Читать книгу "Пламенный вихрь - Бренда Джойс"

Сторм перечитала письмо и изумилась, обнаружив, что все выглядит так, словно она действительно влюблена в Бретта. Она даже не подозревала, что может лгать с такой легкостью. Она, по сути, восхваляла его, но решила не переписывать письмо. В конце концов, она сумела создать такое впечатление, какое хотела. Ее письмо и письмо Пола, также расхваливающего жениха, были отправлены вместе.

В субботу утром в Большом Зале состоялось бракосочетание, единственными свидетелями были Марси и Грант. Музыки не было. Пол просто провел Сторм в зал, держа ее под руку — Вполоборота к священнику стоял Бретт. Грант, выступавший в роли шафера, рядом с ним, а Марси — напротив. Все повернулись, глядя на приближавшуюся Сторм. Щеки ее горели. Последним взглянул на нее Бретт.

Сторм видела только его.

В черном костюме с красной гвоздикой в петлице он, конечно же, выглядел невероятно красивым и мужественным; на лице непроницаемая маска. Подходя, Сторм заглянула ему в глаза и испытала мгновенный страх: глаза были, суровы и холодны, и Сторм на миг показалось, что в них мелькнуло презрение. Это так потрясло ее, что она споткнулась, но Пол удержал ее. Потом взгляд Бретта изменился, глаза вспыхнули, и ее пронзило чувство облегчения: она поняла, что означает этот свет, блеснувший столь ненадолго и уже тускнеющий, — пламя неистового желания. У нее закружилась голова.

Пол вручил ее Бретту, который, снова глядя ей в глаза, взял ее руку, и тут Сторм почувствовала, что он в ярости. Она ничего не понимала и так сконфузилась, что еле устояла на ногах, голова кружилась; ей стало нехорошо. Она даже не слышала слов, которые им говорили. Державший ее руку мужчина заглушил все другие чувства, кроме ощущения его могучего, возбуждающего присутствия.

Ладонь Бретта была горячей, твердой и жесткой, она излучала жар, от которого сердце Сторм забилось сильнее; от него исходил очень мужской, мускусный запах. Она неотрывно смотрела на его резкий профиль с плотно сжатыми губами.

И вот уже она повторяет обет нежным и неуверенным голосом, голос же Бретта звучит сильно, с едва заметной насмешкой. Грант протянул ему простое кольцо светлого золота, и Бретт надел его ей на палец. Сторм слепо глядела на кольцо сквозь заливавшие глаза слезы.

Неожиданно он приподнял ей подбородок, их взгляды встретились: ее — робкий, уязвимый, его — холодный и равнодушный, а потом — удивленный и с проблеском жалости, но и только. Его губы завладели ее губами, грубо, жестоко, безжалостно. Если он пытался сделать ей больно, ему это удалось. Когда с недобрым блеском в глазах он оторвался от нее, Сторм едва могла дышать. Она вся дрожала.

Первой ее поцеловала в щеку Марси, у которой был обеспокоенный вид.

— Поздравляю, милая.

Сторм моргнула — говорить она не могла.

Горничная подала бокалы с шампанским, и Грант провозгласил тост:

— За новобрачных. Великолепная пара. Похоже, он говорил искренно.

— За их счастье, — добавила Марси дрогнувшим голосом.

— За их плодотворный союз, — сказал Пол, явно довольный.

Прежде чем кто-либо успел выпить, Бретт поднял свой бокал.

— За мою прекрасную невесту, — насмешливо проговорил он. — И за женитьбу под дулом револьвера. — Он выпил.

«Под дулом револьвера». Сторм повернулась, чтобы взглянуть на него. Она была столь ошеломлена горечью, прозвучавшей в его голосе, что не заметила, как восприняли это остальные, — кто был поражен, кто рассержен. Неприятно улыбаясь, Бретт посмотрел ей в глаза.

— Боюсь, мы не можем остаться, — сказал он, допивая вино, и взял Сторм за локоть. — Спасибо, что пришли, — поблагодарил он полным сарказма голосом.

— Бретт, — предупреждающе произнесла Марси. Он приподнял бровь:

— Львица защищает львенка. Не бойтесь, вашего детеныша не побьют. Я не из тех. А передумывать уже немного поздно.

Сторм последовала за ним, как во сне, к поджидавшему экипажу. Под дулом револьвера. Он был рассержен. Очень, очень озлоблен… Он не хотел жениться на ней. Они солгали. Его каким-то образом заставили… Она обнаружила, что сидит в экипаже напротив Бретта, который не сводит с нее глаз. Она задрожала и поспешно отвернулась к окну, чтобы он не заметил навернувшихся на глаза слез.

Он прервал молчание:

— Почему вы не сияете от счастья? Вы получили то, что хотели.

Он говорил легко и беззаботно.

— Почему? — Она сморгнула слезу.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Почему, Бретт? Почему вы согласились жениться на мне?

— Это очень просто, дорогая, — сказал он. — Ваш кузен пригрозил, что разорит меня.

Она судорожно вдохнула и поспешно отвернулась, чтобы не видеть его сурового, холодного лица. Ее провели, ей лгали. Бретт ненавидит ее. Он не хотел поступать благородно, не собирался жениться на ней. Может быть, где-то в глубине души она верила, что он и вправду хочет этого брака, что он любит ее.

— Это ужасная ошибка, — запинаясь, неуверенно выговорила она.

Он засмеялся:

— Теперь уже поздновато говорить об этом, любовь моя.

Вдруг она поняла, что боится человека, за которого только что вышла замуж.

Остаток пути они проехали молча. Сторм не могла смотреть на него, он же упорно не сводил с нее глаз. У нее безумно колотилось сердце. Это никуда не годится, она как-то должна выпутаться из этой ситуации.

У входа в свой дом, построенный в викторианском стиле из кирпича и дерева, с башенками на крыше, он помог ей выйти из экипажа и провел ее внутрь.

— Это Питер, мой дворецкий и камердинер. Питер вам покажет ваши комнаты. Вашей камеристкой будет Бетси. Питер, пошлите Бетси к Сторм, чтобы она помогла ей раздеться и позаботилась обо всем, что ей нужно. Я вернусь позже.

Сторм непонимающе смотрела, пока не осознала, что он покидает ее. Он нетерпеливо прошел по дорожке и запрыгнул в экипаж, который тут же отъехал. Она потрясение повернулась и взглянула на Питера, которому явно было не по себе.

— Мадам, не пройдете ли наверх?

Он показал ей комнату. Сторм потребовалось несколько секунд, чтобы понять — у нее будет отдельная спальня. Ей сразу вспомнились отец и мать, их теплая, уютная спальня с большой кроватью под балдахином на четырех столбиках. Она знала, что они спали обнявшись. Когда она была маленькой, она много раз, входя в спальню, видела эту нежную сцену. Она окинула взглядом большую, изящную спальню, отделанную в голубых и белых тонах. Ее сундуки уже принесли, и одежда была распакована. Питер сказал, что немедленно пришлет Бетси, и вышел. Сторм увидела, что, хотя был всего лишь полдень, на кровать под пологом уже выложена ее свадебная ночная рубашка.

Хорошо, свирепо подумала она. Все равно я бы ни за что не хотела спать с ним в одной комнате.

Бретт испытывал нечто вроде раскаяния.