Читать книгу "История моего брата - Зульфю Ливанели"

– Нашу стройку возглавлял многоопытный инженер по фамилии Динч, мы звали его просто «братец Динч», любили его и уважали. Он отвечал за все вопросы, связанные с организацией стройки, и мы ходили к нему с любыми проблемами. О Мехмеде я рассказал именно ему. Я поведал Динчу, что до недавнего времени мы с братом никогда не расставались, что он очень талантливый инженер-электрик и очень пригодится на нашей стройке. Динч сказал: «Ладно! Пусть приезжает!»

Я встретил Мехмеда в минском аэропорту. В терминале, пока он шел мне навстречу, я смотрел на его красивое, смуглое лицо и еще раз подумал, что правильно поступил. Нам не следовало расставаться. Брат не показывал своих чувств, скрывая их за насмешливостью, но я, прекрасно знавший его, видел, что он тоже очень рад.

Мехмед поселился в общежитии для сотрудников компании, познакомился с коллегами и, засучив рукава, принялся за работу, сразу же влившись в общее дело. По вечерам мы пили с ним «Столичную» и вели беседы о политике. Ну а потом как-то раз на выходных случилось то, что случилось.

– Что же произошло? – перебила меня журналистка.

– Потерпи немного, – успокоил ее я. – Сейчас все узнаешь. Помнишь, я рассказывал тебе о стихийном рынке, который устраивали жители Борисова в парке каждое воскресенье? Или ты уже спала и ничего не слышала?

Она кивнула:

– Да, да, конечно, помню.

– Однажды в воскресенье Мехмед отправился на этот рынок – просто погулять, чтобы провести время. Он долго рассматривал разложенные на покрывалах вещи. Чего там только не было! Портреты и бюсты Ленина, красноармейские звезды, почетные медали. Он купил несколько мелочей на память и продолжил бродить там до тех пор, пока не увидел ту девушку.

Случайно оказавшись перед ней, он замер, не имея сил пошевелиться и оторвать взгляд от ее лица. Позднее он рассказывал мне: «Никогда в жизни со мной не происходило ничего подобного. Казалось, что весь мир исчез, либо же меня кто-то перенес в другой мир. Лицо, которое я видел перед собой, светилось божественным светом. Это нельзя было назвать обычной красотой, это было что-то сверхъестественное. Не думаю, что в каком-либо языке мира существует слово, чтобы описать подобную красоту. Казалось, все вокруг осветил луч таинственного и прекрасного света. Ее лицо светилось этим светом, источник которого был не в солнце, а шел у нее изнутри».

В общем, сердце у нашего парня забилось, он стоял, громом пораженный, и не мог вымолвить ни слова. Стоял он так и смотрел – наверное, так стояли и смотрели первые христиане, когда увидели, что Христос воскрес.

Потом девушка заговорила с ним. Она сказала что-то по-русски и указала на разложенное на земле. Мехмед достал из кармана все деньги, какие только были у него при себе, рубли, доллары, словом, все, и протянул девушке. Та принялась выбирать купюры, и они впервые коснулись друг друга. Тут наш парень чуть не разрыдался. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось обманчивое впечатление о Мехмеде. Но голову, конечно, в тот раз он потерял.

Что-то такое в результате Мехмед взял (потом оказалось, что взял он розово-зеленую фарфоровую статуэтку пастуха с барашком) и ушел, словно пьяный.

В воскресенье офис был закрыт, но у охранников Мехмед выяснил телефон Людмилы. Позвонив ей, он попросил ее приехать на стройку. Да, он знал, что в воскресенье у него нет права портить ей отдых, однако стоял вопрос жизни и смерти. В общем, он так умолял Людмилу, так упрашивал ее, что в конце концов та согласилась. Увидев взволнованного Мехмеда и узнав, о чем он просит, она начала хохотать. Неужели он вытащил ее сюда ради какой-то девчонки с рынка?

