Читать книгу "Посол Петра Великого - Эдгар Крейс"

– Хватит пить, Алексашка! Ещё сопьёшься, пока мы с тобой до Европы доберёмся! Кто тогда подле меня вместо тебя останется? А? Ты подумал об этом?! Да и ум весь свой по дороге от безмерного пития растерять не боишься? Мне бестолковый денщик не нужон!

Меншикова предположение царя даже несколько озадачило и расстроило. Ведь и правда: кто будет подле царя, если его самого не будет? В это время снаружи раздались крики, и царский экипаж остановился. Пётр Алексеевич выглянул из возка. К нему как раз на коне подъехал Николай.

– Остановка на ночлег, государь! Лошадям требуется отдых, да и люди притомились, долго без дела сидючи в санях! Телеса у них, поди уж, совсем затекли от долгой несменяемости положения!

– А чего это они всю дорогу в санях сиднем просто так и безо всякой пользы штаны просиживают? Я вон не чураюсь делом в пути заняться! Пущай и они каким-нибудь делом займутся! Тогда и время с пользой для них проходить будет! Утомление же будет не от тунеядства, а от работы рук и ума. Одно лишь бестолковое времяпрепровождение ещё никому и никогда прока не приносило! Дело постоянное и полезное людям надобно иметь! Только тогда толк будет! Вот так вот, сыскарь!

Царь с задорным видом ткнул кулаком в грудь Николая и бодро продолжил:

– Как у нас обстановка? Всё ли спокойно? Как гайдуки и калмыки службу несут? Слушаются тебя?

– Да вроде пока всё в порядке, государь, а гайдуки слушаются. Куда они от меня денутся? Сейчас приехали в предпоследнее русское селение. Завтра остановимся в Псковско-Печёрском монастыре. За его стенами спокойнее ночевать нам будет, а дальше уже Швеция. Мои люди заранее путь осмотрели. У шведов пока всё спокойно, в этом селе посторонних нет, а монахи пока готовятся к встрече посольства. Гайдуки всю дорогу подле твоего возка неотлучны были. Сейчас я пару человек оставлю возле возка, чтобы приглядывали, пока ты отсутствовать будешь. Остальным гайдукам поручу нести ближний посменный караул вдоль посольского поезда. Калмыки возьмут селение в кольцо. Никого постороннего без досмотра и проверки вовнутрь не пропустят. Для надёжности я послал разведчиков на два часа ходу пройтись вокруг нашей стоянки, чтобы внимательно ещё раз всё осмотрели. От зоркого глаза степного воина ведь ничего не утаится. Как только первые разведчики вернутся обратно – сразу доложу тебе обстановку. Так что пока можно всем спокойно отдыхать, Пётр Алексеевич.

– Хорошо, Николай! Так телеса, говоришь, у наших бояр от дальней дороги притомились? Это дело мы сейчас быстро поправим! Разомнём, значит, телеса наших людишек! Посольство меньше чем две недели в пути, а они – уже успели притомиться!

Меншиков было высунулся из возка и с любопытством оглядывал деревянные дома села, в котором остановился посольский поезд, но услышав слова царя про разминку тела, тут же залез поскорее обратно, накрылся овчинным полушубком и прикинулся спящим. Пётр Алексеевич заглянул в открытую дверь возка, потряс за ногу денщика, но тот лишь пробурчал в ответ что-то невразумительное.

– Уже успел напиться, собака, а его безмятежный сон теперь ещё и гайдуки посменно охранять будут! – всплеснул руками царь и громко крикнул: – А ну, все вылазь из своих повозок! Щас мы разминать вас будем!

Кухарок и пекарей царь быстро отправил на постоялый двор готовить обед, а вот с дворянами и боярами решил заняться вплотную. Грозный крик государя далеко был слышен. Некоторые пассажиры посольского поезда всё ещё спали, но их разбудил внезапно возникший шум-гам. Они спросонок даже и не поняли – что это такое случилось. Высунув из возков сонные физиономии, они пытались сообразить: где находятся и что происходит? Но сообразить им не дали. Царь сам, лично, подбегал к возкам – и по одному вытаскивал за шиворот замешкавшихся пассажиров на улицу. Когда последнего соню достали из тёплого укрытия, Пётр Алексеевич, заложив руки за спину, прошёлся вдоль всего посольского состава.

