Читать книгу "Танцующая на волнах - Анна Данилова"

– Я не верю своим ушам… Если бы ты знала, как долго я тебя ждал… Все, я выезжаю… Вот только…

Но он не договорил, послышались короткие гудки, Лена, видимо, решила, что разговор окончен, и положила трубку. Ну и правильно, ей незачем знать, что он хотел сказать: вот только приму холодный душ… Он же пьян. Ему непременно надо под холодную воду, чтобы прийти в себя. Но разве может он заставлять ее ждать? Это ему была уготована такая участь – ждать. Она, его ласточка, ждать не должна. И не будет.

Он бросился к гардеробной, нашел серый костюм в тонкую полоску, белую сорочку, темно-серые ботинки… Через четверть часа он сидел уже в своей машине, соображая, как быстрее домчаться до аэропорта.

…Он погиб сразу. В то самое мгновение, как его машина со всей скорости врезалась в столб… И никто не знал, что в последние минуты перед смертью он думал о том человеке, о Романе, большом любителе жирных сардин и водки. Семен вдруг понял, кого он ему напоминал, на кого он был так отчаянно похож (он же смотрел на него глазами доктора Шостака!); он начал понимать и то, кто надел на вешалку парик и розово-желто-зеленое шифоновое платье… Как же нелепо смотрелись эти туфли сорокового размера… «Меня зовут Наташа», – вспомнил он, и его затряс предсмертный хохот… Он уже знал, что машина летит без тормозов… Как и он летел по жизни без тормозов… Лена… Лена…

Глава 19

Два месяца прошли с тех самых пор, как она стояла вот здесь же, возле арки Строгановского дворца, и сердце ее при этом учащенно билось. Она находилась в совершенно незнакомом городе, и каждое действие извне воспринималось ею как знак свыше. Маша и теперь не могла сказать, что Петербург стал ей ближе и роднее, нет, он по-прежнему оставался для нее таким же холодноватым, несмотря на август, слегка высокомерным, и словно бы оценивал ее уже сегодняшнюю, изменившуюся, повзрослевшую… Ей казалось, что в ее жизни ничего не произошло, она просто пережила приключение, пусть и опасное, которое если и обогатило ее, то внутри сохранило в ней все ту же тихую провинциальную, но склонную к авантюрам девчонку; голова ее, однако, по-прежнему была забита бессмысленными мечтами о неслыханном богатстве, а значит, и о счастье…

История с Шеховым подошла к логическому концу. Все вздохнули с облегчением. В финале быстро, как если бы кто-то невидимый бешено крутил ручку киноаппарата, замелькали титры: Семен, Лена, Женя, Шехов…. И лишь в самом конце она, Маша Игонина. Столько переживаний, чтобы оказаться в самом конце истории. Ну да бог с ними со всеми… Она уже собралась было брать билет до Саратова, как ожил и зазвонил ее телефон. Она была очень удивлена, когда оказалось, что звонил Миша. Тот самый сбежавший из дома музыкант, саксофонист, который первый объяснил ей, дурочке, довольно популярно, кто кого убил. Он первый произнес резанувшее слух слово «алиби». И хотя Миша слегка промахнулся, все равно он был недалек от истины…

Он позвонил и спросил у Машы, где она, и, когда узнал, что в Москве, сказал, что это очень плохо, что он хотел бы увидеть ее, что постоянно думает о ней, что нельзя вот так сразу исчезать, что он скучает… По шуму, доносящемуся из трубки, Маша подумала, что Миша звонит из того самого клуба, в котором они были вместе и пили сбивающий с ног коктейль. Поэтому он был таким смелым и даже немного развязным. Но он вспомнил о ней, позвонил, это ли не знак? Причем позвонил как раз тогда, когда Маша должна была решить для себя, оставаться ли с Шеховым в Москве или же возвращаться домой. Понятное дело, что о Питере она и не помышляла. И вдруг этот звонок… Она сказала, что приедет. Вот прямо сейчас отправится на вокзал, возьмет билет до Питера и приедет. Это не проблема. Он же сказал ей, что будет ждать ее. Еще он добавил зачем-то, что родители его уехали, что квартира свободна и что она может пожить у него. Она и это сообщение восприняла как знак. Миша – это не Шехов, у него нет скелета в шкафу… Значит, с ним будет куда более спокойно, свободно… Он же почти мальчишка. Теперь, после общения с Шеховым, Маша решила, что научилась общаться с мужчинами на равных. Что уж говорить о таких молокососах, как Миша…

