Читать книгу "Франц, или Почему антилопы бегают стадами - Кристоф Симон"

– Конечно, Рэмбо, с превеликим удовольствием.

– Давай, не бойся!

– Издеваешься? С чего вдруг я буду тебя бить? Только этого мне не хватало. Я еще жить хочу, понял?

– Я тебе ничего не сделаю. Просто поцарапай мне немного штукатурку, чтоб была причина пойти в медпункт и полечиться у замдиректорши.

– Полечиться?

– Надо кое-что у нее спросить.

– Так сходи к ней в кабинет.

– Нельзя. Не могу я ни с того ни с сего припереться в канцелярию. Репутация не позволяет. Все решат, что я подлипала.

– С чего вдруг тебя стало интересовать, кто что подумает.

– Теперь я в выпускном классе.

– И что с того?

– Именно это я и хочу спросить у замдиректорши.

– А сам ты не догадываешься?

– Давай, бей! Некогда мне с тобой канителиться.

– Ладно, Рэмбо, хочешь тумака – ты его получишь. По дружбе. Только не здесь.

Мы вышли на улицу. Холод пронизывал насквозь. Ледяной порыв ветра бросил в лицо жирные снежинки.

– Куда тебе лучше? – спросил я, стуча зубами

– Что? – проорал Ридель.

– Куда тебе влепить? – крикнул я в ответ.

– Только не в нос!

– Вообще-то я в этом деле не мастер, – сказал я, топая ногами и хлопая себя по плечам. – Обычно это меня колотят.

– Давай, бей!

– Сейчас!

– Ну!

– Сейчас!

Я взял разбег.

– Grab уо’ hat’n grab уо’ coat, – заорал я, чтобы войти в раж, – leave уо’ worry on de do’ step…[5] Я взвинтил голос на три октавы andlgotmad. – Уахуу! Киййяя!

Я ударил так сильно, что порвал рукав.

Минуту спустя перед кабинетом замдиректорши торчали два разбитых в кровь носа.

– Блин, жердина. Говорил же тебе: не по носу.

Я то ругался, то выл, то истекал кровью, то все сразу.

– Ешкин кот, мне снег глаза залепил!

Фрау Апфель открыла дверь.

– Боже мой! – ужаснулась она.

– Нам нужна перевязка, – вежливо сказал Ридель.

Она подтолкнула нас в медпункт.

– Что случилось?

– Поскользнулись на льду у велогаража, – объяснил Ридель.

Я только сильнее заругался.

Мы сели на кушетку, сложив ладони лодочками, чтобы собирать кровь.

Фрау Апфель взялась за дело.

Ридель, как бы невзначай, спросил:

– Скажите, фрау Апфель, что надо, – он помедлил, – чтобы сдать выпускные?

Фрау Апфель набирала шприц. Здоровущий растреклятый шприц.

Я бросился к двери.

– Стоять, Франц! Надо учиться, Антон, только учиться. Ничего больше.

– А как-нибудь по-другому? – кисло спросил Ридель. – С учебой у меня не очень-то клеится.

– Ух ты, какая здоровенная иголка. – Я улыбнулся в надежде, что фрау Апфель передумает.

– Самая большая, – улыбнулась она в ответ. – Снимайте штаны, Франц.

– Вы же это не серьезно?

Ридель ревел от смеха.

– Все дело в том, чтобы учить то, что нужно, – доброжелательным голосом обратилась она к Риделю. – И как следует сосредоточиться на учебе. Трусы можете оставить, Франц. Я сделаю укол в бедро.

– Так я и думал, – уныло проворчал Ридель. – Терпенье и труд, ага?

– Нет, Антон, упорство тут не главное. И даже не время и не методика. Самое трудное в учебе – не бросаться в бой очертя голову, а прежде всего составить себе представление, каким должен быть конечный результат. – Она позволила себе пошутить: – У вас красивые ноги, Франц. Сожмите зубы!

– Черт!

– Спросите своих преподавателей и преподавательниц, – любезно продолжала фрау Апфель, – каких знаний они от вас потребуют к окончанию гимназии. Это самый надежный путь.

Ридель не сдавался.

– Ну, не знаю… Они все время говорят, что мы учимся для себя, а не для…

– Можете надевать штаны, Франц, я уже посмотрела на ваши ноги. Вы должны им доверять, Антон. Вы ведь слушаете своего тренера, когда хотите чего-то добиться в хоккее?

– Тут другое дело. Я чувствую себя не в своей тарелке. Если мне не нравится тренер, мы с ним деремся, потом опять миримся. Здесь такое не прокатит.

– Кто говорит, что учителя должны быть идеальными? Не стоит ожидать от них слишком многого. Не ищите у них слабых мест. Сосредоточьтесь на том, чему они могут вас научить. Все остальное бесполезная трата времени.

Ридель растерянно потирал лоб (область черепа над головным мозгом).

– Не потяну я. Экзамены и все такое…

– Не смешите меня, Антон. Для чего еще вы здесь учитесь? Ну, – сказала она с улыбкой, украсившей ее утомленное лицо, – как вы себя чувствуете, Франц?

Наша фрау Апфель. Такая приветливая, всегда готовая помочь. Надо будет сделать для нее что-нибудь хорошее.

– Мне просто необходима нежная забота. И чашка кофе.

– Снимайте штаны, Антон!

– Пропорите ему ногу насквозь, – посоветовал я, нажимая ручку двери. – Он любит боль.

Последующие месяцы…

…всю зиму и весну я занимался тем, чего еще никогда не делал, – учился. Конечно, только из упрямства, сдать экзамены было бы для меня погибелью, это уж как дважды два.

В январе, когда пожары на острове Борнео уничтожили лес на территории размером с Люксембург, я попросил фрау Брунисхольц дать мне список умных вопросов по экономике предприятия.

В феврале, когда во Флориде 70 000 человек бежали от пожаров и магистраль 1-95 была заблокирована на участке в 320 километров, я пересел с задней левой парты на переднюю правую, чтобы видеть учителя политэкономии Гонсалвеса за проектором.

В марте, когда в Бангладеш 25 миллионов человек потеряли жилье, лишились пропитания и урожая, я попросил девчонку Ф. объяснить мне, как ставятся запятые в английском (существенным новшеством было то, что теперь я собирал эту информацию до, а не во время контрольных).

В апреле, когда снаряд танка «Леопард 2» влетел, вместо специально предусмотренного гравийного карьера, в Аре и весь город во главе с рыбаками и Венесуэлой стал забрасывать военный департамент письмами и мучить ночными звонками, Йоханн научил меня нескольким аккордам на фортепьяно. А так как фортепьяно на Бурштрассе не было, то он взял лист бумаги и нарисовал на нем черные столбики. Я расширял свой музыкальный горизонт на этом немом пианино, а Хайнц тем временем приготовлял мне на кухне одну из своих фирменных смесей. Получив уроки у Йоханна, я вступил в джаз-банд Рэмбо Риделя, состоявший из меня, рояля в музыкальном зале, Риделя и его трубы. Мы репетировали композицию, которую собирались представить на экзамене по музыке в июле. Композиция исполнялась без нот и называлась, конечно, «Rambo’s Blues for Peg»[6].