Читать книгу "Кремль 2222. Одинцово - Максим Хорсун"

Дядька Волк сбежал, прихватив с собой солидный запас сушеных грибов. Его желторотые ученики стояли перед старейшиной, потупив взор и что-то скуля в оправдание.

Старейшина Емельян был настолько разъярен, что собрался собственноручно порубить на дрова идолы Деда и Бабы. Он даже снял со стены свой боевой топор, но ближайшие соратники вовремя отговорили его от безрассудного членовредительства, дескать, община может не понять, а нам сейчас раскол ни к чему. Емельян прошелся по периметру поселка, где кипела работа по усилению укреплений. Обругав пару десятков человек и раздав с пяток зуботычин, старейшина, наконец, остыл.

Во время ужина ему доложили, что Гаврила Никифорович с несколькими ополченцами наголову разбил отряд шайнов и спас жизнь одному из одинцовских пленников. В этом деле ему чуть-чуть помог странный чужак по имени Лан, который, вроде, пришел в здешние леса из Москвы.

– Хм? – вскинул брови Емельян, жуя пережаренную грудинку тетерева-говоруна. Быстро пойманный мут не считался нечистым, и мог быть употреблен в пищу по особым дням недели.

– Этот человек сказал, что ищет какую-то Мару, – сообщил старейшине приказчик Глебка. – По его сведениям, эта Мара направлялась к нам.

– Что за Мара? – Емельян бросил в рот несколько крупных ягод лесной смородины, а потом – ломтик сырокопченого турьего окорока.

– Говорит, что Мара родилась в Одинцово, была изгнана, поскольку с возрастом стало ясно, что она – мутоша.

Старейшина пригубил глиняную кружку пива.

– Хорошо, что она до нас так и не дошла, иначе мы бы выставили ее еще раз. Мара… Мара… – забормотал он, морща лоб и силясь вспомнить.

– Я навел справки. У нас действительно жила такая. Ее изгнали при старосте Игнате. А сестра Мары – Сияна – до сих пор содержится при общинном доме и трудится на полях в Баковке.

– Интересная история! – Емельян откусил половину вареной репы и запил парой крупных глотков пива. – Вели, брат, чужаку войти. Я буду с ним разговаривать.

Глебка кивнул вихрастой головой и прытко выскочил из трапезной, громко шлепая по дощатому полу босыми ногами. Емельян несколько раз откусил от окорочка тетерева, а потом бросил недоеденный кусок в тарелку: излишне сухое мясо не вызывало у него аппетита. Если б еще соли… Но где взять эту соль? Емельян в два глотка допил пиво, подцепил из блюда еще горячую картофелину в мундире и выдавил рассыпчатый клубень из потрескавшейся шкурки прямо в рот.

Скрипнула дверь, в трапезную вошел молодой воин при мече и старинном пистолете. Точнее – не вошел, а протиснулся, поскольку проем оказался для него слишком низким. Мускулы – как у зрелого мужика, плечи широкие, руки огроменные – такими за раз плюнуть можно давить черепа недругам. А ведь этому молодому человеку, насколько понимал Емельян, не исполнилось еще и двадцати лет.

– Чтоб я так жил! – хохотнул Емельян, роняя изо рта картофель. – Ты, наверное, жрешь сало и салом заедаешь? Откуда такой здоровенный?

Тут же возникла мыслишка – а не мут ли этот парень? Емельян мотнул головой, прогоняя подозрения: очень ему бы хотелось, чтоб этот богатырь с хорошим честным лицом стал союзником в это нелегкое для общины время.

От молодого воина остро пахло кровью и потом.

– Ты ранен? – спросил староста, а потом указал на скамью с другой стороны стола. – Присядь!

– Меня перевязали, спасибо, – сухо отозвался юноша. Он сел, опустил на стол тяжелые кулаки. – Я искал Мару… но сюда, похоже, она так и не дошла.

– Поешь, – предложил староста, продолжая внимательно изучать чужака. – Тебя ведь Ланом зовут? У нас, Лан, все по-простому: бери руками, что нравится, клади в тарелку или сразу в пащечку кидай… «Шведский стол», так, кажется, предки называли.

– Хорошая еда, натуральная, – задумчиво проговорил юноша, он поднес к носу разварившуюся картофелину и шумно понюхал. – Я тоже люблю натуральное, когда своими руками на грядках выращено, а не всякое там довоенное дерьмо, которое маркитанты восстанавливают в Полях Смерти.

Старейшина понял, что имеет дело с человеком, несмотря на возраст, повидавшим жизнь.

– Так откуда ты, парень? – повторил он вопрос.

– Из Кремля, – не стал скрывать юноша.

Емельяна словно окатили из ушата.

– Из Кремля! – изумился он громким шепотом. – Из Кремля! – в груди тотчас же потеплело, будто сам Дед одарил его своей благодатью. Для жителей Одинцово Кремль был светлым символом, пришедшим из древности. Подзабытый в смутное время после окончания Последней Войны, но все же прописанный в генетической памяти. И, наверное, нельзя было найти в окрестностях Москвы ни одного нормального, не промышляющего мародерством, не поедающего себе подобных и живущего по заветам предков человека, у кого не екало бы сердце от упоминания о главной крепости былой державы. Ведь Кремль – это не только великое прошлое, Кремль – это надежда на возрождение в будущем.

– И как Кремль? – жадно поинтересовался Емельян, подавшись вперед.

– Кремль держится, – со степенностью, более свойственной опытным воинам, чем юношам, проговорил Лан.

– И ты пришел в наши края из Кремля из-за девчонки? Из-за этой Мары? – еще больше изумился старейшина.

– Мы с Марой слишком многое пережили вместе, поэтому – да, пришел сюда именно из-за нее.

Старейшина задумчиво подергал себя за бороду.

– Но зачем?.. Зачем пошел за ней ты – это еще понять можно, дело молодое. Но зачем она шла к нам?

– За справедливостью, – холодно ответил Лан. – Крепко обидели вы ее однажды. Изгнали, разлучили с единственной родной душой – с сестренкой. Мара побродила по свету, и, в конце концов, решила, что слишком быстро она в свое время сдалась. Мара отправилась к вам, чтобы забрать Сияну и отвести ее в Кремль. Я же пошел следом за Марой, чтобы помочь ей, если у нее возникнут сложности во взаимопонимании со своей старой общиной, то есть – с вами.

Емельян сделал участливый вид и закивал.

– Вот оно, значит, как… Поквитаться с нами хотела твоя Мара… Что ж… – старейшина посмотрел Лану в глаза. – Послушай парень, если ее изгнали – дело, выходит, было в отклонении от нормы, в мутации, иными словами. Случилось это пять или шесть лет назад при старейшине Игнате – мерзкий был старикашка, мы сожгли его на капище за то, что приворовывал из закромов. Но даже в то время мы не убивали рожденных в Одинцово мутов, как это было в первые годы существования общины, а изгоняли… Причем, изгоняли в том возрасте, когда они уже сами могут о себе позаботиться, – а дальше старейшина сказал Лану то, о чем бы он не заикнулся в разговоре ни с одним сородичем: – В паре километров от нас находится Поганое Гнездо. Там уже много лет как находят приют всякие мутоши и юродивые. Сейчас старейшиной Поганого Гнезда является полумут по имени Вик – в его жилах течет кровь Повелителей Туманов. Этот Вик лечит мутов и всячески старается облегчить их чаще всего недолгую жизнь.