Читать книгу "Преступление начинается с вешалки - Марина Серова"

В общем-то, с первой позицией проблем не было. Благодаря обилию разных необходимых для работы предметов, которые стояли, лежали и висели по всем углам и закоулкам нашего цеха, разместить малюсенькую проволочку так, чтобы ее не было видно, не представляло никакой сложности. Сложность была в другом – разместить эту проволочку так, чтобы ее ненароком не снесли.

Впрочем, искать подходящее место нужно непосредственно в цехе, а не сидя дома и представляя себе картину в воображении.

Значит, планы на ближайший, завтрашний день у нас будут следующие: первое и обязательное – найти место для камеры, а если представится возможность, то и установить ее на это место. И второе – по возможности выловить Вову и мимоходом сообщить ему о якобы предстоящем дополнительном расследовании.

Определившись с планами, я почувствовала, что теперь мой день по-настоящему закончился, и я с чистой совестью могу отправиться спать.

Глава 9

На следующее утро я собрала необходимое мне оборудование и во всеоружии отправилась на работу.

Выполняя свои повседневные обязанности и разные экстренные поручения Натальи, я все присматривалась, старясь отыскать такое местечко, где могла бы удобно и, главное, безопасно расположиться моя камера. Но ничего подходящего не обнаруживалось.

Самым оптимальным вариантом установки камеры было бы закрепление ее на стене, на высоте, которую удобно было бы достать рукой. Но в этом-то удобстве как раз и заключалось главное неудобство. На высоте, которую удобно было достать рукой, по всему периметру стен у нас были развешаны разные нужные вещи, которые то и дело снимались со своих мест. Если среди таких вещей поместить камеру, долго она там не продержится. Не говоря уже о том, что, пытаясь достать очередной трафарет или шаблон, ее могут обнаружить.

Выше того уровня, который удобно было доставать рукой, находилась голая стена, и укреплять на ней камеру так, чтобы она висела у всех на виду, я, разумеется, не собиралась. А устанавливать ее где-нибудь под столом, хотя и было бы, наверное, оптимально с точки зрения безопасности, но было весьма неудобно с точки зрения обзорности.

Да, проблема оказалась несколько сложнее, чем представлялось вначале.

Но когда мы сели обедать в нашей комнатке, я вдруг нашла неожиданное и блестящее решение.

В одном из углов, как раз на высоте, которую удобно было достать рукой, был вбит огромный гвоздь. На него, наверное, целыми десятилетиями навешивались разные красивые рисунки, эскизы со старых спектаклей и трафареты, которые годами не использовались, но в то же время и не выбрасывались из соображений «а вдруг пригодятся». Из этого угла, похоже, никогда ничего не вынималось, а с каждым днем, месяцем или годом все навешивалось, навешивалось и навешивалось, так что и огромный гвоздь уже почти не вмещал всех этих разрисованных или изрезанных кусков бумаги и картона.

Этот-то угол я и облюбовала для осуществления своей затеи. Ведь даже если моя камера, находясь среди этих бумажек и картонок, и будет невзначай потревожена, то это наверняка случится не потому, что кто-то захочет что-то вытащить из стопки, а скорее потому, что кто-то захочет туда что-то добавить. А это нам только на руку.

А ботиночки на время можно будет и переставить. Сейчас уже навряд ли кто-то, включая и самого злодея, помнит даже о самом их существовании, а не только о месте, где он их оставил. Тем более что и оставил-то их, скорее всего, не он.

Вот, кстати, еще очень интересный вопрос. Ведь когда Оксана выпала из люка, ботинки были на ней. И очевидно, при падении они слетели. Ведь навряд ли ее кто-то уже мертвую разувал.

Ботинки слетели, труп увезли, и потом кто-то заботливо вернул обувь обратно в цех. Кто бы это мог быть? Убийца? Лиля? Сама Наталья?

Да, занятно. Но факт остается фактом – оброненную вещь вернули. И скорее всего, в тот же день, когда произошла трагедия. Интересно было бы знать, кто определил им место под столом? Если это Оля…

Впрочем, не будем торопиться. В ближайшее время нам предстоит проверить Вову, а Вова, даже если он и самолично поставил ботинки под стол, я думаю, не найдет ничего подозрительного в том, что работники цеха переставили их по своему усмотрению.

А по своему усмотрению работники цеха, я думаю, переставят их… переставят их… Я думаю, они переставят их в шкаф. Да, именно. В шкафу и без того хранится немало одежды и обуви, так что небольшое прибавление, полагаю, не будет там слишком заметным. Особенно, если это прибавление засунуть в самый дальний угол и сверху чем-нибудь забросать. Той же самой обувью. Старыми тапочками, например.

В то же время шкаф очень хорошо просматривается из угла, в котором я вознамерилась укрепить камеру, так что и с этой точки зрения размещение ботинок в шкафу выглядит оптимальным.

Так удачно разрешив все вставшие передо мной проблемы, я с чувством радостного оптимизма принялась дегустировать приготовленный Натальей послеобеденный кофе.

Удобный момент для осуществления моих замыслов на практике наступил сразу после обеда. Наталья с Аленой ушли на сцену подкрашивать поизносившиеся горы из какого-то спектакля, а Оля отправилась на склад получать очередную порцию «тряпочек» для аппликаций и прочих художественных нужд. В результате я осталась в цеху одна-одинешенька колдовать над костюмами. Лучшего момента для укрепления камеры нельзя было и придумать.

Я вернулась в нашу маленькую комнатку и, предусмотрительно закрыв дверь, достала камеру, тщательно упакованную и замаскированную мной в сумке так, что даже если бы кто-то залез в нее без моего ведома, он ни за что не догадался бы, что перед ним находится прибор шпионского наблюдения.

Углубившись в самые недра трафаретов, рисунков и шаблонов, я нащупала гвоздь и с помощью проволочки потоньше попыталась прикрепить к нему проволочку потолще, то есть саму камеру. Это удалось мне довольно быстро, но, включив монитор, чтобы проверить, как все работает, я обнаружила, что интересующий меня шкаф на экране располагается не прямо, как ему следовало, а под углом приблизительно градусов в тридцать.

Поняв, что объектив моей проволочки смещен, я немного ее подправила, сверяясь с изображением на мониторе, и в конце концов достигла вполне удовлетворительного результата.

После этого я открыла дверь в цех и, воровато оглядевшись, двинулась к тому месту под столом, где должны были находится ботинки Оксаны. Они мирно стояли на своем месте, и было совершенно очевидно, что после меня их никто не трогал.

Я взяла ботинки, привела стоящие под столом предметы в исходное положение и снова вернулась в комнату для того, чтобы спрятать ботинки в шкафу. Памятуя о соблюдении осторожности, я снова закрыла дверь и только после этого углубилась в недра нашего шкафа, чтобы найти там подходящее место для своей приманки.

Наиболее привлекательным для закладывания ботинок мне показался самый дальний угол шкафа, в который уже, наверное, лет сто никто ничего не ставил. Повседневную обувь мы старались ставить с краю, так было удобнее и быстрее ее надевать. Вытащив из облюбованного мной дальнего угла целую гору старых тапочек, каких-то тряпок, сеток и прочих предметов, назначение которых было мне неизвестно, я докопалась наконец до дна. Поместив на это самое дно ботинки, я снова закопала их с помощью груды старого хлама и забросала сверху тапками.