Читать книгу "Цезарь в тесте - Иван Дубинин"

В тот вечер он успешно завершил лечебный ритуал и, ободрённый оптимистическими заверениями врача, направлялся к своей машине. Как вдруг где-то рядом послышалась какая-то возня, и раздался отчаянный женский выкрик: «Помогите!». Игорь Васильевич, как истинный бизнесмен, был человеком рисковым, поэтому, не задумываясь, бросился на выручку. Как оказалось, хулиганы напали на девушку и быть бы большой беде, если бы не внезапно появившийся Изжогин. Бандиты, а их было двое, спешно ретировались, а девица, всмерть перепуганная, истерично цеплялась за своего заступника. Ничего вразумительного добиться от неё не удалось, так что пришлось рыцарю и дальше проявлять своё благородство — везти её к себе на квартиру. Дома, отпоенная коньяком, она была очень благодарна своему спасителю. Так они познакомились и стали дружить. Тем более что у Изжогина на тот момент пустовало место дамы сердца.

— Так Вы считаете, — спросила я, выслушав романтическую историю их знакомства, — что Мура не имеет отношения к этому убийству?

— Да она Труфановых узнала только на том вечере!

— А Вы ей ничего о них не рассказывали?

— Нет. Предложил ей пойти со мной на день рождения моего коллеги, она согласилась.

— А что Вы можете сказать о других гостях?

— А кто там ещё был? — спросил сам себя Изжогин. — Рисухин… Они давно дружат, и Николай очень дорожит их отношениями. Александр Иванович ему портрет подарил! Труфанов так этим гордится. И ещё была Ида…

— Что за имя странное? Ираида что ли?

— Нет, Ираида само по себе звучит загадочно-благородно, а эта Ида — от простой Зинаиды. Зинаида Аркадиевна Желтухина. Хитрая стерва. Вот она могла подменить пистолет! — вдруг оживился знаток женской психологии.

— А Труфанов сказал, что о готовящемся подарке знали лишь они с Люсей и Вы! — решила я осадить его.

— Да, это я «пистолет» достал. Всю Москву перевернул! Меня Николай попросил. Говорит, надо такую зажигалку подарить, чтоб на всю жизнь запомнилось! По-моему, так и получилось.

— Как же Ида могла об этом узнать?

— Да сам Труфанов, небось, и проговорился. Или подслушала случайно.

— А чем она занимается? И почему Вы ее не любите?

— А! — махнул рукой Изжогин. — Вы об этом Труфанова расспросите. Он всё о ней знает.

— Если они дружат, зачем же ей им вредить?

— А, может, это и не она, — согласился мой собеседник. — Да, скорее всего, Виталик сам всё устроил.

Я попросила Игоря Васильевича помочь мне встретиться с Мурой. Он обещал. На прощанье, целуя мне ручку, Изжогин, хитро улыбаясь, сказал:

— А насчёт моего ухаживания всё остаётся в силе!

ГЛАВА 15

На следующий день я позвонила ему по мобильному телефону.

— О! Евстолья Анатольевна! — оживился он. — Если следователь тебя преследует, следовательно, следователь напал на след! — скаламбурил Изжогин и довольно рассмеялся.

— Что это Вы так веселитесь? — серьёзным тоном спросила я.

— Это Вы меня так радостно возбуждаете, Евстолья Анатольевна. Должен Вам признаться, давненько со мной такого не бывало. Я надеюсь, мой допрос ещё не закончился? И мы продолжим его где-нибудь в укромном местечке.

— Если следователь сочтёт это нужным.

— И что из этого следует?

— А из этого следует, что мне нужен следующий подозреваемый, — в тон ему скаламбурила и я.

— Да, ответ чисто в женском стиле: ни да, ни нет, — сказал Изжогин и перешёл на серьёзный тон. — Я разговаривал с Мурой. У неё сейчас запарка. Она ведь работает в модельном бизнесе. Бедная девочка так тогда расстроилась! Может быть, Вы встретитесь с ней как-то потом?

— Да у меня к ней буквально пару вопросов. Говорите её координаты.

Игорь Васильевич замялся, но, видимо, решил, что скрывать от меня бесполезно, признался:

— Агентство «Шармэндшик».

— Как? «Шарманщик»?

— «Шарм энд шик»! — чётко, с расстановкой произнёс бизнесмен.

Он назвал адрес и рассказал, как удобнее туда добраться. И напоследок добавил:

— Жду вызова на допрос с пристрастием!

Я промолчала.

Попасть в агентство было не так-то просто. У дверей за столом сидел «трёхстворчатый шкаф» со стриженой туповатой головой, к которой набекрень был прилеплен берет. Униформа явно стесняла его и без того медлительные движения. На столе перед ним лежал раскрытый журнал для записей. А сверху убедительным восклицательным знаком красовалась резиновая дубинка. Он молча повернул ко мне запрещающее выражение лица. Показывать ему своё удостоверение сотрудника ФСБ я почему-то не рискнула.

— Извините, пожалуйста, — почтительным тоном попросила я, — мне бы…

— Не положено.

— Да я только…

— Не положено!

— А, может быть…

— Не положено!!

И тут до меня дошло! Конечно же, ещё не положено. Я положила ему на стол зелёненькую купюру. Он тут же с неожиданной прытью спрятал её в карман.

— Проходите.

Я быстренько прошмыгнула мимо неприступного стража и попала в длинный коридор с множеством закрытых дверей. Куда идти? Только вперед! — решила я и зашагала прямо. Вдруг откуда-то из-за поворота навстречу мне выплыло и задефилировало фламинго — что-то розовое на длинных худых ногах.

— Простите, Вы здесь работаете? — задала я самый глупый вопрос в данной ситуации.

Я давно за собой замечаю, что в экстремальных случаях ляпаю всякую дурь, а дома в спокойной обстановке мне по этому поводу такие умные мысли в голову приходят. Я всегда поражалась и восхищалась, читая детективы, как проницательно-тонко и всеобъемлюще-мудро ведёт беседу с подозреваемым сыщик. А оказывается, это автор наделяет его такой способностью, часами обдумывая для него диалоги. Хорошо быть умным задним числом.

— Да, я здесь работаю, — гордо произнесло воздушное создание.

— А Вы не подскажете, как найти Муру?

— Тамарку, что ли?

— Почему — Тамарку?

— Да потому, что она — Тамара Кондрашкина.

— Нет, она — Мура.

— Ну, правильно. Тамара — Мара — Мура. Это ее сценический псевдоним. А зачем она Вам?

— Понимаете, — я достала из кастрюли свежесваренную лапшу и начала развешивать её на расставленные уши любопытной подружки, — я работаю на киностудии помощником режиссёра. Мы сейчас делаем серию рекламных роликов, и нам необходимы свежие, необычные типажи. Наш режиссёр где-то увидел Муру и загорелся снять именно её.

Видимо, лапша была слишком тяжёлой, потому что, оттянув уши, она перекосила девице лицо.