Читать книгу "Расколотый разум - Элис Лаплант"

– Потому что я хочу вашу голову. Она нужна мне.

– Я не совсем понимаю.

– Мы думаем, что вы что-то об этом знаете. Но вы и сами не знаете что.

– Как вы это поняли?

– Чутье. Я частенько полагаюсь на него в работе.

– Да. Я переживала. За свою память. Она не такая, как всегда. Вот только этим утром я говорила Джеймсу – моему мужу, – что нам нужно есть больше рыбы. Ну, вы знаете, из-за жирных кислот омега-3. Его это не обрадовало. Не так легко найти свежую рыбу в Чикаго.

– Именно. Вы понимаете, о чем я. Потому мне интересно, не пойдете ли вы мне навстречу. Поговорите о вашей работе, о том, что вы помните об Аманде О’Тул. Поиграем в какие-нибудь игры со словами. Я хочу попробовать вызвать реакцию в вашем мозге.

– Я отменю все встречи, назначенные на это утро.

– Женщина сосредоточенно кивает. Я ценю это.

– Она вытаскивает телефон. Вы не возражаете, если я это запишу? У меня у самой небольшие проблемы с памятью. Итак, сделайте вот что: подумайте об Аманде. Вот ее фото, если это поможет вашей памяти размяться. Нет? Что ж, тогда не думайте о том, как она выглядела. Что приходит вам на ум, когда я произношу имя Аманда?

– Я думаю о ком-то высоком, прямом и неуступчивом. Ком-то с чувством собственного достоинства.

– Как бы такой человек мог умереть?

– Странный вопрос. Единственная хорошая смерть – это легкая смерть. И это не имеет ничего общего с чувством собственного достоинства. Умрешь ли ты от сердечного приступа или ударившись головой – это не важно. Если ты не страдаешь или страдаешь совсем недолго – это хорошая смерть.

– Но вы же слышали о людях, которые умирали с честью. Я говорю не о солдатах. Вы понимаете, что я хочу сказать.

– Это все лекарства. Лекарства помогают людям. Без них наши близкие не стали бы дожидаться естественного конца. Они нужны им так же, как и нам.

– Вы же врач, вы к смерти ближе, чем другие. Но вы нечасто сталкивались с такими ситуациями, так ведь?

– Я видела не так много смертей от травмы головы. – Позволяю себе улыбку.

– А ампутаций?

– Вот их я видела изрядное количество.

– А что может быть причиной ампутации, скажем, пальца?

– Инфекция, гангрена, обморожение, нарушение функции сосудов, костная инфекция. Рак.

– Есть ли какая-нибудь причина, по которой вы бы ампутировали все пальцы, кроме большого?

– Да. В случае сильного обморожения или менингококкемии, при которых есть вероятность развития гангрены, тогда может возникнуть такая необходимость.

– А что именно называется гангреной?

– Осложнение некроза, или клеточной смерти. Когда часть тела умирает и начинает гнить. Обычно в таких случаях нужна ампутация.

– Вы когда-нибудь проводили ампутацию из-за гангрены?

– Да, конечно же. В нашем климате случаются обморожения. Не всегда доходит до ампутации, обычно она, к сожалению, нужна беднякам и бездомным.

– Но вы же нечасто видите бездомных, так ведь? Это не ваш контингент.

– Я еще и волонтер общественного центра здоровья, что на Чикаго-авеню. Большая часть работы такого рода – там. И чаще я сталкиваюсь с так называемой мокрой гангреной, она вызывается инфекцией. И она более тяжелая. Если не ампутировать в таких случаях, гангрена может распространиться и даже убить пациента.

– Другими словами, вы отрезаете части тела, чтобы остановить распространение гниения?

– Да, это один из способов. Для тяжелых случаев гангрены.

– Но нет никакого смысла в ампутации после смерти?

– Нет, конечно же, нет.

– Ни малейшего?

– Никакого.

– Тогда почему кто-то мог такое сделать? Как по-вашему?

– Я не психиатр. И не могу говорить о больном или преступном разуме.

– Да, я понимаю.

– Но мне кажется, что мог быть какой-то символический смысл.

– И какой же?

– Если ампутация – это способ прекратить гниение, ее можно использовать как послание человеку, делающему что-то неподобающее, нечистому на руку. Иисус сказал на Тайной вечере: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня.

– Но почему же тогда отрезали пальцы, а не кисти?

– Это тоже может быть символично. Рука без пальцев не может ничего схватить, удержать. Может, это послание для стяжателя или наемника. Или кого-то, кого сложно простить. Кроме прочего, без пальцев рука – всего лишь лопасть из кости, покрытая слабой плотью. Мало для чего пригодная.

Женщина кивает. Она потягивается, встает и начинает ходить по комнате.

– Я заметила тут несколько религиозных вещиц. И вы цитируете Библию по памяти. Вы на самом деле верующая?

– Качаю головой. Меня растили в католических традициях, но сейчас мне просто по душе символика. Сложно избежать определенного количества знаний, если твоя специальность – история Средневековья.

Женщина останавливается у моей статуи.

– Я заметила, что вы привезли ее из дома. Кто это? Богоматерь?

– О нет, это святая Рита Кашийская. Видите рану у нее на лбу? И розу в руках?

– Кто она?

– Покровительница невероятных случаев.

– Я думала, что это апостол Фаддей.

– Да, у них много общего. Но Рита больше импонирует мне, как феминистке. Она была не пассивным сосудом, как другие девы-мученицы. Она действовала.

– Теперь я понимаю, почему она вам так приглянулась. Это она на медальоне?

– На этом? Нет. Это святой Христофор.

– Почему вы его носите?

– Шутки ради. Это придумка Аманды.

– Что за шутка?

– Святой Христофор вовсе не святой.

– Нет?

– Плут. Нет, не так. Неправдоподобная и бездоказательная легенда. Фантазия фанатика. Какое-то время назад его исключили из списка святых. Но я любила его, когда была маленькой. Он был покровителем многих вещей. Одной из них была внезапная жуткая смерть. А еще он покровитель путешественников. Вы наверняка еще найдете людей с его статуэткой на приборной панели.

– Еще больше символики.

– Да.

– А что у него общего с Амандой?

– Она подарила мне этот медальон. На пятидесятилетие. Когда только-только закончилось тяжелое для меня десятилетие. Много потерь. Своих, личных, в каком-то роде нарциссических причин. Потеря привлекательности. Потеря сексуального аппетита. Потеря амбиций.

– А вот последнее меня удивило. Вы были на вершине успеха, перед тем как ушли.