Читать книгу "Тайный брат (сборник) - Геннадий Прашкевич"

Один из оруженосцев, привстав, с глубоким вниманием склонил круглую, в кружок по-латински стриженную голову.

– Альм! Немедленно выдай тозе из кошелька четыре денье. Клянусь волосом святого Дионисия, покровителя французов, только такую ничтожную сумму я могу выдать на нужды презренного ордена храмовников. Пусть тоза отнесет эти четыре денье проклятым храмовникам, а самой тозе выдай за ее смелость и за ее умные речи золотой. Она заслужила! – Барон, не оглядываясь, ткнул рукой в сторону храмовников, окаменевших от его чудовищных речей. – Вот увидите, сейчас эти беззубые гуси передерутся из-за четырех денье!

Схватив чашу двумя руками, барон Теодульф сделал из нее гигантский глоток.

Усатый уродец, блестя голой потной головой, тут же с наслаждением повторил жест барона. А ветром приоткрыло окно, и в душную корчму ворвался запах моря, гнилых водорослей, раздавленных раковин, громкое ржание лошадей, перестук копыт, ругань, пение, скрип повозок.

Совсем недавно здесь не было шумно, подумал Ганелон.

Только с солнечных майских дней пустые песчаные берега острова Лидо, как диковинными грибами, начали обрастать богатыми шатрами благородных рыцарей и бедными палатками пеших воинов и тафуров. Каждую неделю с многочисленных судов, постоянно прибывающих к плоским берегам Лидо, сходили пилигримы, принявшие обет святого креста. По узким трапам, ругаясь, сводили на берег всхрипывающих, брыкающихся боевых лошадей. Несли богатое оружие. Снимали с бортов разобранные боевые машины. Венецианцы, побывавшие на острове, с содроганием в голосе пересказывали в городе то, что им удалось увидеть.

А увидеть им удавалось немало, рассказывали они.

Если пройтись между шатров и палаток, можно разглядеть на бьющихся по ветру флажках родовой герб мессира Симона де Монфора, славного графа Монфора и Эпернона. И прихотливый герб сеньора Рено де Монмирая, сына Эрве II де Донэи, правнука Тибо III, графа Шампанского, племянника французского и английского королей.

И герб графа Луи Блуасского и Шартрского.

И герб сеньора Ги де Плесси, брата Эсташа де Конфлана, благородного рыцаря, стяжавшего себе большую славу во многих боях и турнирах.

И герб монсеньора Гуго де Сен-Поля, известного своей силой и добродушием, а заодно особенной непримиримостью к агарянам.

И герб мессира Этьена Першского, покровительствующего известному трубадуру Гаусалю Файдиту.

И герб Бодуэна IX, графа Фландрии и Эно.

И герб его родного брата Анри.

И гербы многих других славных рыцарей, принявших обет святого креста в шампанском замке Экри на реке Эн в ходе приличествующего такому событию рыцарского турнира.

Трепетали под свежим ветерком, налетающим с моря, многие четырехугольные и косые флажки. Прямо на берегу росли пирамиды круглых камней. Говорили, что один такой камень, пущенный с помощью катапульты, может убить до десятка неверных. Престарелый, но крепкий и жизнелюбивый дож Венеции Энрико Дандоло клятвенно обещал обеспечить будущее счастливое предприятие. Услышав о словах дожа, множество пестро раскрашенных судов спешило к рейдам Венеции. Фантастические птицы украшали высокие носы боевых галер, на пузатых бортах нефов алели яркие драконы. Святые паломники из самых разных краев торопились как можно быстрей достигнуть Святой земли. Там гроб Господень. Там пески пропитаны кровью мучеников. Там река, истоки которой находятся где-то в Эдеме.

С мая месяца остров Лидо заполонили вооруженные пилигримы, их оруженосцы и различные ремесленники. Стекались сюда лоскутники со своими потертыми тканями и мятой посудой. Везли мясники птицу и мясо. Над походными горнами днем и ночью поднимался дым – мастера, искусные в механике, собирали боевые машины монгано и требюше, пускающие за один раз тучу стрел. На берегу, на плоских, зеркальных, убитых водой песках, терпеливо упражнялись арбалетчики, выставляя иногда на кон сразу по три монеты. Прогуливались, приглядываясь друг к другу, сердженты, лучники, оруженосцы, монахи нескольких орденов. И бывшие вилланы, оставившие свои бедные деревни. И опытные умелые арбалетчики. И, наконец, чернь, тафуры – всякая приблудная нечисть, вооруженная дубинками и цепями. Ржали лошади. Кричали ослы. Орали торговцы. Прямо у дверей корчмы мочились пьяные. Тут же вспыхивали короткие драки. Но в белых шатрах благородных рыцарей звучал по ночам высокий голос Конона де Бетюна, а иногда пел трувер Ги де Туротта, шатлен замка Куси.

И новый век, и май, и ароматы,и соловьи велят, чтобы я пел,и сердце дар несет мне столь богатый —любовь! – что отказаться я не смел.О, если б радость дал мне Бог в удел,о, если бы я Дамой овладел,нагую обнял, страстию объятый,пока поход не подоспел!

Великий понтифик добился желаемого торжества.

Многие благородные рыцари откликнулись на зов – отправиться в Святую землю.

В пыльном плаще, в стоптанных сандалиях, пряча косящий глаз под опущенным на лоб капюшоном, Ганелон много времени проводил под стенами церкви святого Николая. Иногда он заходил в ту или в иную корчму, иногда просто бродил между палатками. Ни одна новость не могла минуть его внимательных, всегда настороженных ушей. Шла ли речь о мятежах, недавно потрясших христианскую Византию, шла ли речь о темных угрозах лукавого Имрэ – короля Угрии, шла ли речь о неожиданных стычках святых паломников с новонабранными арбалетчиками рыцаря Бертольда фон Катцельнбогена, Ганелон обо всем узнавал первым.

От некоего конюшего по прозвищу Жилон, прибывшего на остров Лидо в отряде конников славного маршала Шампанского, Ганелон узнал о том, как тяжело умирал от затянувшейся болезни благородный сеньор Тибо III, граф Шампани и Бри, дружно избранный стараниями благородных баронов предводителем святого войска.

От того же конюшего Ганелон узнал, как огорченные смертью славного сеньора Тибо III благородные бароны обратились к герцогу Эду Бургундскому: «Сеньор, твой кузен умер. Это печально. Но тебе известно и то, сколь скорбна участь Святой земли. Господом богом заклинаем тебя – принять святой крест и идти с нами в Заморскую землю, дабы освободить гроб Господень. А мы позаботимся, чтобы тебе было вручено все воинское имущество, и поклянемся на святых мощах и всех других верующих поклясться заставим, что будем тебе служить верой и правдой, как служили бы благородному графу Тибо».

Огорченных отказом герцога, не пожелавшего принять командование над войском, успокоил рыцарь Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанский.

«Сеньоры, – сказал он, – послушайте, что хочу вам предложить, если на то будет ваше согласие. Маркиз Бонифаций Монферратский весьма знатен и весьма всеми уважаем. Если вы пошлете за ним, дабы он принял святой крест и занял место сеньора Тибо, графа Шампанского, и если вы вверите ему предводительство войском, он поторопится прибыть к вам».

От некоего минорита, сладко жмурившегося на солнце, Ганелон узнал и такое.