Читать книгу "Ничего не возьму с собой - Алла Полянская"

Вот, например: Габриэлла смотрит на зрителя ясными глазами, а руки словно обессиленно лежат вверх ладонями, и вся ее поза говорит: поверь мне, я говорю правду! А вот тут она обхватила себя за плечи, словно озябла: посмотрите на меня, я не могу вам всего сказать, это слишком ужасно! А в этот день она сняла себя не до пояса, как обычно, а всю — руки прижаты к животу, колени плотно сжаты — типичная поза жертвы насильника.

Вот только жертвы насильника не обдумывают, как выставить свет, чтобы выглядеть выигрышно, и с какого ракурса себя снять, и вообще жертвы насильников не снимают о себе никаких видео, потому что настоящая жертва боится озвучивать то, что с ней произошло. Жертва насильника обычно совсем не так реагирует на публичность и не стремится к ней. Она не иронизирует по поводу своего несчастья, она не говорит о насильнике с горькой улыбкой. Она, как правило, вообще не может об этом говорить.

И теперь уже совсем неважно, что там пищит Габриэлла. У Бережного мелькнула мысль, от которой он сначала отмахнулся, но потом вдруг решил: да чем черт не шутит!

Он совместил на экране два лица — белесой девицы и Габриэллы.

— Полное совпадение, так я и знал. Уел я тебя, Игорек! — Бережной уже предвкушает, как расскажет Диане. — Да, но теперь у меня есть дело.

Неофициальное, конечно.

Бережной отлично понимает, что уцепиться тут не за что, но и оставить все как есть тоже нельзя.

* * *

— Хулиганство чистой воды. — Капитан Семенов неприязненно смотрит на бело-розовый сверток в кровавых пятнах. — Кукла, надо же! А не отличишь от настоящего ребенка, особенно при плохом освещении.

— Виниловые куклы, как две капли воды похожие на настоящих младенцев, — Виктор покачал головой. — Стоит такая игрушка немало — я в интернете поинтересовался порядком цен.

— Кровь человеческая, группа первая положительная. — Семен Львович вздохнул. — Судя по всему, взята из консервированных запасов, иначе уже свернулась бы. Сделаю анализ и скажу точнее. Хулиганство…

Виктор снова покачал головой. Нет, это не хулиганство, это часть плана по уничтожению Никиты Радецкого, и нужно немедленно выяснить, кто этим занимается. Вряд ли это те же люди, что в супермаркете.

— Нам повезло.

Участковый, вызванный Виктором на место происшествия, уже обошел квартиры.

— У кого-нибудь есть камеры наблюдения?

— И я не заметил, а она есть.

Виктор воспрянул духом, а участковый ухмыльнулся и продолжил:

— Кто-то повадился гадить на втором этаже. Напротив почтовых ящиков, в аккурат за мусоропроводом. И вчера вечером жилец из шестой квартиры тайком установил камеру наблюдения прямо напротив места, где обычно совершается это грязное злодеяние. Мы-то с вами всегда куда глядим? Правильно, наверх и в угол. Ну, а эта камера спрятана сразу над почтовыми ящиками — ее так с ходу и не видно. Хозяин сбросил мне на флешку запись.

— Попались, голубчики. — Виктор посмотрел на залитый кровью коврик. — Семен Львович, будьте так добры, попросите своих архаровцев здесь прибрать. Не в службу, а в дружбу.

— Да я уж приказал. — Патологоанатом вздохнул, вспоминая о спокойной и безопасной тишине морга. — Как это все ужасно… Надеюсь, несчастная женщина выживет.

— Если не выживет, квалификация преступления уже будет другая. — Виктор вспоминает бледное до синевы лицо Никиты и горестные глаза Ани Лепехиной. — Но разве в этом дело! Ребята, нам этих сволочей обязательно нужно взять, и как можно скорее, пока они новой беды не натворили. Виталик, помнишь, ты говорил о сайтике? Да, где видеодневник бывшей жены Радецкого. Так это, думается мне, как раз ее почитатели постарались. Может, у кого-то хватило ума выложить фотоотчет, тут-то мы его и прищучим.

— Да где ж такого дурака найти!

— А ты поищи, глядишь, и найдешь. — Виктор покрутил в руках связку ключей, которую сунула ему в руки Анна Лепехина. — Эта публика любит покрасоваться своими деяниями. Они это называют троллингом. Ну, а я им в ответ такой троллинг устрою, что до конца дней запомнят и внукам закажут. Так что давай, действуй сейчас же. Я запру дверь в квартиру и поеду в больницу. Выясню, как там пострадавшая. Виталик, позвони Генке и сбрось ему копию записи с флешки. Он вытащит то, что наши, как пить дать, просмотрят, ротозеи.

Виктор вошел в квартиру и огляделся. Стандартная двухкомнатная квартира, две раздельные комнаты, одна — явно женская спальня, в которой разобранная кровать свидетельствует о том, что здесь удалось кому-то поспать, и раскладное кресло с нетронутой постелью — мать Никиты так и не добралась до постели. Вторая комната — гостиная с разобранным диваном и аккуратно сложенной постелью. Здесь устроилась спать Аня Лепехина. И если бы ее не случилось сегодня в этой квартире, то пострадавшая уехала бы не в больницу, а во владения Семена Львовича, поскольку именно Аня услыхала звук падающего тела и прибежала на помощь. Именно она вызвала и докторов, и его, Виктора, а потом уже разбудила Никиту.

И даже в такой суматохе Аня нашла время аккуратно сложить стопочкой постельные принадлежности. Никита же не озаботился застелить кровать, и разбросанные вещи свидетельствуют о том, что собирался он не просто в спешке, а в состоянии сильнейшей душевной смуты.

— И неудивительно. — Виктор оглядел квартиру, поднял с пола и бросил на кровать подушку в чистой вышитой наволочке. — Да, брат, дела…

Он испытывает сильнейшее желание позвонить напарнику, но останавливает его мысль о том, что это первый полноценный отпуск Дэна, в который он поехал с женой и дочкой. И позвонить сейчас приятелю, выложить все, что случилось, означает одно: Дэн запросто бросит отдых и приедет на работу с самого края света, а этого Виктор допустить не может — Дэн отпуск свой заслужил.

В гостиной висит большой портрет — пехотный генерал, изображен в полный рост, со всеми регалиями: форма, и знаки отличия, и награды. А это что-то да значит!

Фамильное сходство с Никитой налицо, генерал явно Никитин отец.

Виктор сфотографировал портрет, взяв себе на заметку выяснить все об изображенном на портрете человеке. В разговоре Никита ни разу не упомянул, что его отец генерал, вот о матери упоминал. Но сейчас эта женщина лежит в больнице, и кто знает, выживет ли, потому что увезли ее с подозрением на инфаркт.

— Ну, сволочи…

Виктор злится на абсурдность ситуации: ему-то все эти интернет-разборки казались ненастоящими, да только какие же они ненастоящие, когда реальная женщина запросто может умереть по их вине.

Виктор вышел из квартиры, запер дверь. Санитары, приехавшие из морга вместе с Семеном Львовичем, уже привели в порядок пространство у двери, пропитанный кровью коврик исчез, его забрали для экспертизы.

— Может, кровь куда-то приведет.

Виктор сел в машину и влился в поток на проспекте, думая о том, что пора бы доложить генералу Бережному о расследовании.