Читать книгу "В сетях страсти - Крис Кеннеди"

– Драгус? То есть твой приятель?

– Он мне не приятель, София.

– И мой отец знал его?

– Мы все знали друг друга. И все мы были воинами Козимо, его легионом, его ордой…

Цепенея от ужаса, София, заикаясь, пробормотала:

– Это н-неправда… Мой отец ни за что бы… Он ведь любил тебя! И я! – Сжав кулаки, она шагнула к Киру и ударила его в грудь. – Ты лжешь!

Тот со вздохом покачал головой.

– Только не тебе, София. – Он сжал ее запястья: – Да и другим не так уж часто. Да, я хитрю, сбиваю с толку, но чаще всего просто позволяю людям верить в то, во что им хочется верить, позволяю надеяться на что-либо.

София кивнула. Да-да, все это он и проделал с ней. Вел ее туда, откуда манила надежда…

– Ненавижу тебя, – прошептала София. И тотчас же поняла, что солгала.

Кир с невозмутимым видом пожал плечами.

– Думаешь, я этого не знаю?

Ей хотелось крепко прижаться к нему, и просто дышать, просто дышать – вот и все. И все это время она видела его ужасный шрам. Но, увы, она видела и его глаза, холодно смотревшие на нее, как на какой-то посторонний предмет. Ох, ну почему же он так смотрит?!

Она снова ударила его в грудь и прохрипела:

– Негодяй! Разбойник! Дьявол!

Губы его искривились в насмешливой улыбке.

– Совершенно верно, София. Я именно тот ирландский недоносок, с которым имел дело твой отец.

Эти слова Кира ошеломили ее. София замерла на мгновение, потом, всхлипнув, пробормотала:

– Ты никогда не был таким. Не был, не был, не был! – закричала она вдруг, яростно защищая того юношу, в которого влюбилась когда-то. Влюбилась, когда была глупой девчонкой.

И тут она опять его ударила. И опять всхлипнула. Ей хотелось плакать и хотелось бить его и кусать. Хотелось потребовать, чтобы он немедленно снова стал таким, каким был когда-то.

Тут Кир обнял ее и привлек к себе. Прижавшись к ней всем телом, тихо проговорил:

– Я в точности такой же, как они, София. И не могу стать другим. Твой отец был прав. Я беру все, что хочу, а потом ухожу.

И, оставаясь самим собой, он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы. Поцелуй был жарким и яростным. Жестким и настойчивым. Воспламеняющим. И София, охваченная огнем желания, тотчас приоткрыла губы. А Кир, медленно продвигался к стене, и в какой-то момент София вдруг почувствовала, что прижата к ней спиной. Но она не сопротивлялась – напротив, привстав на носочки, прильнула к Киру, и теперь уже отвечала на его поцелуй с такой же страстью и яростью.

Внезапно он приподнял ее и, задрав юбки, прижался к ее лону своей вздыбленной плотью.

София громко застонала и принялась покрывать поцелуями его лицо, шею, волосы – все, до чего могла дотянуться.

И тут Кир вдруг чуть отстранился и, глядя ей прямо в глаза, прошептал:

– Не влюбляйся в меня, София. Ни к чему хорошему это не приведет. – С этими словами он опустил ее на пол и, резко развернувшись, вышел из комнаты.

Она покачнулась – и едва не упала; казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Сделав несколько шагов по комнате, София осмотрелась. За окнами по-прежнему лил дождь и ревел ветер. И царила все та же густая тьма.

София вытерла лоб, пытаясь прийти в себя. Теперь ей было ясно: Кир – человек очень опасный и безжалостный, думающий лишь о мести. Человек, в душе которого не было места привязанностям, если только они не служили какой-то цели – уж она-то, София, прекрасно это знала. Да он и сам этого не скрывал.

Так почему же где-то глубоко, в бездонном колодце ее души, по-прежнему таилась вера в этого человека?

Безумие, должно быть. Да-да, именно так. Ей давно пора это понять. Пора признать, что колодец ее души действительно бездонный. И, следовательно, ее любовь к Киру никогда не иссякнет, – что бы он ни сделал.

Она понимала, что не могла доверять ему. И поэтому не могла доверять себе.

Самое время уезжать.

Глава 32

Кир ушел не очень-то далеко. Всего лишь спустился в общий зал и выпил эля, в котором так нуждался. В голове же вертелись мысли, которые были совершенно лишними!

Выходит, София вела гроссбух, за которым охотились самые могущественные и самые продажные люди во всей Англии. Охотились… словно собаки, гоняющиеся за собственными хвостами.

Кир едва не рассмеялся. И тут же задумался. Но почему же она это сделала, почему? Поступок совершенно безумный… и великолепный!

Наверное, все дело в том, что София – женщина. А женщины – это всегда и везде беда, не только на кораблях. И у них всегда такой вид, будто они в отчаянии и нуждаются в помощи, хотя на самом деле им нужно именно то, что тебя уничтожит.

Кир взял свою кружку и вдруг понял, что она пуста. Он поднял палец, давая знать, что хочет заказать еще. Бородатый хозяин тотчас же принес кружку, но не ушел.

– Женщина или лошадь? – спросил он, взглянув на Кира.

Тот криво усмехнулся.

– А если я на этот раз скажу «лошадь»?

Хозяин в задумчивости провел ладонью по подбородку.

– Вы, сэр, выглядите еще хуже, чем в прошлый раз. Так что лошадь тут ни при чем – я уверен.

Кир с улыбкой кивнул:

– Да, верно. Ты мудрый человек.

– Она что, сбила вас с толку? – спросил хозяин.

– Да, и очень сильно.

– Что ж, женщины это умеют.

Кир внимательно посмотрел на хозяина.

– Хм… А я ведь не знаю, как тебя зовут.

– Стефан, – ответил бородач.

Кир кивнул, поднял свою кружку, и пробормотал:

– Что ж, Стефан, за знакомство. И за женщин, сбивающих с толку.

Хозяин тотчас повернулся, схватил кружку с ближайшей полки и, наполнив ее до половины, чокнулся с Киром. После чего мужчины выпили.

– Хорошо бы чего-нибудь похолоднее, – со вздохом пробормотал Кир.

Стефан молча кивнул и исчез в задней комнате. Через минуту вернулся с деревянной кружкой, в которой позванивали крошечные осколки льда, плававшие в воде.

– О господи, – прошептал Кир, взяв кружку со льдом. – Откуда это?

– Пещеры. – Стефан ткнул пальцем в пол с таким горделивым видом, словно сам вырыл эти пещеры. – Они протянулись по всему побережью на много миль. Их очень любят контрабандисты… и я тоже. Прекрасное место для хранения провизии.

Кир поднес кружку к губам и сделал глоток.

– Какое счастье! – воскликнул он. Запустив пятерню в кружку, извлек из нее горсть льда и приложил к шее. Лед таял в пальцах, и вода капала за ворот туники словно холодный дождь.