Читать книгу "Поцелованный богом - Лариса Соболева"

– Все когда-то становятся бабами, – стушевалась она, будто это был очень большой недостаток.

– Сегодня тебя больше не трону, – ласкал ее губами Назар. – Потерплю до завтра.

Он не хотел причинить ей боль, он хотел, чтоб Кате нравилось то, что пока ее смущало. А ей ничего не оставалось, как дать ему больше, чем только благодарность за спасенную жизнь.

Утром мамаша тихонько заглянула к ним в комнату, как заглядывала не раз до этого. Голова невестки лежала на плече сына, он обнимал ее обеими руками, уткнув нос в волосы Кати. Мамаша притворила дверь, подошла к иконам и перекрестилась:

– Благодарствую, Никола Угодник, можна и помирать.

Занимая достаточно ответственный пост, чтоб иметь свободу действий, Васька использовал эту привилегию для поисков Кати. Едва появлялась хоть мизерная возможность, он мчался в район, где увидел Катю, решив, что объект его поисков должен находиться поблизости. С другой стороны на толкучку приезжали из дальних уголков, а то и пешком шли, преодолевая десятки километров. Человека найти в захолустье не столь уж трудно, но Васька не знал, как объяснить, кто ему нужен. Поездив по хуторам и станицам, надеясь встретить ее еще раз случайно, он возвращался назад мрачным и злым. Так прошло три месяца.

Петро поражался упрямству и одержимости брата, но только один раз взялся его воспитывать:

– Васька, не дело ты затеял. Нынче не война, за душегубство тебя не приласкают. Ведь дознаются, что это ты белогвардейку порешил.

Вернувшись очередной раз из неудачной поездки, Васька ел картошку с квашеной капустой и, разумеется, выпил, но немного. После слов Петра, которые тот произнес слишком горячо, он кинул на него спокойный взгляд, медленно провел тыльной стороной ладони по губам и спросил:

– Чего ты за нее распереживался?

Тут уж у старшего глаза стали круглыми, как блюдца:

– Да не за нее! А за тебя! Ты ж как сыч стал, Васька, того и гляди – умом тронешься. Не хочу, чтоб мой брат из-за какой-то бабы всю жизнь себе испоганил. Мы ж не последние люди, имеем почет, уважение. Неужто не боязно все потерять?

Васька выпил еще немного, пересел на кровать, начал стаскивать плотно сидевшие сапоги и бубнил ворчливо, с едва уловимой обидой:

– А мне так чудится, ты о себе больше печешься. О своем почете и уважении. Я сказал – найду ее. И нечего мне указывать, чего я должен делать, а чего не должен. – Он завалился на кровать, закинул руки за голову и прикрыл единственный глаз. – Не будет мне жизни, коль не найду ее.

Петро обхватил пятерней подбородок, глядя на брата с сочувствием. За время Гражданской он насмотрелся на родственничков, когда брат шел на брата, отец на сына, а у них с Васькой всегда было полное взаимопонимание. Мало того, Петро являлся для него примером, его слово было законом. Что же случилось с Васькой? Глаз, конечно, важная штука в человеке, но чтоб так бесноваться... Нет, Петро не понимал брата, хоть и жалел его.

Он присел на край Васькой кровати, поставил локти на колени и, хотя это было трудно, сказал:

– Я знаю, как найти ее.

Васька мгновенно приподнялся, единственный его глаз сверкнул радостью:

– Знаешь? Как?

– Я дам распоряжение, чтоб из всех хуторов близ станицы, где ты ее встретил, прислали сведения о поселенцах с двадцатого года.

– Сделай, Петро! – оживился Васька, схватил брата за руку и сжал ее. Сжал так крепко, что у него побелели пальцы, а Петро стало больно, он даже поморщился, но тиски не разжались. – Найди! Найди, прошу тебя...

– Будет тебе! – Петро выдернул руку. – Ну и хватка у тебя, никогда б не подумал. Ей-богу, Вася, знал бы, что ты так маяться будешь, сам бы ту девку застрелил.

– Но ты ее проиграл, а обещал мне отдать, – упрекнул тот.

Петро развел руками, мол, слаб. Да, карты остались его слабостью и, имея свободную минуту, но не имея партнеров, Петро перебирал колоду пальцами забавы ради. Пожалуй, Васькина страсть сродни его страсти, наконец, он его понял, поэтому хлопнул по колену и твердо пообещал:

– Всех получу. – А через паузу добавил: – Только как ты узнаешь, кто из них она? На бумаге всего-навсего имена будут.

– Узнаю. Пойму, – убежденно сказал Васька.

Прошел еще месяц. Петро стали приходить списки людей, которые прибыли со стороны и поселились в хуторах. Он отдавал их брату, тот прямо у него в кабинете падал на стул и читал, покусывая кончик уса, разумеется, его интересовали только женщины. Сухие сведения ничего не говорили ему, Васька брал списки домой, где подолгу вчитывался в текст, представляя за написанными от руки строчками людей, мысленно подставляя к фамилиям и именам с отчествами одно-единственное лицо. Петро ничего ему не говорил, лишь молча курил, устремив на брата пытливые глаза. А тот вообще ничего не замечал, казалось, забывал, что Петро находится тут же. Старший брат напоминал о себе, предлагая поужинать, тогда Васька шел к столу, машинально ел, а мыслями был далеко. В один из подобных вечеров обеспокоенный Петро, подозревая, что брат своего добьется, попросил его:

– Когда отыщешь ее, то сделай все поаккуратней. Без свидетелей.

– Ты про что? – очнулся Васька.

– Сам знаешь, про что, – пробурчал старший брат, глядя в стопку с водкой, которую вертел в руках. Водка проливалась на стол, что нисколько не занимало Петра. Он очень жалел, что не застрелил белогвардейку, теперь же стать помощником брата в темных делах не мог себе позволить. – Найдется хоть один свидетель – даже я не выручу тебя.

– Понял, – равнодушно пожал плечами Васька, выпил и отправился на кровать. Лежа, он изучал до полночи списки, не щадя единственного глаза.

Но однажды, получив от брата новый список, он сразу заметил непривычное отчество, длинное и заковыристое: Леонардовна. Образованный старичок-доктор, проживавший по соседству, просветил его, что имя отца этой женщины Леонард. Сколько Васька ни жил на свете, а таких имен не слыхал, значит, среди крестьян и рабочих не могло быть Леонардов, только у тех, кто стоял еще недавно выше них. Но самое интересное – фамилию Екатерины Леонардовны он прочел только на следующий день, едва проснувшись и взяв со стола лист! До этого Васька полностью был во власти отчества, подозревая, что оно принадлежит той, кого он задался целью найти. А когда прочел фамилию, тут-то и прошла по телу дрожь, и все сомнения улетучились. Он кинулся к брату, который брился у осколка зеркала, висевшего на стене:

– Гляди, Петро! Это она!

Тот ойкнул, порезавшись, и, промокая полотенцем кровь, взял лист медленно прошел к столу.

– Зовут Катерина, – взбудораженно говорил Васька. – А фамилия у нее... Яурова! Ты понял?