Читать книгу "Люди под кожей - Ольга Миклашевская"

Дарья ждет. Вернее, это не она ждет, а человек внутри нее, хотя сейчас уже нет никакой разницы.

Маньяк не сомневается в победе. Он вальяжно прохаживается посередине площадки и даже принимается насвистывать не знакомую Дарье мелодию.

– Давай, мышка, вылезай из норки! – зовет он девушку ласковым голосом, только вот от каждого звука хочется сблевать на и без того грязный пол. – Ты там, наверное, замерзла, да? Давай согрею тебя своим теплом.

Ни одного матного слова, ни одного оскорбления, но ничего более отвратительного Дарья в своей жизни еще не слышала. Так говорят только сумасшедшие, а сумасшедших мы боимся особенно, потому что каждый из нас боится сойти с ума и оказаться на их месте.

Девушка то и дело поглядывает в сторону загородки, теперь уже более открыто. В ее глазах – вопрос прежде всего к самой себе. Что она выберет? Какая смерть хуже?

– Чего ты хочешь? – Она выбирает жизнь здесь и сейчас, но это не жизнь «счастливо и потом». – Почему не оставишь меня в покое?!

Девушка обнимает свое продрогшее тельце, пытаясь себя не то согреть, не то утешить. Холод, ледяной коркой покрывший все ее внутренности, не имеет ничего общего с температурой на улице.

– Неужели тебе нужно объяснять? Я думал, ты девочка умная. Иначе как бы с отличием университет окончила? – спокойно отвечает мужчина.

Он нарочито медленно разминает шею, и Дарья вдруг ловит себя на мысли, что одним движением бы переломила этот цыплячий участок тела.

– Отвали, Илья! Исчезни! – Девушка без всякой надежды по инерции продолжает пятиться назад. Маленькая каракатица, которую вот-вот заглотит ненасытный океан из бетона.

Дарью передергивает. Они знакомы?

– Думала, вот так просто уйдешь от меня? Поиграешь моими чувствами, похвастаешься подружкам, что хоть кто-то на тебя позарился, а потом «прости-прощай»? Ну уж нет, малыш, сама знаешь, бесплатный только сыр в мышеловке. Настала пора долги-то отрабатывать!

Еще совсем недавно преследователя и его жертву разделяла целая парковочная площадка. Теперь же по мановению волшебной палочки расстояние сокращается до дыхания. Они стоят вплотную друг к другу, носы почти соприкасаются.

Он что-то шепчет своей бывшей девушке на ухо, и Дарья не может расслышать, что именно.

Блузка трещит по швам. Маленькая псевдожемчужная пуговка бесшумно падает на пол и стремительно катится в сторону, пока не утыкается в заношенные «Найки» Дарьи.

В этот самый момент мужчина прекращает сдирать со своей подруги одежду, замирает и, как хищник, принюхивается. Это только вопрос времени, когда он повернет голову и увидит нежелательного свидетеля крайне интимной сцены.

– А ты кто такая? – Это первый раз, когда в словах проскальзывает страх. Он больше не верхушка пищевой цепи, и каким-то образом он это чувствует.

Дарья прикусывает нижнюю губу, делая вид, что озадачена увиденным. На самом же деле мышцы ее уже горят, ногам жарко, словно внизу не бетон – угли, и на месте оставаться уже физически невозможно.

– Твоя смерть? – На вкус фраза сладкая, как мед. Терпкая, насыщенная, с легким привкусом ярости и отвращения.

Мужчина сначала опешивает от такой наглости, а потом запрокидывает голову назад и гогочет, что есть сил. Смех пластиковый, поддельный, как сумочки, продающиеся на вещевых рынках. Руки его все еще лежат на талии девушки с большими щеками, словно в медленном танце.

– Лисенок, слышала? Вот такая же бабища, как ты. Тупая, своенравная. Думает, сильнее меня. Думает, важнее меня. А сама что грязь у меня под ногтями. – Говорит он все это девушке, но смотрит прямиком в глаза Дарье.

Уже темнеет, несмотря на ранний час. В сумерках, в полутьме автостоянки нужно время, чтобы понять, кто перед тобой на самом деле. Поэтому Илья и не подозревает о грозящей опасности, хотя интуиция и подсказывает, что что-то здесь нечисто. Но внутренний голос слишком слаб, чтобы пересилить непрекращающийся гул в голове.

Шаг, второй. Чем ближе, тем яснее. Беспросветно черные жучиные глаза со спрятавшимся внутри чертом жгут похлеще всякого огня. И Илья, и его жертва замирают, не в силах пошевелиться. Оба смотрят на Дарью с ужасом и в то же время не в силах ни отвести взгляда, ни закрыть глаза.

Дарья передвигается быстрее света, быстрее звука. Ее тело превращается в вспышку, мгновение. Еще секунду назад она была там, за столбом, в тени старых «Жигулей», а теперь она сама – Тень, которая заслоняет все живое.

Крик, который раздается сразу после этого, проигнорировать уже не получится. Это крик боли, сильной, отчаянной, беспросветной. Крик, в переводе на человеческий язык означающий «лучше бы я умер».

Илья по-прежнему держится за Алису, но уже как за спасательный круг, не как за трофей. Он обнимает ее за талию, а сам оседает все ниже и ниже, влекомый только болью, со скоростью огня распространившейся из паха во все тело, даже в мозг.

Наверное, там, внизу, кровь, но смотреть уже нет сил, потому что Илья больше ничего не видит. Только чувствует, как пришедшая в себя Алиса отчаянно пытается отцепить от себя его скрюченные пальцы. Но он держится за нее, будто от этого зависит его жизнь. А может, и правда зависит.

Уже выходя с парковки, Дарья вспоминает, что где-то в сумочке завалялся антисептик. Вслепую пытается нащупать заветный пузырек, но вместо этого попадается всякая чепуха – от магазинных чеков до резинок для волос.

– Подождите… – слабо кричит кто-то сзади. – Подождите, пожалуйста!

Странно, она вроде бы не должна была пойти следом. Позвонить в «Скорую», в полицию, потом написать на этого урода заявление, затем сменить замки в квартире.

Дарья рассеянно оборачивается, на автомате продолжая копаться в сумке. Куда же запропастился проклятый антисептик?!

По хомячьим щекам бесшумно текут слезы. Влаги так много, что еще чуть-чуть – и обеих девушек затопит, они задохнутся в соленой воде из отчаяния и сожаления.

– Вы кто?

Дарья устало прикрывает глаза и медленно вдыхает, как учили ее на йоге. Голос все еще не ее, но уже больше похож на человеческий:

– Сказала же, смерть.

– Были бы смертью, убили бы его.

– А ты иди проверь, скоро помрет от потери крови. Давай-давай, шуруй. Чего ты ко мне прицепилась?

Конечно, никакая она не смерть, и Дарья это знает. Смерть милосердная. Она забирает жизнь почти любя, с улыбкой скорби на бледных губах.

– Да где же?.. – раздраженно бросает Дарья и вдруг чувствует, как вокруг ее туловища крепко обвились две руки-лианы.

– Спасибо, – шепчет Алиса, – спасибо-спасибо-спасибо…

Может, Лев был прав? Никакой у нее там внутри не паразит, а самый что ни на есть настоящий супергерой. Он защищает слабых, помогает обездоленным, наказывает плохих парней и потом, выполнив свой долг, уходит в тень зализывать собственные раны.