Читать книгу "Поцелуй на ночь - Кейт Вудсток"

– Но… этого не может быть, Хит. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Ты же видел старого Тонбриджа, знаешь, как он относится к Итану… О, привет, а мы тут…

– Приветик! Ребята, с удовольствием пообедаю с вами, но сейчас спешу, масса дел. Девчонкам нужен ветпаспорт, прививки, намордники и прочая дребедень. Оформляю их на выезд.

– Итан, ты…

– Разумеется, беру! Предупредил Рози, она их ждет.

– Кхм…

– Хит, старичок, ты мне подскажешь насчет кормов?

– Конечно… а кто такой Шекспир?

– Стыдитесь, мистер Бартон. Шекспир – это великий Бард Англии.

– Нет, я в том смысле, что…

– Ах, это! У Рози кот. Английский голубой.

– Смотри-ка, и у них бывает…

– Это порода. Так вот, это такой здоровенный котяра с наглой мордой и душой ребенка. Зовут Шекспир, сокращенно Шекс. Она за него почему-то волнуется. Все, поехал.

– Итан, погоди, а как прошло у отца?

– Спроси своего диверсанта. Джен, должен тебе сказать, тебе с ним страшно повезло. Нет, какой ум! Раз – и наповал! Уехал! Пока.

И Итан Тонбридж захлопнул за собой калитку. Джена медленно прищурилась и произнесла вкрадчивым голосом:

– Как я понимаю, ты применил СВОИ методы. И в чем же они заключались?

Хит вздохнул и переступил с ноги на ногу. Посмотрел в пылающее золотом небо. Потом на Дженну. Неопределенно помахал рукой в воздухе и признался:

– Я ему посоветовал хлопнуть для храбрости. Ну… выпить.

– И?

– Ну и все. Просто я-то думал, что он хлопнет прямо перед визитом, а он…

– Так-так?

– А он начал еще вчера ночью, как приехали. В саду.

– Один?

– Ну… Я там тоже был…

– То есть Итан напивался, а ты смотрел?

– Он не напивался, он немножечко расслаблялся…

– Один?

– Я ж говорю, я там был.

– И что дальше?

– Дальше мы спать пошли. Все. Остального я не знаю.

– И это весь твой метод?

– Ну… сработало же?

Две недели спустя, на свадьбе Итана Тонбриджа и Рози Макгиллем, проходившей в отеле «Плаза», Дженна Фарроуз узнала подробности. Их рассказал сам старый Тонбридж, утащив их с Хитом за пышный куст чего-то цветущего.

– Ребята, это что-то потрясающее! Он исцелился! Спасен, полностью здоров, и я могу отправляться на покой, как обещал.

– Мистер Тонбридж, мы с Хитом все голову ломаем, он ведь нам ничего…

– Лев! Леопард! Представьте: в десять утра я сижу у себя в кабинете – Итана нет. Четверть одиннадцатого – его нет. Половина – его нет. Я уже закипаю, мамаша Тонбридж прячется в кустах – Итана нет. А надо тебе сказать, такого никогда еще не бывало. Я просто не позволял ему опаздывать.

– Тиран!

– Все в прошлом, забудь. Так вот. Без двадцати распахивается дверь – стоит, чуть не босиком, рубаха в портки не заправлена. Красив, конечно, ничего не скажу. Хорошо, что он в мать. В моем окружении всегда считалось, что я истинный мужик – чуть красивее гориллы. Неважно! Я ему, значит, железным голосом: я кому сказал в десять быть? А он мне – ТАКИМ ЖЕ: папа, я школу закончил двенадцать лет назад, и мы не в космос улетаем.

Я, признаюсь вам честно, маленько задохнулся. От злости. А этот паршивец – и вообще, я еще вчера собирался тебе, папа, сказать: пора менять характер. Пока ты, папа, громыхал, сын твой вырос, и станешь ты не сегодня – завтра дедушкой, а детишек пугать громким голосом нельзя.

Я продышался, говорю – чего? Какие детишки? А Итан мне: мои. Я, говорит, женюсь на лучшей девушке в мире, и ты, папа, только попробуй про нее чего-нибудь сказать. Она моя, говорит, секретарша, но одновременно и племянница графа, она этих разговоров ужасно не любит. Так что, говорит, либо благословляй, либо до свидания.

Я рот только разинул. Он снова: совсем забыл, из банка говорит, ухожу. Не мое это дело, не люблю я этого. Денег мне никаких от тебя не надо, я, говорит, свои деньги вложу в туристический бизнес в Шотландии.

Я тут говорю – что ж ты, поганец, делаешь, мать ведь наверняка подслушивала, так у ней сейчас сердечный приступ! А Итан мне: мама все давно уже знает и во всем меня поддерживает, а ты, папа, кончай придуриваться, потому что я тебя прекрасно знаю, человек ты не злой. Люблю я, говорит, тебя, но отныне поступать буду, как захочу сам.

И тут я, девочка, вспомнил, что вам с Хитом сказал накануне – насчет того, что если Итан хоть раз кулаком по столу… Дурачок, говорю. Да женись ты на ком хочешь, говорю. Мамаша Тонбридж, когда я к ней подкатил, была официанткой в задрипанном баре, а у тебя целая графиня! Сам смеюсь… Давно так не смеялся.

Дженна ошеломленно посмотрела на Хита, тот ответил ей ласковой улыбкой. Старый Тонбридж крякнул и расправил седые усы.

– А девочка хорошенькая, скажи, Дженни? До тебя ей, конечно, далеко, но она берет другим. Думаю, они будут счастливы. Мамаша Тонбридж от нее не отходит. Кстати, диверсант!

– Да, мистер Тонбридж?

– А когда мы попляшем на вашей свадьбе? Хит посмотрел на Дженну и очень серьезно ответил:

– Когда раздадим все долги. Потому что это будет совсем другая, новая и очень хорошая жизнь, и вступать в нее надо налегке.

Дом на Лонг-Айленде был продан, деньги поделены в равных долях между Итаном и Дженной.

Пост главного редактора заняла Элинор Шип – и совершенно никакого удовольствия от этого процесса не получила, потому что кандидатуру ее предложила сама Дженна Фарроуз и даже поскандалила с советом учредителей.

Некоторое время Дженна жила в своей квартире и изнывала от тоски, потому что Хит пропадал в Стамфорде целыми днями. Дженне в качестве бонуса он оставил Джеронимо, Чикиту со щенками, Мачо и Круза, остальные собаки уехали с ним. Дженна ходила со зверьем гулять в Центральный парк, думала о Хите и почти совсем не думала о прошлой своей жизни.

Эта самая жизнь казалась ей нереально далекой, тоскливой и тусклой, словно дождливый день в сентябре. Дженна Фарроуз, как Спящая Красавица, разбуженная Прекрасным Принцем, бродила по большому городу и заново училась видеть его красоту.

Она наблюдала за играющими в траве детьми, за чинно прогуливающимися по аллеям мамашами с колясками, за старушками, за спортсменами и школьниками… Вся эта жизнь была страшно далека от гламура прошлой жизни Дженны, но она ничуть об этом не жалела. Здесь все было интереснее. Живее.

По ночам она долго не могла заснуть. Странное дело, раньше ей никогда не хотелось делить с кем-то свою постель, она ценила одиночество за возможность побыть самой собой, но теперь все изменилось. Дженне очень хотелось видеть Хита, чувствовать тепло его тела, крепость его рук.