Читать книгу "Жизнь соло. Новая социальная реальность - Эрик Кляйненберг"

Сейчас Каген стала своего рода героем, лицом движения для растущих рядов одиночек, которые только начинают комфортно ощущать себя в новом статусе. Она часто выступает на федеральных каналах и в популярных радиопередачах с разъяснениями о том, что жизнь в одиночестве является здоровым, приемлемым и совершенно не обязательно одиноким способом существования в городских условиях. Если учесть количество людей, живущих в одиночестве, непонятно, почему этот вопрос все еще вызывает противоречивые мнения. 14 февраля Каген разрывается, стараясь поспеть везде, потому что СМИ очень нравится противопоставлять стиль жизни, который продвигает она, образу жизни пар, дарящих друг другу розы (цена которых в этот день взлетает до небес) и выбирающих фиксированное «меню ев. Валентина» на ужин в романтическом ресторане. Одиночки прекрасно выглядят на фоне влюбленных пар, так как они обычно отмечают этот день в набитых людьми танцклубах и кажутся счастливыми. Однако в последние годы Каген перестала получать удовольствие от собственной роли в движении, а ответственность перед теми, кто видит в ней символ независимой женщины, стала ее угнетать. За последние пару лет я несколько раз встречался с ней для обсуждения концепции «странных одиночек» и всего этого сообщества, и в каждом разговоре Каген говорила о том, что публичный статус в личном смысле ее только ограничивает.

Каген с энтузиазмом продолжает бороться за улучшение положения одиночек. Но иногда ей кажется, что борьба стала во многом механической и однообразной. Например, она говорит, что «празднование Международного дня „странных одиночек“ теперь похоже на одну и ту же свадьбу, которую мы проводим каждый год». Лично она устала от одинокой жизни. Каген скоро исполнится 40 лет, ей хотелось бы встретить романтическую любовь и завязать долгие отношения. Она не исключает, что может выйти замуж. «Я всегда была открыта для замужества в случае, если встречу того, кто мне подходит, — признается она во время ланча в районе Мишен Дистрикт в Сан-Франциско. — Весь смысл идеи „странных одиночек“ не в обособленности, а в связи с самим собой и другими людьми. Сейчас я ищу что-то новое. Я уже долго прожила одна, и мое развитие пойдет быстрее, если у меня появится партнер. Честно говоря, я боюсь, что если идея „странных одиночек“ будет продолжать оставаться главной темой моей жизни, я навсегда останусь одна».

Ее личный опыт помогает понять основную отличительную черту общества одиночек, которая мешает тем, кто стремится улучшить их положение и благосостояние: очень немногие из них не только не стремятся характеризовать себя словом «одиночка», но и организовывать политические кампании с участием своих единомышленников. Многие, включая Каген, готовы бороться с моральным давлением общества, стремящегося связать своих членов узами брака, и отстаивать права одиночек, однако считают, что жизнь в одиночестве является для них временным и переходным периодом. А те, кто готов оставаться в одиночках долгое время, зачастую не хотят «подписываться» под этой концепцией, потому что привыкли характеризовать себя при помощи других понятий и категорий: мужчина/женщина, чернокожий/белый, богатый/бедный, старый/молодой, натурал/гей.

По идее, не существует причин, по которым статус проживания должен влиять на самоидентификацию человека. Но на практике одиночки видят, что все, начиная с друзей и родственников и кончая постоянно растущим количеством производителей товаров специально для них, классифицируют их именно так. Многие одиночки считают, что их права ущемляют в личном и профессиональном плане, следовательно, им необходимо защищать интересы своей группы. Например, одни «странные одиночки» хотят добиться признания, легитимности и создать сообщество, другие ставят более амбициозные цели — улучшение медицинского обслуживания, решение жилищного вопроса и достижение большей социальной защищенности. Облегчение налогообложения. Уменьшение дискриминации на работе. Расширение политического представительства. Достичь таких целей непросто для любой группы людей, при этом не будем забывать, что одиночки — удивительно неоднородное образование, в составе которого встречаются люди в возрасте от 18 до 100 лет, живущие и в полном одиночестве, и с кем-либо. Поэтому пока еще непонятно, можно ли сформировать коллективное сознание на основе понятия «одиночка» или создать общественное движение под знаменами с девизом: «Одиночки всех стран, соединяйтесь!» Тем не менее существует достаточно много предприимчивых одиночек, которые считают себя идущими в авангарде движения и готовы бороться за свои права.

