Читать книгу "Подозревается в убийстве - Пер Валё"

Мартин Бек ничего не сказал. Рад был хорошо осведомлен во многих областях. Но в любви, похоже, ничего не смыслил.

Лампочки голые, без абажуров. И всюду полная чистота. В чуланчике на кухне хранилась щетка, совок, тряпка.

Мартин Бек присел на корточки, рассматривая подушку. Волосы – двух родов: длинные русые и короткие, почти белые.

– Надо провести криминалистическое исследование. Притом очень тщательное.

Рад кивнул.

– Квартира та самая, – продолжал Мартин Бек. – Никакого сомнения. Честь и слава треллеборгской полиции.

Посмотрел на Рада:

– Есть чем дверь снова опечатать?

– Конечно, – ответил Рад с необычной для него вялостью.

Они вышли.

Вскоре им встретился сотрудник, который нашел квартиру. Он дежурил на главной улице, его рыжие волосы бросались в глаза издалека.

– Молодец, – сказал Мартин Бек.

– Спасибо.

– Соседей опрашивал?

– Опрашивал, но ничего не узнал. Почти все пожилые люди. Они приметили, что иногда в квартире вечером кто-то появляется, но сами почти все рано ложатся, часов в семь. Мужчину никто не видел, только женщину. И тетка, которая ее видела, предположила, что это могла быть одна из девушек, что в кондитерской работают. Но предположила уже после того, как я на это намекнул. Зато несколько человек видели в окно машину бежевого цвета. Кажется, марки «вольво».

Мартин Бек кивнул. Картина постепенно прояснялась.

– Хорошо поработали, – сказал он и поймал себя на том, что повторяется.

– Чего там, нам самим интересно было, – ответил сотрудник. – Жаль только, до этого Кая не добрались.

– Если только он существует на самом деле, – заметил Рад.

– Существует, – сказал Мартин Бек, направляясь к полицейскому управлению. – Можешь не сомневаться.

XXI

Откуда было Ронни Касперссону знать, что он попадет в ловушку, расставленную не для него. Новым парнем Магган оказался не кто иной, как Лимпан Линдберг, и квартира находилась под наблюдением. Это продолжалось с тех пор, когда еще Мартин Бек и Колльберг попытались задержать Лимпана по подозрению в убийстве и ограблении ювелирного магазина.

Правда, наблюдение велось на редкость вяло. Во-первых, сотрудники угрозыска старались держаться подальше от дома, чтобы не стать предметом насмешек Линдберга, а во-вторых, у них в этом деле просто-напросто не хватало опыта.

Но Лимпан все равно учуял их присутствие, и, когда Магган привела Ронни Касперссона, он покачал головой и сказал:

– Неудачное место ты выбрал, Каспер.

А куда деваться Ронни Касперссону? И хотя Лимпан был лиходеем, но злодеем он не был, а потому тут же добавил:

– Ладно, Каспер, оставайся, у меня еще есть в запасе отличное местечко, уйдем туда, если они попытаются взять нас здесь. Да и с такой прической тебя никто не узнает.

– Ты думаешь?

Страх и уныние овладели Ронни Касперссоном.

– Да брось ты, не вешай носа, – сказал Лимпан. – Подумаешь, застрелил легавого. А я уложил тетку, которая явилась невесть откуда. Конь о четырех ногах и то спотыкается.

– Но ведь я-то никого не застрелил.

– А им все равно, так что брось ты об этом думать. Тем более, я же говорю, что тебя никто не узнает.

Линдберг много раз разыскивался полицией, он и сейчас подозревал, что находится под наблюдением, но относился к этому спокойно и, пожалуй, даже юмористически.

– Они уже приходили сюда с обыском, – продолжал он. – Два раза приходили, теперь можно рассчитывать на передышку. Одно паршиво, придется Магган и тебя кормить. Мало того, что я у нее на шее сижу.

– Ничего, – отозвалась Магган. – Как-нибудь перебьемся. Посидите на ливерной колбасе и вермишели, только и всего.

– Как только я смогу без риска наведаться в Сёдертунр, будет тебе и гусиный паштет, и шампанское, – сказал Лимпан. – Положись на меня. Теперь уже недолго ждать.

Лимпан обнял Ронни одной рукой. Он был на двадцать лет старше Каспера, и тот довольно скоро стал воспринимать его чуть ли не как отца – во всяком случае, как человека, способного его понять. А такие ему встречались редко. Родители? Люди каменного века. Завели себе хороший домик, машину – в рассрочку – и сидят, бедняги, таращатся на цветной телевизор. Думают только о том, как свести концы с концами и как им не повезло с сыном.

Общество для Ронни было чем-то абстрактным и враждебным, и управлялось оно кучкой самодовольных пешек, которые, в общем-то, лишь ненавидели его и его товарищей за то, что они есть на свете.

А Лимпан сумел все это переварить и не отчаяться, хотя отлично понимал, что заправляет в стране горстка богатых семейств и примерно столько же ни на что не пригодных продажных политиканов, которые выезжают на набившей оскомину лжи – скажем, о том, что все-де равны и всем хорошо.

Ронни Касперссон был отнюдь неглупым молодым человеком, он понимал, что жизнь основательно обманула его еще до того, как он начал жить по-настоящему, понимал и то, что многие его реакции наивны, причем к числу таких реакций относится общение с Кристером и многими другими, в том числе с Линдбергом. Он всегда легко поддавался влиянию волевых людей.

Что-то очень рано сломило Каспера. Может быть, пропасть, отделявшая его от родителей, – хотя они по-своему были ему дороги. Может быть, школа со всеми ее реформами, которые чуть не сразу же подвергались пересмотру, и либо все шло по-старому, либо утверждалось нечто новое и непостижимое. Скажем, так называемая новая математика. От нее он только терялся, глупел и пропадало всякое желание учиться дальше.

Он посмотрел в зеркало и убедился, что выглядит, как тысячи других молодых парней.

Наверно, Магган и Лимпан правы. Никто его не узнает.

И уже в пятницу он вышел на улицу. Доехал на метро до центра, совершил привычный обход, избегая, однако, таких мест, как Хумлегорден, где полиция удовольствия ради устраивала бесконечные облавы.

И в субботу, и в воскресенье он выходил из дома на несколько часов. Он знал, что все газеты поместили его фотографию, что полиция побывала у его родителей, что состоялось множество облав в клубах и в домах, где жили его приятели. Знал он и о том, что его изображают чуть ли не врагом общества номер один. Убийца – и все тут, человек, который убил полицейского, человек, которого любой ценой надо обезвредить.

Беда заключалась в том, что Каспер был слишком безынициативным, дальше сегодняшнего дня не думал. Он сам отдавал себе отчет в этих недостатках, но ничего не мог с ними поделать. Порой спрашивал себя, откуда это и почему многие из его сверстников в этом на него похожи.

Может, строй виноват – совершенно нелепый строй, с его точки зрения. Может, старшее поколение, которое без конца планирует свое материальное благополучие, и рвет на себе волосы, изучая налоговые бланки и прочие непонятные документы, которыми бомбят их власти. Люди ночи не спят, размышляют, как рассчитаться за все покупки в кредит, и живут в постоянном страхе безработицы, и каждый день пичкают себя стимулирующими средствами, чтобы быть в состоянии работать, а потом глотают успокаивающие средства, чтобы спокойно посидеть вечером перед телевизором перед тем, как принять снотворные таблетки и лечь…