Читать книгу "Созвездие Двух Сердец - Вадим Селин"

Захар снова вздохнул. И в этом вздохе было столько горечи, что у меня сжалось сердце.

– Захар… – нерешительно проговорила я.

– А?

– Ты только восприми спокойно то, что я тебе скажу, ладно?

– Хорошо. А что такое?

– У нас появилась еще одна идея, как можно тебя исцелить.

Сначала в трубке висело молчание, а потом Захар скептически спросил:

– Какая идея? Приложить к больному месту акулий хрящик?

– Не смейся. Дяде помогло. У него сильно болела рука, а потом перестала болеть. И дело не в акульем хрящике.

– А в чем?

Это невероятно, но, несмотря на то, что Захар был подавлен, я слышала в его голосе надежду.

– Неподалеку от Лимонного есть одна небольшая гора, которую называют Местом Силы. Туда приходят люди с болезнями или какими-то проблемами, там происходят исцеления, людям после посещения горы становится легче. Место особенное. После того как там побывал дядя, у него перестала болеть рука, которая болела долгое время. Вот мы и подумали – что, если отвезти туда тебя? Может, ты исцелишься и станешь ходить?

– Полина, ты шутишь? – изумился Захар. – Иголки это еще куда ни шло, но гора… Как гора может исцелить?

– Не знаю, как, но дядю же исцелила! И многих других людей, кто там побывал!

– Тот Лаврентий тоже помог «многим».

– Но это не Лаврентий, а Место Силы.

– Хватит издеваться надо мной! – внезапно повысил голос Захар. Я аж отнесла трубку от уха.

– Мы не издеваемся, а просто хотим помочь! – повысила голос и я.

– Полина, не надо. Мы объездили много врачей, даже за границей были, но никто не помог! Мы были везде!

– Неправда! В мире осталось одно место, где вы не были – это Место Силы.

– Хватит с меня всяких врачей и Мест Силы! Пойми ты – я уже смирился с тем, что никогда не буду ходить, а вы заново раскрываете зажившую рану!

– Да как же ты не поймешь! Мы хотим, чтобы у тебя вообще не было этой раны!

– Полина, все, забудь об этом. Извини, давай созвонимся позже, – сказал Захар и положил трубку.

Мне хотелось плакать. Я понимала Захара. Он уже устал надеяться и безрезультатно лечиться. Ему хотелось какой-то определенности – пусть даже плохой, но определенности. Он уже привык к своему положению, а мы снова зарождаем в нем надежду, которая заканчивается провалом.

В комнату вошел дядя.

– Ну что? Поехали за Захаром?

– Поездка откладывается, – сказала я. – Он никуда не поедет. Он не верит.

– Да ты что… – ахнул дядя. – Вот беда… Жалко его…

– Мне тоже жалко, но, наверное, это его право… Он уже устал пытаться. Устал от всего… А мы лезем со своими советами.

Мы помолчали.

– Пойдем чаю попьем, что ли… – предложил дядя.

– Пойдем.

Мы направились к двери. И внезапно зазвонил телефон.

Я взяла его.

– Это Захар, – крайне изумилась я. Наверное, звонит, чтобы еще раз сказать, что не надо на него давить и лезть с советами. – Да?

Следующая его фраза ошеломила меня.

– Я согласен, – твердо произнес Захар. – Согласен. И буду до последнего пытаться встать на ноги!

Если позавчера, когда мы везли к Захару Лаврентия, я представляла картины, как Захар ходит, бегает и прыгает, то сейчас ехала в Новороссийск и ничего не фантазировала. Я очень хотела, чтобы Захар исцелился, но предыдущая неудача остудила мой пыл. Верила в лучшее, но вместе с тем держала в мыслях, что посещение Места Силы может и не помочь.

Мы – я и папа, поехали в Новороссийск за Захаром и Надеждой. А мама с дядей отправились на Место Силы на маминой машине, потому что в папиной не хватало для всех места. По пути я рассказывала Захару предание про монаха.

Место Силы находилось глубоко в горах. Здесь была тишина и покой. Не слышно ни одного звука – ни машин, ни людей. Такое впечатление, словно мы приехали в нетронутый цивилизацией уголок мира. Уголок спокойствия и безмятежности. Надо же, где-то здесь покоится монах, о котором рассказывал дядя…

Здесь чистый свежий воздух и много зелени. Между горами расстилались изумрудные луга с белыми полевыми цветами. И в воздухе витал цветочный аромат.

Место Силы располагалось в долине между двух высоких гор. Оно представляло собой небольшую гору, а скорее даже пригорок, метров тридцать в высоту, покрытый редкими деревьями и заросший ярко-зеленой травой.

Здесь было все настолько яркое, точно картинку вокруг обработали на компьютере в графическом редакторе – увеличили яркость и контраст.

Почему-то здесь хотелось говорить тихо и вести себя спокойно. Людей тут очень мало, всего несколько человек – одни медленно бродили по окрестностям, а другие просто стояли с закрытыми глазами, над чем-то задумавшись.

Захару было трудно ехать на своей коляске, потому что земля была неровная, каменистая.

– Я понесу тебя, – сказал папа.

– Не надо. Я постараюсь на коляске, – смутился Захар и попытался проехать, но камни не давали колесам двигаться вперед.

Я понимала его. Захар стеснялся выглядеть слабым. Если папа станет нести его на руках, это будет… немужественно, что ли. По крайней мере, видимо, ему так казалось.

Я посчитала нужным все обговорить.

– Захар, не надо стесняться. Тут все свои. И никто ничего плохого не будет думать. Мы же все близкие люди. Какие могут быть стеснения!

Захар опустил глаза. Потом вздохнул:

– Спасибо, дядь Саш.

Папа взял его на руки, а Надежда сложила коляску. Надо заметить, что папа был настолько богатырской комплекции, что мама частенько перешивала его рубашки, потому что в районе бицепсов они были узкими и не налезали. В молодости папа занимался силовыми видами спорта, а потом накачался на корабле, тягая канаты.

В общем, папе не составляло никакого труда нести Захара.

Мы приблизились к подошве пригорка и направились к вершине. Пригорок был крутым, и на нем действительно возникало ощущение какой-то непонятной силы, мощи и чистоты.

Мы шли наверх по протоптанной тропинке. Разговаривать не хотелось. Здесь, на горе, была необычная освежающая атмосфера. Она освежала не только тело, но и мысли. У меня в голове стало как-то чисто, и куда-то испарились переживания последних дней.

Кроме того, по некой причине на горе было прохладнее градусов на десять, чем в городе, и это создавало дополнительную свежесть.

До вершины Места Силы оставалось немного.

Я старалась не смотреть на Захара, чтобы не пересекаться с ним взглядом и не смущать его тем, что вижу, как папа несет его на руках.