Читать книгу "Сигнальные пути - Мария Кондратова"

Я вспомнила синяки на спине у Виталика и царапину у него на плече:

– Всех возмутило, когда студентов избили. Детей почти… А позавчера что было?.. Это же кошмар.

– Я тя умоляю, Алина Александровна, какие они дети?! Лбы двадцатилетние. На таких пахать и пахать. Хотя у вас теперь, наверное, до полтинника – все дети… В «Беркуте», думаешь, сильно старше парни? Одних деток, значит, жалко, других ни-ни. Студенты… на маминой-папиной шее сидят, копейки еще не заработали, но, конечно, все знают. Кому знать, как не им. Приходят, рассказывают, как плохо при советской власти жилось. Я говорю, ты при совке только мамину сисю видел, а я полжизни прожил. Да их разве проймешь. «Вы не понимаете», «вы не понимаете»… Последнее это дело, Аля, когда одни люди других за дураков считают. Так каши не сваришь. Ты посмотри на их лица!

– А что не так? Хорошие лица. Умные.

– Ну, конечно… Книжки они видели. А жизни они не видели, сопляки столичные. Это, что ли, теперь ум?

– Говорят, у Яныка на митингах деньги платят, а на Майдане народ за идею.

– Может, и платят. Кум тоже говорил. Но ты на это с другой стороны глянь. Чего бы и не взять деньги за правое дело? Честно говоря, я бы им и забесплатно шеи надрал, если бы позвали. Видно же, что ни дня не работали в шахте или у станка. Придумали себе Эуропу и живут в ней. А я здесь живу. Здесь мой дом. Я в эту землю столько вложил, сколько они никогда не вложат. Кто они такие меня учить, как мне жить? Что они сделали?

И я не знала, что ему ответить, так же как не знала, что ответить Виталику и существует ли ответ. Меня не пугало отсутствие денег в банкоматах и паника в магазинах. Не слишком пугали даже жертвы последних дней, но вот эта тихая незаметная трещина, протянувшаяся через народ… «Они» и «мы». Трещина, через которую люди смотрели друг на друга с нарастающим отрицанием.

Я могла возражать одним, могла спорить с другими. Я не могла только одного – хоть с кем-нибудь согласиться.

– Порядок, – сказал Никитич, – еще пару лет прослужит. Но это уже край, потом надо менять. А сахара ты все-таки возьми впрок, пока дают. Летом варенье сваришь, если что. Не пропадет.

Харьков. Март 2014

Болела спина от наклонов и плечи ныли от непривычного усилия, но это была приятная боль. Третью неделю подряд на выходных мы собирались в Саржином яру и чистили его от мусора. Снег сошел, и из-под него вылезла годами копившаяся дрянь: мятые пластиковые баклажки из-под «пивасика», рваные пакеты, размокшие газеты, бутылочное стекло, превращавшие красивейший уголок Харькова в помойку. Летом это непотребство было частично прикрыто листьями и травой, и поэтому не производило такого удручащего впечатления, но сейчас на голой коричневой земле грязный многолетний мусор смотрелся особенно отвратительно и убого. А натащили его сюда те самые жители из окрестных домов, которые после будут возмущаться тем, что «присесть негде», но, отыскав местечко почище и основательно посидев там с друзьями, даже не подумают прибраться за собой, уходя.

А чо, другие же оставляют! Чем мы хуже. А убираться – дурных нэма… Но дурные нашлись! В первую субботу нас было человек пять, сегодня уже больше пятнадцати, пришли новые, незнакомые мне люди, некоторые даже из других районов, приехали поработать для того, чтобы сделать свой город чище. Сперва задача выглядела неподъемной. Сколько бы зеленых пластиковых пакетов, наполненных доверху, мы не оттаскивали к ближайшим бакам, мусора под деревьями словно и не убывало. Первый наш субботник я заканчивала с чувством, близким к отчаянию, – «Нам этого никогда не осилить», но сегодня сделалось очевидно, что все дурное имеет конец и в нашем случае он уже близок. Собрать и вынести еще по-прежнему оставлось немало, но прогресс был ощутим, и разница между «было» и «стало» – разительна. И это ощущение недоверчивой радости – Неужели мы сможем… уже смогли?! – было так похоже на настроение месяц назад, когда вот так же внезапно мы обнаружили вдруг – Майдан победил!

Все закончилось внезапно, оставив вместе со счастьем чувство удивления, какое бывает, когда ожидаешь встретить сопротивление, а встречаешь воздух. Казалось, все идет по нарастающей, и не сегодня-завтра по Киеву покатятся танки, как по Тяньаньмэнь [18], прольется большая кровь, счет пойдет на сотни, а может быть, на тысячи жертв. И вдруг – ничего. Овощ просто сбежал, удивив противников едва ли не больше, чем сторонников. Впрочем, чего еще можно было ожидать от человека с воображением на уровне «золотого батона» [19]. Мужчины возвращались с Майдана. Возвращались с победой. И черт знает, какие древние архетипы вскипали у нас в крови от запаха гари и пота, запаха смерти и войны, которым успели пропахнуть наши любимые, но я неделю ходила с опухшими губами после возвращения Лекса и носила водолазку под горло, чтобы скрыть синяки от засосов.

А на площади Дзержинского какие-то фрики, коммуняки или около того, продолжали водить хороводы вокруг своего ненаглядного истукана, но на них никто не обращал внимания – убогие люди, безнадежно увязшие в прошлом, что с них взять. (Оказалось, зря – эти «мирные протестующие» потом еще попортили городу имущества и крови.) А мы смотрели в будущее и впервые за несколько лет смотрели в него с надеждой и желанием участвовать. Не просто ходить по улицам и площадям, выкрикивая правильные лозунги, но самостоятельно менять жизнь к лучшему. Убрать свой дом, свой двор, свой парк. Мы делали это и были уверены, что и город наш, и наша страна вот так же соберется, очистится от дряни, скопившейся за последние годы. Что новые люди придут на смену мусору и отбросам. Правда, было не совсем понятно, что делать с другими – с теми, чьи недовольные физиономии нет-нет да мелькали среди общего праздника, даже после того как попытка забрать власть в городе «наскоком» – захватом горсовета – не удалась.

– Как ты думаешь, что будет со всем этим Антимайданом, с титушками?.. – спросила я у мужа.

– Утрутся, – ответил Лекс. – Это быдло, ты же знаешь, они стояли за свои триста гривен в день, голосовали за пакет гречки. Задарма они и с места не сдвинутся. Скоро все успокоится. Даже не сомневайся.

– Недовольных хватает.

– Ну что же, теперь, значит, их очередь быть недовольными! – оборвал меня муж. – Или мы будем недовольными, или они. Да не переживай ты… Человек – не свинья, ко всему привыкает, это как раз про наш… электорат. Побурчат и перестанут. А решать будущее страны будут те, кто стоял на Майдане и за Майдан. Они за это право кровью заплатили. Не гречкой.