Читать книгу "Dishonored. Порченый - Адам Кристофер"

Нож вспыхнул красным, затем желтым и снова красным.

Послышался гул великого пожара, рев адского огня, доносившийся с бескрайних просторов времени.

– Видишь, друг мой? – сказал Милош, но Жукову показалось, что он стоит за дверью, за холмом, в тысяче миль от него и пытается перекричать ветер. – Это алтарь – святилище Чужого! Значит, когда-то его последователи были здесь, но теперь их здесь нет. Должно быть, есть и другие тоннели, ведущие прочь из Ютаки. – Милош посмотрел на Жукова. – Эй, ты меня слушаешь?

Жуков кивнул. Давление внутри его черепа резко возросло, он потянулся к ножу. Как только его пальцы коснулись рукояти, шум в ушах прекратился. Тишина обрушилась на него так внезапно и была такой абсолютной, что Жукову стало больно. Он покачнулся.

– Есть другой выход, – сказал Милош. – Слушай, если мы найдем другие тоннели, может, даже в горах, мы сумеем сбежать. Под землей мы сможем спастись от волков и медведей, к тому же здесь теплее – морозно, но жить можно.

– Да, теплее, – прошептал Жуков.

Не сводя глаз от ножа, он поднял руку, снял перчатку и снова коснулся рукоятки голыми пальцами. Она была горячей, и этот жар распространился по руке Жукова, дошел до плеча и наполнил все его тело. Теплом. Теплой кровью.

– Жуков?

Он повернулся, и Милош попятился. Жуков опустил глаза и обнаружил, что до сих пор держит нож. Он был теплым. Сквозь плотно сжатые пальцы Жукова сочилась кровь.

Затем послышался шепот. Где-то у него за спиной. Кто-то стоял там, позади него, неуловимо присутствовал. Тихий голос, шепот, песнь.

Нахмурившись, Милош поднял руки.

– Ты меня слушаешь? Я говорю, отсюда есть выход. Жуков? Жуков, ты меня слышишь?

Жуков кивнул и склонил голову, прислушиваясь к песне и наблюдая, как у него в глазах танцует пламя.

Голос шептал. Нож ему пел.

Он рассказал ему все на свете.

Он рассказал ему, что делать и как.

– Да, – сказал Жуков, снова кивнув. – Да, выход есть.

Шагнув вперед, он всадил нож в живот Милошу. Глаза его товарища округлились, он пошатнулся, земля ушла у него из-под ног. Жуков шагнул ближе и вогнал лезвия глубже, не давая Милошу упасть. Лица узников сближались, пока их носы не соприкоснулись. Жуков заглянул в глаза своего спутника и увидел в них отблески пламени, пылавшего многие тысячи лет назад, увидел пляшущие тени, увидел силуэт, диковинную сущность, стоящую у него за спиной.

Милош захлебывался кровью, а Жуков орудовал ножом, снова и снова проворачивая сдвоенные лезвия. Милош кашлял, в лицо Жукову летели кровавые брызги.

– Да, – снова сказал Жуков. – Да, выход есть.

Затем он отступил и выдернул нож. Милош рухнул на пол ледяной камеры и больше не двигался. Фонарь выпал из его руки и ударился о камень. Маленькая емкость для ворвани внутри него накренилась, огонек замерцал. В этом жутковатом свете, умирая, Милош смотрел на Жукова, открыв рот от неожиданности и страха.

Слушая песню, которая тихо звучала у него в голове, Жуков опустился на колени возле его тела и принялся за работу.

Часть вторая

Ведьминские амулеты

11

ПОМЕСТЬЕ БРИГМОРОВ, ОКРУГ МАТЧЕРХЕВЕН

12-й день, месяц тьмы, 1851 год

«На соседних улицах дела обстоят иначе. В частности, Ботл-стрит и винокурня “Старый Дануолл” в настоящее время контролируются Слэкджовом и его бандой с Ботл-стрит. О Слэкджове известно мало, в основном то, что он был особенно активен во время чумного кризиса. Так как его преступные дела вращались вокруг распространения противочумного эликсира, городская стража не спешила положить конец его нелегальному бизнесу».

– БАНДА СЛЭКДЖОВА С БОТЛ-СТРИТ

Выдержка из отчета о разбойной активности банд

Корво навалился на подоконник и почесал подбородок, осматривая земли поместья Бригморов.

Ночь выдалась облачная. Дождь, к счастью, перестал, и было на удивление тепло – такое порой случается в это время года, когда осень дарит жителям Дануолла последние приятные деньки, вслед за которыми приходят снег и настоящие холода. Облака медленно проплывали по небу, и в просветы между ними то и дело выглядывала луна, заливавшая всю заросшую и заболоченную усадьбу жутковатым бледным светом. Большую часть сада занимали деревья, ветви которых пригибались к земле под тяжестью мха, тут и там виднелись остатки некогда восхитительного регулярного парка[1], теперь уже заброшенного навсегда: статуи и балюстрады густо заросли плющом, резные белые кормушки для птиц и невысокие колоннады очерчивали контуры идеально симметричного парка, едва видного теперь в гуще листвы. На руинах оседали клочья тумана.

Корво вздохнул. При таком неровном ландшафте усадьба Бригморов полнилась укромными уголками, где можно было спрятаться, чтобы незаметно подойти к особняку. Хотя это было на руку Корво – он успешно расставил своих агентов по всему поместью, – это также означало, что прикрытием мог воспользоваться и противник.

– Прекрасная ночка, да?

Корво повернулся к человеку, который стоял рядом с ним. Комната освещалась только лунным светом. Мебели не было – все вынесли, готовясь к перестройке, которая уже шла полным ходом. На месте старых, прогнивших досок пола уже белели новые, и лунный свет отражался от них и поблескивал в глазах у Корво и в капельках влаги на густых, серебристых, подковой огибающих губы, усах его собеседника.

Губы под этими усами улыбались, обнажая крупные, как надгробные плиты, зубы. Брови мужчины были столь же густыми, как и усы, но на голове у него не было ни волоска, не считая тонкой седенькой косички, которая тянулась от его затылка до середины спины.

Мужчина подмигнул, а затем кивнул в сторону окна.

– Говорю, прекрасная ночка, Корво, – повторил он. – Что с тобой, парень, ты оглох?

Корво улыбнулся.

– Я прекрасно тебя слышу, Исайя, – тихо ответил он. – Как, наверное, и все, кто находится в саду, так что, если не возражаешь…

– Ладно, ладно, – ничуть не понизив голоса, сказал мужчина, но тут же понял свою оплошность и виновато развел руками. – И я Азария, а не Исайя, – шепотом добавил он. – Сколько раз мне нужно представиться, чтобы это имя отложилось в твоей дубовой голове? Похоже, тебя слишком часто били по лбу.

Корво улыбнулся шире.

– Прости, Азария. – Он снова повернулся к окну и немного помолчал, прежде чем продолжить: – Да я уже и не парень. Я тебе почти ровесник.