– Алексей Никифорович! – позвал царь. – Возьми своего друга Андрея Яковлевича и пойдите сюда.

Те сразу и не поняли, что это за очередное представление решил показать царь-батюшка, а когда подошли, Пётр Алексеевич задал неожиданный вопрос:

– Помнится, ты, Алексей, что-то мне говорил о пользе… Забыл, как это там называется? Та, что для тела зело полезнительна была?

– Ты, верно, про гимнастику говоришь, Пётр Алексеевич?

– Вот-вот, точно – химнастика! Именно ею давай и займись с нашими людьми, а Алексей пусть тебе поможет совладать с этим сбродом бестолочей! Будем понемногу начинать из них лепить настоящих, деловых и полезных людей!

Увидев сомнение в глазах бывших десантников, Пётр Алексеевич усмехнулся и продолжил:

– Согласен, работа с людьми – зело сложная штуковина, но начинать-то когда-то нам надо и лепить из того материала, который у нас сейчас есть, а не уповать на то, что нам с неба свалятся готовые мастера и учёные! Так почему бы это не начать делать именно сейчас? А после обеда пущай они, опять же, не дрыхнут без толку! Бестолковый сон – он для головы вреден и только пузо даёт человеку отращивать. Пусть, пока ещё есть на то время, лучше займутся цифирью, геометрией да грамотой! А то два плюс два для многих из них – это уже целая наука! Приедем в Европу с такими людьми, как эти, – точно опозоримся! Вся Голландия смеяться над нами будет! А мне шибко не хочется на чужой земле краснеть из-за явной глупости своих подданных!

Пётр Алексеевич замолк, исподлобья осмотрел притихших людей и закончил:

– Так что повелеваю вам всем: слушаться этих двух бояр, аки меня самого! Они будут заниматься вашей учёбой во время стоянок. И не дай бог, ежели я увижу, что кто-то не желает проявлять усердие в науках или этой… в химнастике!

Бояре и дворяне с постными минами на лице слушали речь царя. Наука из-под палки их мало прельщала, и многие из них ехали в Европу лишь из-за страха за своих отцов и дядек. Ослушаться царя – значит впасть в немилость и разом потерять все привилегии для семьи, а то и быть отправленными в ссылку. Бояре Великого посольства не знали ни Алексея Никифоровича, ни Андрея Яковлевича и шибко слушать их не хотели. Они до сих пор всё ещё продолжали втихаря меряться старшинством рода, хотя местничество отменил ещё батюшка Петра Алексеевича. Взоры паломников в Европу больше привлекал дым, который пошёл из трубы постоялого двора, чем затеянное государем членовредительство и занятие наукой. Их больше прельщала еда. Царские кухарки и пекари были заняты своим делом, а значит, через час-другой будет и обед. Но тут раздался зычный, хорошо поставленный ещё в военном училище голос Алексея Никифоровича:

– Так, бояре, дворяне и иже с ними всякие волонтёры, и так же все прочие! Нам всем придётся ещё долго вместе ехать, пока мы прибудем в Голландские штаты, где остановимся на более длительный срок, дабы там обучаться разным ремёслам и обрести полезные для нашей Отчизны навыки и умения. С сегодняшнего дня по указанию Петра Алексеевича во время стоянок начинаем делать физические упражнения, дабы кровь в ваших головах и суставах не застаивалась да не портилась раньше времени. Это значит, что и головам вашим будет легче мыслить, а тело за долгую дорогу не потеряет силу и гибкость. Как делать упражнения, я вам всем сейчас покажу, а Андрей Яковлевич будет подходить к каждому и исправлять ошибки. После обеда я с вами займусь цифирью и геометрией, а Андрей Яковлевич – вашей грамотой. Потом будут ещё начала физики, химии и основы военного дела.