Ким Калверт очень не похожа на активистку. По крайней мере, у меня складывается такое впечатление, когда она вместе со своим разговорчивым какаду Мими приветствует меня в своем элегантном доме в районе Санта-Моника. Мими — далеко не единственный компаньон Ким. За несколько месяцев до моего визита Ким переоборудовала несколько комнат в своем доме под офисное пространство и наняла несколько человек для выпуска журнала Singular для одиноких и обеспеченных жителей Лос-Анджелеса. Ким уже под 50. Она работала журналистом и занималась интернет-компаниями на заре эпохи доткомов. Ким считает себя человеком, живущим отдельно, однако наотрез отказывается называть себя одиночкой. «Мне кажется, что это жуткое слово, — говорит она во время беседы под зонтиком в ее зеленом саду. — При слове „одиночка“ я представляю себе несчастных, отчаявшихся людей, которые не в состоянии организовать себе хотя бы одно свидание. Я такой никогда не была».

Я смотрю на Ким и понимаю, что убеждать меня в этом совершенно излишне. Она — воплощение лос-анджелесской красавицы в представлении всех жителей Западного побережья США: загорелая блондинка с длинными волосами, идеальной кожей и добрыми карими глазами. Она одета модно, но свободно и неофициально. На ней джинсы, рубашка с длинными рукавами из ткани с разводами, серебряное ожерелье и большие солнечные очки, которые она подняла на лоб. Она держится серьезно и с достоинством. Мы обсуждаем вопросы, связанные с ее личной жизнью, и постепенно ее голос оживляется. Некоторое время назад Ким присоединилась к группе обеспеченных и занятых женщин, созданной для того, чтобы помогать представительницам прекрасного пола достигать своих целей. Ким обратила внимание на то, что большую часть времени в группе обсуждают отношения с мужчинами или, скорее, отсутствие этих отношений. «В группе пятнадцать женщин, и только трое замужем», — объясняет она. «Все незамужние женщины часть своего выступления обязательно посвящают описанию своих попыток найти мужа. Однажды я слушала, как на эту тему говорила подруга, которая, абсолютно очевидно, была довольна своим незамужним статусом, и подумала: „Зачем мы пытаемся оправдываться? Почему бы просто не примириться со своим положением и продолжать жить дальше?“».

Нельзя сказать, что замужество сыграло большую роль в жизни Ким. 15 лет назад она надела на палец обручальное кольцо, несмотря на то что никогда в жизни к этому не стремилась. Брак оказался неудачным. «Я свободный человек, — объясняет она. — Но, выйдя замуж, я почувствовала, что должна за все отчитываться: куда я еду, с кем и когда вернусь домой. Но я-то уже не ребенок. Я была знакома с моим мужем тысячу лет, и мне всегда нравилось с ним общаться. Но после замужества мне захотелось выкорчевать его из своей жизни».

Ким считает, что миллионам мужчин и женщин гораздо лучше жить в одиночестве, и журнал Singular, который она основала вместе с 65-летним разведенным и обеспеченным предпринимателем Дэйвидом Райтом, пишет о том, что живущим одиноко стоит ценить то, что они имеют. «У журнала есть миссия, — говорит Ким. — Мы хотим освободить одиночек от груза устаревших стереотипов, который мешает им наслаждаться жизнью. Это значит, что мы должны противостоять огромной индустрии, которая зарабатывает на том, что заставляет одиноких людей жалеть самих себя. Это множество ТВ-программ, участникам которых меняют внешность, для того чтобы они выглядели более привлекательно в глазах окружающих, смогли вступить в брак и стать счастливыми. СМИ твердят нам, что быть одиноким — ужасно, и рассказывают, как положить конец такой жизни. Вот с этим-то нам и надо бороться».