Читать книгу "Зеркало Вельзевула - Наталья Александрова"

— Ты чем это тут занимаешься? — буркнула она.

— Ничем, — Лиза отвернулась, — так просто зашла.

Мать уставилась на нее с подозрением, но Лиза ответила ей твердым взглядом.

— Нечего тебе тут делать, еще пропадет что — потом не отмоешься… — грубо сказала мать.

Лиза все-таки была ее дочерью и уловила в ее голосе некоторую долю неуверенности.

— Ты думаешь, Лена вернется и мне накостыляет, что я у нее в вещах рылась? — спросила Лиза.

Мать молча дернула плечом.

— Сказать, что я искала? — спросила Лиза агрессивно.

И заговорила, не дождавшись ответа.

— Документы. Все нашла — два паспорта, еще бумаги какие-то. Чемодан ее на месте, вещи все в шкафу лежат. Получается, что ушла она в чем есть и три недели где-то пропадает.

— Ну и что? — процедила мать. — Это ты с ней вечно валандаешься, а по мне, так хоть бы ее и вовсе не было.

— Ты что — совсем уже озверела? — закричала Лиза. — Человек пропал, а ей и дела нет! Может, ее машина сбила и она в больнице, себя не помнит! Нужно в полицию обращаться!

— В полицию? — теперь уже мать орала и даже трясла Лизу за плечи. — В полицию? Нет уж, мне полиции уже на всю жизнь хватило. Когда твой папочка вот в этом шкафу удавился, сколько они мне нервов измотали. Следователь, сволочь, пока денег не получил, хотел меня под убийство подвести! Как вспомню рожу его и голос такой скрипучий: «А не вы ли, Полина Леонидовна, сами его в шкаф засунули в бессознательном состоянии и петлю на шее затянули?»

— А это не ты? — спросила Лиза.

И тут же ахнула от материнской пощечины.

— Все равно все известно станет, — мстительно сказала она, отняв руки от лица, — вон меня Римма Петровна уже спрашивала, куда, мол, Лену подевали.

— Старая ведьма! — отреагировала мать.

— Слушай, ты и правда думаешь, что можно так просто от человека избавиться? Ведь все равно рано или поздно про Ленку спросят! Обязательно спросят!

— В полицию ни за что не пойду! — прошипела мать.

— Боишься, что они на тебя подумают? Тогда я сама пойду! — твердо сказала Лиза.

— У тебя заявление не примут, ты несовершеннолетняя. — Теперь мать успокоилась и смотрела со злорадством. — Лучше бы голову не забивала ерундой, а в квартире прибралась. Пол помыла бы на кухне, авось похудеешь!

Лиза пробежала мимо нее к себе. Нет, все-таки с матерью ей не повезло. Стало вдруг ужасно грустно без Ленки. И правда, единственная родная душа была. И что теперь делать? Куда обращаться? Вдруг мать права и ее в полиции и слушать не станут?

И тут Лиза вспомнила про ту тетку, которая разыскивала Лену. Как же ее… Надежда Николаевна. Она еще когда говорила, что следует Лену искать. Наверное, она знает, как это делается. Так, звонила она на домашний, у них телефон с памятью, стало быть, можно ее номер найти…

В ту ночь мастеру Луиджи не спалось. Ему то и дело слышались доносящиеся из мастерской странные звуки. Он ворочался с боку на бок, вздыхал и стонал, так что госпожа Симонетта наконец не выдержала и сказала:

— Да что с тобой такое? Либо спи, как все добрые люди, либо отправляйся к подмастерьям! А то иди ночевать в свиной хлев и храпи там в свое удовольствие!

Господин Луиджи затих, но так и не сомкнул глаз до самого рассвета.

Когда же рассвело, первым делом он устремился в мастерскую.

Дверь была заперта снаружи, как он и оставил ее, однако, войдя внутрь, он не нашел там ни души.

Таинственный незнакомец пропал, как будто просочился сквозь стены.

— Так я и знал! — воскликнул мастер, схватившись за голову. — Он обокрал меня! Хитрый мерзавец утащил мои запасы серебра для амальгамы и остальные припасы!

Однако, проверив свои шкафы и сундуки, мастер убедился, что ничего из них не пропало. Только немного припасов было истрачено — не больше, чем нужно для изготовления одного зеркала.

Больше того — в мастерской царил идеальный порядок.

Только один предмет оказался не на месте — красивое резное распятие, которое отец мастера привез из Испании, распятие, освященное в Сантьяго-де-Кампостелло, упало со стены и лежало на полу перевернутое.

Мастер Луиджи повесил распятие на прежнее место и только тогда подошел к рабочему столу, на котором лежал некий предмет, накрытый тонким шелковым платком.

Подняв этот платок, мастер не смог удержать восхищенного возгласа.

Это было зеркало — и какое зеркало!

Здесь, на острове Мурано, трудно было кого-нибудь удивить тонкой и изящной работой, но ничего подобного мастеру Луиджи прежде не приходилось видеть.

Зеркало было удивительно прозрачное, в оправе из светлого, тускло блестящего металла, очень похожего на серебро, но не из серебра, а из какого-то незнакомого, удивительного металла.

Ручка у него была из такого же металла, и эта ручка представляла собой ветку дерева, усыпанную серебристыми цветами и листьями. И из переплетения цветов и листьев кто-то смотрел на мастера Луиджи, чьи-то маленькие пронзительные глаза…

Мастер пригляделся и понял, что там, среди серебряных листьев, прячутся крошечные фантастические зверьки. Подобных зверьков видел он в книге своего соседа, в удивительном, ярко раскрашенном бестиарии. Эти зверьки были сделаны совсем как живые — и как живые они смотрели на него, Луиджи, как будто хотели что-то ему сказать.

Мастер Луиджи с трудом отвел глаза от серебряных зверьков и взглянул на само зеркало.

Его оправа тоже представляла собой две серебряные ветки, охватывающие зеркало с двух сторон, только удивительных зверьков на них не было.

А в середине, в обрамлении серебряных ветвей, лежало само зеркало. И какое же удивительное было это зеркало! Такое прозрачное, такое чистое, как будто в серебряной раме был заключен овал чистого воздуха, овал прозрачного, чуть голубоватого, невесомого неба — такого, каким оно бывает над Венецией только в июне. Только по самому краю этого овала зеркало было окаймлено узкой фаской, отсвечивающей радужным алмазным сиянием.

И это удивительное зеркало звало, манило мастера Луиджи, оно словно шептало ему едва слышным заговорщицким шепотом: загляни в меня! Только во мне, только в моей прозрачной глубине ты увидишь свое настоящее, подлинное лицо! Только во мне ты увидишь, что ждет тебя, увидишь свое будущее!

И мастер Луиджи заглянул в зеркало.

Он заглянул в зеркало — и в первый момент увидел свое собственное лицо, лицо нестарого еще, довольного жизнью, полнеющего человека, хозяина процветающей стекольной мастерской. А что же еще можно увидеть в зеркале?

Правда, он увидел свое лицо так отчетливо, так ясно, как никогда прежде не видел его ни в каких других зеркалах.