И вот она на Невском. Налегке – вещи она оставила в камере хранения на вокзале. Немного утомленная поездкой, но все равно чувствующая себя какой-то обновленной, посвежевшей. Или это влажный воздух с Мойки так холодит щеки?

Ее состояние сейчас можно было назвать предвкушением. Она уже видела себя рядом с Мишей за столиком какого-нибудь тихого кафе за чашкой кофе, где она рассказывает ему обо всем, что произошло с ней в последнее время…

Чтобы получше себе это представить, она зашла в кондитерскую Смирдина, заняла самый дальний столик во втором зальчике, взяла себе кофе, печенье и принялась мысленно рассказывать Мише о том, что же произошло тогда, в тот роковой день, в номере отеля «Стравинский», где Шехов поведал ей всю правду об убийстве своей жены, то есть о самой настоящей дуэли, происшедшей между его женой и любовницей.

«Представь, он все рассказал мне. Зачем он это сделал, не знаю, видимо, ему просто необходимо было с кем-то поделиться, но мне-то это зачем? Зачем, я спрашиваю? Да и что теперь говорить, если за несколько минут я оказалась посвященной в эту ужасную кровавую историю… – Она взяла себе еще одну чашку кофе и большое пирожное. – Дело было так. Жил-был молодой банкир. Сказка, а не мужчина. У него была жена Лена. У Лены была подруга Женя. Одновременно Женя являлась любовницей Шехова, мужа Лены. И при всем при этом женщины дружили, были настоящими подругами. Хотя отношения их, быть может, слегка и испортились, когда Лена узнала о том, что ее муж изменяет ей с ее лучшей подругой (знаешь, это очень часто бывает в жизни!), но потом все как-то утряслось. Наверно, оттого, что Лена не любила своего мужа, она часто уезжала за границу, путешествовала, но в основном на деньги своего любовника, которого звали Семеном. Вот он был значительно старше Шехова, очень богатый и сильный человек, он держал в своих руках банковскую систему, в которой работал Шехов, этакий спрут, паук, называй как хочешь. Может, тебе покажется это странным, но я с первой минуты, как только услышала о Семене Смушкине, была почти влюблена в него. Он представлялся мне красивым худощавым мужчиной с очень умными и выразительными глазами, волосы у него почему-то должны были быть коротко пострижены, ежиком… Впрочем, это не имеет значения. Просто на фоне перепуганного насмерть, растерянного Шехова Семен казался настоящим мужчиной, ты понимаешь меня? – Глядя на пустую чашку с кофейными разводами по стенкам, Маша спросила себя, не унизит ли она этой пусть и простой характеристикой Семена самого Мишу. Но вопрос остался открытым – ей почему-то показалось бессмысленным даже думать об этом. – Здесь следует немного остановиться на прошлом Лены. Когда она была еще совсем девчонкой, Семен, тогда уже благополучный, преуспевающий бизнесмен, совратил ее. Сделал своей любовницей. Она не смогла устоять перед напором Семена, стала, можно сказать, его второй женой. Ведь у Семена была своя семья: жена, двое детей… А вот теперь я подхожу к самому главному, к тому, что так нетипично для нашего времени… Семен, этот монстр, этот делец, этот циник, как могло показаться всем, кто его знал в течение многих лет, любил Лену. Вот, собственно, ради чего и были убиты все те, о ком речь пойдет дальше…»