь спиралью вокруг еще невидимого центра. Испуганно вскрикнет птица неподалеку, пронзительно скрипнет дверной петлей ржавый флюгер, словно приоткрывая дверь для редких, но огромных капель теплого дождя. И дождь принесет с собой запах свежерасколотого камня. А потом наступит невыносимо долгая пауза.

Ощущение времени появляется, только когда чего-то ждешь. Чего-то самого главного, способного изменить всю жизнь раз и навсегда. И в данный момент это главное – возникший на мгновение в центре царящего наверху хаоса округлый прорыв, сквозь который виден черный бездонный космос и бесконечно далекие, пульсирующие разными цветами звезды. Единственное, чего хочется тебе в этот момент по-настоящему, – это разорвать себе руками грудь, вырвать еще агонизирующее сердце и с диким восторженным воплем протянуть его навстречу первому удару молнии. Ты не думаешь о смерти, тебе неведомы страх и сомнение, ты просто хочешь стать сопричастным окружающему тебя величию. Стать частью этой неописуемой силы, порождающей и уничтожающей миры, стирающей грань между очевидным и предполагаемым, проявляющейся в сладковатом привкусе березового сока и мерцании сапфира, сотворенного из капли жирной венозной крови, на долю секунды, на время ее падения до прохладного мрамора ступеней храма, сочетающей ответственность личного выбора с импульсивным порывом разъяренной толпы. Самому стать этой силой, пожертвовав своей уникальностью во славу ее могущества. Все остальное так неважно, так незначимо, так оскорбительно логично для истинного понимания самого себя. Нет, если вы никогда не видели нашей грозы, вы никогда не заглянете в наши души. Но подумайте: хотите ли вы этого?