Читать книгу "На краю всего - Джефф Джайлз"

Рвач захохотала над этой угрозой.

– Ну, пожалуйста! – попросила она у Регента. – Его пальцы? Можно?

– Твое предложение не лишено достоинств, – отозвался он. – Но – нет.

Остальные повелители уже окружили Икса – мужчины и женщины в буйстве одежд дикой расцветки и драгоценных украшений. На ступеньках заключенные потрясенно взирали на такое множество повелителей, собравшихся стаей, словно птицы в ярком оперении. Даже охранники была заворожены.

В пещере стало тихо: повелители оценивали странную сцену, представшую перед ними. Регент заслонил собой Икса. Когда Дервиш попытался встать, он повалил его обратно каблуком сапога, заставив заключенных, охранников (и даже часть повелителей) захихикать. Икс одновременно радовался тому, что его защитник имеет такое влияние, и боялся, что это унижение только укрепит решимость Дервиша. Ему не нужны были здесь ни враги, ни известность… никакое внимание, которое могло бы помешать ему вернуться в Верхний мир к Зое.

Повелители начали обсуждать, что следует сделать. Они переговаривались так тихо, что заключенные их не слышали.

Дервиш был разъярен таким промедлением. Наставив палец на Регента, он заорал:

– Пришибите это грубое животное!

Повелители его игнорировали.

– Чего вы медлите, дурни! – завопил он. – Я требую удовлетворения.

Регент откашлялся и обратился к повелителям, не обращая внимания на то, что заключенные на лестницах слушают.

– С этим человеком обошлись ужасно жестоко, – проговорил он, указывая на Икса. – Нарушил ли он наши законы? Да, нарушил. Требовали ли его действия наказания? Да, требовали. Но он не заслуживал тех ужасов, которые эта презренная пародия на человека, – тут он указал на Дервиша, – ему измыслила. Я защитил бы любую душу от такой жестокости, а этот человек – не просто еще одна душа.

Икс понятия не имел, что означает это последнее заявление Регента, и потрясенно услышал, что остальные повелители что-то согласно пробормотали.

Дервиш наконец поднялся на ноги. Лицо у него перекосило, словно в рот попало что-то горькое.

– Что это за чушь? – вопросил он. – Если этот вот Икс… кстати, вы ведь заметили, что он дал себе имя, что само по себе возмутительно!.. Если вот этот троглодит чем-то лучше самой низкой душонки, то мне хотелось бы услышать, почему это!

– Ты прекрасно знаешь почему, – ответил Регент. – Не притворяйся еще большим болваном, чем ты и так есть. Твоя тупость уже и так громадное достижение.

– Ну что ж: если я знаю, что в нем такого особенного, и ты знаешь, что в нем такого особенного, – съехидничал Дервиш, – то почему просто не сказать об этом вслух?

– Потому что, как тебе наверняка известно, законом Низин это запрещено, – холодно отозвался Регент. – Однако ты сегодня очень задирист. Может, ты пожелаешь сам всех просветить?

– Думаешь, я побоюсь? – парировал Дервиш и указал на повелителей, которые подошли ближе и устремили на него предупреждающие взгляды. – Думаешь, я боюсь их? Они слабые! Они даже почесать задницы себе не в состоянии, если это не прошло голосованием и не получило высокого одобрения!

Икс не сумел промолчать.

– Что во мне такого ужасного, что об этом никто не смеет говорить? – вырвалось у него.

Казалось, Дервиш готов ему ответить. Повелители устремили на него полные предостережения глаза.

– Это позорище, которое вы называете Регентом, считает тебя особенным, – сказал Дервиш, – потому что считает, будто твоя мать была особенная.

Тут повелители скопом бросились вперед и поволокли Дервиша прочь. Он вырывался и лягался, возмущенный тем, что они посмели к нему прикоснуться.

– Кто была моя мать? – крикнул Икс, обращаясь ко всем, кто мог бы ответить. А потом он посмотрел на Регента. – Кто была моя мать? – спросил он. – Прошу вас!

Регент бросил на него сожалеющий взгляд, но ничего не ответил.

И тут Дервиш в последний раз подал голос.

– Она была никто и ничто, как и твой отец! – завопил он. – Твой отец был хуже грязи! Твоя мать была предательница и шлюха!

А потом его голос стал глуше и смолк: повелители затащили его в один из туннелей.

Иксу необходимо было узнать больше. Грудь его вздымалась. Он почувствовал, что может расплакаться.

Наверное, Регенту стало его жалко: он взял его за локоть и медленно повел к огромным каменным ступеням.

– Он сказал о моих родителях правду? – спросил у него Икс.

– Эта сушеная мышь понятия не имеет, кто был твоим отцом, – негромко ответил Регент. – Однако могу тебя заверить, что твоя мать шлюхой не была. Сейчас она находится в заключении в каком-то неизвестном уголке здешних мест, но когда-то она была мне настоящим другом. Дервиш прав, говоря, что именно из-за нее я верю, что для тебя еще есть надежда.

Он замолчал – и, казалось, весь мир замер вместе с ним.

– Твоя мать была повелителем.

11

Когда Икс открыл глаза, Рвач держала его голову у себя на коленях и промывала ему раны. Он был изумлен, обнаружив ее у себя в камере и без присутствия охранников. Он никогда раньше не видел, чтобы двух заключенных оставляли наедине даже на мгновение. Видимо, этого добился Регент.

Рвач сидела, поджав ноги, и ее изодранное золотистое платье разметалось во все стороны. Рядом с ней стояла каменная миска, наполненная исцеляющей водой. Она промокала лицо Икса тряпицей, задумчиво мурлыча при этом какую-то мелодию. Грубая металлическая лампа отбрасывала ее тень на стену.

В тени и песне было что-то, пробудившее у Икса воспоминания.

– Ты раньше уже за мной ухаживала, – сказал он. – Когда я был маленький. Ты пела именно эту песню.

Рвач окунула тряпицу в воду и отжала ее над миской.

Вид ее рук заставил Икса содрогнуться: это были сплошные кости и узлы. Остатки ее ногтей были вросшими, их покрывала корка крови. И все-таки в ней была нежность – сияние, которого он не видел с детских лет.

– Это – одна из немногих мелодий, которые я помню, – сказала она. – А про слова не спрашивай: они вылетели у меня из головы – фьють! Что-то жалостливое про воробушка, надо полагать.

Она приложила тряпицу Иксу ко лбу.

– Тебе никогда не говорили, что моя мать была повелителем? – спросил он у нее. – Правда?

– Никогда, клянусь! – ответила Рвач. – Я знала, что в тебе есть нечто особенное, и всегда так тебе и говорила. Ты уже к шестнадцати годам был более умелым и рьяным охотником, чем я, а, как ты знаешь, я личность поистине легендарная.

Промыв Иксу раны, Рвач начала бинтовать самые тяжелые из них, начав с глубокой раны в ноге. У Икса не было сил поднять голову и оценить повреждение. Тем не менее он понял, что травма серьезная: при виде нее его подруга нахмурилась.