Мехмед сказал, что девушка непростая, настоящее чудо из другого мира.

– Неужели она такая красивая? – смеялась Людмила.

– Нет. Красивых девушек много, но эта девушка никакой связи ни с красотой, ни с уродством не имеет, это что-то, что не поддается описанию. Пожалуйста, окажи мне услугу, давай пойдем и поговорим с чудесным созданием!

Людмиле, должно быть, стало самой любопытно, что за чудо такое завелось на их борисовском развале. Она уступила уговорам Мехмеда.

Когда они добрались до рынка, уже вечерело. Многие продавцы ушли. Девушки уже не было, и пустота сдавила сердце моего брата. Он вновь принялся умолять Людмилу, чтобы она расспросила женщин по соседству и выяснила, кто та девушка. Людмила поспрашивала тамошних женщин, однако девушку никто не знал, все говорили, что видели такую впервые.

После нескольких неудачных попыток нашлась, наконец, женщина, которая сказала: «Эту девушку зовут Ольга. Она дочь офицера, но больше я о ней ничего не знаю». Как ты можешь догадаться, на сей раз Мехмед принялся умолять Людмилу обойти офицерские дома. Он предложил ей большие деньги за то, что она поможет найти Ольгу.

Деньги Людмилу, конечно, тут же убедили, потому что, как я уже говорил, в те годы русские очень страдали от бедности. Никто не получал зарплату, еды в магазинах не было, все искали возможности выжить. Еще раз напомню: Людмила благодаря своему знанию английского сумела устроиться у нас на фирме, но кто знает, насколько трудным было положение в ее семье, у ее родственников. Поэтому… В те дни в России за деньги можно было все: стоило упомянуть о деньгах, как реки останавливались.

Я же в тот день провел время за чтением книги, а под вечер вышел погулять. В воздухе стоял потрясающий аромат осени, от этого запаха становилось легко на сердце. Я мог часами любоваться краснеющими листьями. Мне пришло в голову навестить Мехмеда, поужинать с ним, выпить водки, и, направившись к брату, посреди сквера я случайно встретил его и Людмилу. Ну, конечно, первое, что я подумал: «Время не теряет, красивую девушку охмурил!», однако взволнованная походка обоих была очень непохожа на романтическую вечернюю прогулку влюбленных.

Я полюбопытствовал, что же произошло; рассказ Мехмеда усилил мое любопытство. Им нужно кого-то разыскать, они идут в офицерские дома, я могу пойти вместе с ними, а по пути они расскажут мне подробности.

В общем, мы втроем отправились в путь, и по дороге Людмила подмигнула мне и сказала: «Любовь с первого взгляда! Ваш братец просто втрескался. Мы сейчас будем ходить по квартирам и искать какую-то Ольгу».

Я собирался уже поговорить с Мехмедом, но увидев, в каком он состоянии, понял, что лучше мне промолчать.

Мы вошли в бедный, неухоженный район, состоявший из облезлых блочных домов грязно-желтого цвета. Вокруг никого не было. Людмила спросила, что мы теперь будем делать; с ее точки зрения самым правильным было вернуться и поискать девушку бюрократическим методом. Она сказала, что можно попытаться проверить регистрационные записи жителей района, однако Мехмед и слышать ничего не захотел.

Он направился к ближайшему дому, нажал на кнопку первого попавшегося дверного звонка; никакого ответа не последовало, и он нажал второй раз, сильнее. Наконец послышался женский голос, и Людмиле пришлось волей-неволей подойти к двери (домофонов тогда еще, конечно же, не было!) и произнести несколько фраз на русском. Мы, естественно, поняли только одно слово – имя «Ольга». Мехмед взволнованно спросил Людмилу, что ей ответила женщина, и та вздохнула: «В этом районе живет очень много женщин по имени Ольга. Как же вы найдете ее, если даже фамилии не знаете?»