Читать книгу "Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса - Майкл Симс"

(Артур Конан Дойл. «Предисловие автора» из сборника «Приключения Шерлока Холмса)

Между «Убийством на улице Морг» и обращением Артура Конан Дойла к созданию детективов прошло некоторое время. За это время вслед за Эдгаром По по стопам пророка Даниила и философа Задига зашагали другие авторы. Некоторые из них по примеру По смогли создать новые формы криминальной прозы. Но только один, подобно Вольтеру и безымянному автору библейской саги, вписал такого же наблюдательного героя в совершенно иной антураж.

Александр Дюма (отец) не писал детективных рассказов. Начав свою карьеру как драматург, он в последующем создал серию романов о Марии-Антуанетте, множество других романов, очерков и актуальных статей, энциклопедию гастрономии и несколько томов отчетов о своих путешествиях во Флоренцию, Швейцарию и в другие страны. Ко времени Артура Конан Дойла, однако, самым известным его вкладом в литературу была трилогия о мушкетерах.

Первый из этих увлекательных авантюрных романов о Франции XVI века, «Три мушкетера», появился в 1844 году, его продолжение, роман «Двадцать лет спустя», был опубликован в следующем году. Затем, спустя столетие после того, как Вольтер отправил наблюдательного Задига исследовать окружающий мир с помощью дедукции, Дюма определил на эту же роль д’Артаньяна. Грандиозный по объему (268 глав) третий роман, названный «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя», появился частями между 1847 и 1850 годами. Пространное повествование, включавшее детективные расследования героя, позже было озаглавлено «Человек в железной маске». Достойное место в нем заняли яркие эпизоды, где д’Артаньян выступил в качестве детектива.

На создание своего самого известного мушкетера Дюма вдохновили приключения Шарля Ожье де Батц-Кастельмора, настоящего графа д’Артаньяна (вернее, того д’Артаньяна, который фигурировал в частично вымышленных мемуарах, опубликованных в 1700 году). Хотя Дюма интересовался реальной преступностью и политическими интригами во Франции середины XIX века, при создании некоторых сцен романа «Виконт де Бражелон» он явно отдавал дань Вольтеру, которого боготворил. Незримый образ Задига сопровождал каждый шаг д’Артаньяна.

Создавая эпизоды с д’Артаньяном в качестве детектива, Дюма, возможно, находился также под влиянием Огюста Дюпена. В 1846 году, за год до начала ежемесячной публикации романа «Виконт де Бражелон», в парижской газете «La Quotidienne» тремя частями появился французский перевод рассказа Эдгара По «Убийство на улице Морг». Рассказ, опубликованный анонимно под названием «Un meurtre sans exemple dans lе fastes de la justice»2 («Беспрецедентное убийство в судебных документах»). Кроме названия, у него были изменены также место действия и главный герой: Огюст Дюпен превратился в Анри Бернье. Однако сюжет и все детали рассказа остались теми же самыми. В то время еще не существовало никаких международных законов об авторском праве, поэтому перевод американского рассказа без указания его настоящего автора не был незаконным.

Спустя четыре месяца конкурирующая газета «Le Commerce» также опубликовала анонимный перевод того же рассказа под названием «Une sanglante enigma» («Кровавая тайна»), значительно сократив его. Когда автор последнего перевода был обвинен газетой «La Quotidienne» в плагиате, он ответил: «Основную идею этого рассказа… я позаимствовал не в газете «La Quotidienne», а в произведениях американского филолога Э. По». Одним из результатов такого пиратства стал бурный рост популярности самого Эдгара По: этот скандал привлек к нему самое пристальное внимание. Однако настоящая известность во Франции пришла к Эдгару По лишь после того, как поэт Шарль Бодлер в 1848 году начал переводить его рассказы и некоторые стихотворения (большинство этих переводов было опубликовано после 1852 года)3.

Ближе к финалу романа «Виконт де Бражелон» надменный фехтовальщик д’Артаньян проводит расследование по поручению Людовика XIV. Тот пожелал проверить доклад министра о предполагаемом несчастном случае на охоте. «Вы поедете туда и тщательно осмотрите местность4, – приказал ему король. – Там ранили человека, и вы найдете там мертвую лошадь. Вы мне доложите, что вы думаете об этом происшествии».

Когда д’Артаньян, проведя расследование, сообщил королю о его результатах, он с мельчайшими деталями воссоздал все действия участников происшествия. «Погода благоприятствовала только что произведенному мною расследованию, – доложил он, – сегодня вечером шел дождь, и дороги развезло…»

– К делу, господин д’Артаньян!

То, насколько подробно и проницательно д’Артаньян смог прояснить картину происшествия, естественно, произвело сильное впечатление на короля: «Один из всадников торопился больше, чем другой, поскольку следы одной лошади опережают следы другой на половину корпуса… Его лошадь рыла ногой землю; это доказывает, что он слушал очень внимательно, опустив поводья… Оставшийся на месте пустил лошадь галопом и проскакал две трети поляны, думая, что он едет навстречу своему противнику. Но тот двинулся по краю опушки, окруженной лесом».

Некоторые подробности Дюма скопировал непосредственно у Вольтера.

«– Ехавший по опушке сидел на вороной лошади.

– Откуда вы узнали это? – потребовал ответа король.

– Несколько волос из ее хвоста остались на колючках кустарника, растущего по краю поляны… Лошадь того всадника, который скакал галопом, была убита наповал.

– Как вы узнали это?

– Всадник не успел соскочить с седла и упал вместе с конем. Я видел след его ноги, которую он с трудом вытащил из-под лошади. Шпора, придавленная тяжестью корпуса, взбороздила землю… Государь, пока упавший всадник поднимался, высвобождая себя из-под своей лошади, другой успел перезарядить пистолет. Но он очень волновался, перезаряжая его, и рука его сильно дрожала.

– Откуда вы это знаете?

– Половина заряда просыпалась на землю, и он уронил шомпол, не успев засунуть его в пистолет на место.

– Вы сообщаете мне удивительные вещи, господин д’Артаньян.

– Достаточно немного наблюдательности, государь, и любой разведчик был бы способен доставить вам эти сведения»[38].

Во время юности Конан Дойла Даниил, Задиг и д’Артаньян были хорошо известны публике. Библия все еще оставалась основным источником мифов для европейского общества. Вольтера читали наиболее образованные европейцы. Дюма же был одним из самых популярных романистов XIX века. В 1880 году, когда Артур приближался к завершению медицинского факультета и путешествовал в поисках приключений на борту китобойного судна «Хоуп», в августовском выпуске журнала «Popular Science» была опубликована серьезная статья Томаса Гексли «О методе Задига: ретроспективное пророчество как функция науки». Ожидалось, что читатели поймут приводимые аналоги и причину их выстраивания.

Артур Конан Дойл восхищался Гексли. Известный ученый-естествоиспытатель и педагог, получивший прозвище «Бульдог Дарвина» за яркие полемические выступления в защиту идей своего друга Чарльза Дарвина о естественном отборе и постепенном изменении природы, Гексли в своей статье отстаивал идею о том, что ученые в каком-то смысле являются пророками, глядящими скорее в прошлое, чем в будущее. Их методы сначала делают их умозаключения столь же таинственными, как и пророчества – однако только до тех пор, пока эти методы не объяснены, а приводимые ими доказательства не рассмотрены.