Читать книгу "Вкус зверя - Екатерина Федорова"

— Что было потом?

— Потом? — Переспросил он, взъерошивая короткий ежик светлых волос.

— Да.

— А потом я узнал, что она чистая волчица и пришел делать ей предложение.

— Она отказала?

— Да. — Глухо зарычал оборотень и нервно почесал уже два шрама, на щеке и шее. Пока я полгода ходил вокруг до около, мой лучший друг успел сделать ей предложение.

— Ты отступил? — Спросила я, уже понимая, что услышу в ответ.

— Нет. К тому времени она уже стала моей болезнью, наваждением, называй, как хочешь. Только в тот же вечер я вызвал его на битву крови и убил, а ее… — Волк опустил глаза и тихо добавил: — ее я изнасиловал в тот вечер. В этот момент у него были такие безумные глаза, что я поняла, ему до сих пор больно. Затем он продолжил:

— Она убежала от меня, пряталась, скрывалась. Я сотни раз терял ее запах, не понимал куда она могла пойти, бесился, пил… А потом мы случайно встретились на вокзале. Так же как у тебя сейчас, у нее не было живота, только запах. Одуряющий запах беременности. Поверь, я смог тронуть ее в тот вечер, что бы не говорили потом. Ни в этот, ни в двадцать ночей после. Я просто был рядом. А потом она умерла во время родов. Понимаешь, умерла! — Закричал он, а потом добавил: — На моих руках, даже не успев посмотреть тебе в глаза. Моя фея умерла! Понимаешь!!! Я правда ее любил. Это все из-за тебя. Она не смогла перенести тяжелые роды, ты оказалась слишком сильной…

— Ты ненавидишь меня за то, что она умерла?

— Нет, не за это… — Волк грустно усмехнулся. — Ты ее отражение, я каждый раз подходил к твоей кроватки желая увидеть ее, а потом понимал, что это ты. С каждым годом это было видно все сильнее, а когда я увидел твою волчицу. Такую маленькую, серенькую… Я понял, что ты мое наказание за них…

Я не знала, что сказать ему на это, только внимательно посмотрела в лицо человека, которого боялась всю свою жизнь и не нашла там ничего, кроме боли. Встав, я пошла к выходу, больше мне здесь делать нечего, мы оба узнали то, что хотели. Он окликнул меня почти рядом с дверью, чтобы сказать тихое: «Прости». Я не нашлась, что ответить, поэтому промолчала. Не так просто простить того, кто сломал тебе жизнь. Мужчина сидел высоко подняв голову и глядя мне прямо в глаза, желваки на скулах, да побелевшие костяшки пальцев выдавали его волнение.

Спустя несколько минут, я покинула периметр каменоломни. По сути это была обычная тюрьма. Только судя по сверх толстым решеткам и хриплому вою за стеной по ночам, сидели здесь далеко не люди…

Глава 44 После боли

Когда я вошла в дом, с кухни доносились потрясающие запахи. Это прабабушка жарила блины по своему особому рецепту. Зайдя на кухню я поцеловала морщинистую щеку и стырила с тарелки горячее угощенье.

— Ну как руки мыть быстро! — Прикрикнула на меня старушка и хлопнула ладонью по моей руке.

Пришлось идти в ванную, с ней лучше не спорить. Закончив с готовкой, она спросила:

— Ну как все прошло? Понял?

— Да. Про мать рассказывал. Не верю я ему что-то, странный он.

— А, что он тебе про нее сказал? — Неожиданно серьезно сказала прабабка.

— Будто бы влюблен был до безумия, как наваждение.

Она встала из-за стола и походила из стороны в сторону. Я невольно залюбовалась этими сухими, властными движениями. Старушке было уже под 80, но она еще была очень даже активной. Невысокий рост, приятная полнота, ясный взгляд, нежная, как у ребенка кожа, — да она выглядела на 20 лет моложе! Это она выследила меня через несколько лет после пропажи (отец сказал медведь в лесу задрал) и посылала деньги. Открыто прийти ко мне она боялась, сильный оборотень не пожалел бы даже мать, не то, что сидящего в коляске ребенка. Отвлекая меня от размышлений, она ласково погладила по голове и крепко обняла.

— Это правда, внученька. Он бредил ей, реально бредил.

Потом она достала с чердака фотографии, и мы весь вечер предавались воспоминаниям. Сейчас я жила у нее в доме, (здесь прошла большая часть моего детства) мой сгорел две недели назад, от короткого замыкания. Все-таки не зря мне так не нравился дедушкин дизайнер…

Прошло три года. Теперь у меня есть потрясающая дочка — Алька. Прабабушка с дедом создали собственную компанию по производству кожаной обуви, и теперь я видела их редко. А вот Оксана с Никитой бывают у меня довольно часто. Пара так и не смогла родить ребенка, но они не отчаиваются. Ведутся поиски одиноких детей-оборотней, которых можно было б принять в семью. Ну-ну, пусть ищут… Я все не решаюсь сказать подруге, что ее запах изменился еще пару недель назад, жду пока Никита догадается. Но сейчас не об этом…

— Привет, — поздоровалась Оксана, — еще не началось?

— Тихо. Уже идет. — Мой взгляд не отрывался от татами. Соревнования по карате были в самом разгаре, и я следила за каждым движением соперников с замиранием сердца.

Вот один, второй, третий… Пары каратистов сменяли друг друга. Когда же наступит его черед??? Визг в ухо с левой стороны подсказал, что это, наконец-то, случилось. Сердце стучит все сильнее и хочется бросится вперед каждый раз, когда он пропускает удары, соперник попался очень серьезный. Однако, серия успешных ударов делает свое дело — победа за нами.

Кажется, проходит вечность, прежде чем голубоглазый мальчишка встает на пьедестал и звучит гимн нашей страны. Я плачу. Да-да, плачу. А как тут не плакать? Во время интервью, Антон находит нас глазами и говорит всего несколько слов: «Это победа для тех, кто научил меня побеждать несмотря ни на что!». Рядом визжит от возбуждения Лиза и на глазах миллионов людей показывает брату язык. Ей все равно, что перед ней стоит чемпион мира, она точно знает, он ее никогда и пальцем не тронет…

— Василиса, — знакомый голос отвлекает меня от ребят. Повернувшись, я замечаю Рому. Что ж, военная форма ему очень в лицу.

— Привет.

— Привет. Не ожидал тебя здесь увидеть. Как ты?

— Все хорошо. Видишь, хожу. Как ты?

— Домой возвращаюсь.

— Вась, пошли быстрей, все уже в машине. О, Ром, привет. — Схватила нас обоих под руки Оксана и потащила к машине. В принципе, мы не сильно сопротивлялись.

До номера в гостинице мы дошли почти тихо. Только Лиза выпросила-таки у брата медаль поносить. А вот когда мы только открыли дверь, меня почти сбил с ног маленький вихрь.

— Мама, мама смотри, что я сделала. — Алька тыкала мне в нос аппликацией и не замечала больше никого вокруг. Рома застыл у меня за спиной, не отводя от нее безумного взгляда. В какой-то момент это начало ее раздражать, и моя девочка задрав на него голову, выпалила:

— И нечего на меня так смотреть! Я не картина, чтобы любоваться.

После этих слов, Алька быстро спряталась за меня и чувствую показывала оттуда Роме язык. Потому что его лицо меняло оттенки за секунды.