Читать книгу "Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности - Кристина Зимняя"

– Я не об этом думаю.

– А о чем тогда?

– К чему весь этот спектакль? Арест, камера со всеми удобствами…

– Скажем так, это предупреждение, – перестав дурачиться, посерьезнела Варфаламея. – При всей моей привязанности к тебе я не люблю вмешательства в свои дела. Вот и решила напомнить, чем может быть такое вмешательство чревато. Пять лет назад ты оставил затею найти меня. И это было правильно. Не стоит возвращаться к прошлому и повторять былые ошибки, друг мой. – Ведьма, продолжая большей частью пребывать в чужой личине, окинула камеру взглядом и, остановившись на невозмутимом лице гробовщика, подалась вперед, прикрыла рот ладонью и прошептала: – Пока еще друг.

Эдгард странно улыбнулся, но продолжить беседу не успел. На запястье гостьи запульсировал белым светом небольшой крест.

– Еще пообщаемся! – Неожиданно ловко поднявшись на ноги и послав арестанту воздушный поцелуй, посетительница метнулась к выходу, по пути восстанавливая личину.

Через минуту за «нэрлом Гэлвином» захлопнулась дверь. А еще через пару минут из облака светящегося тумана в углу камеры появился жнец. Белый, в доспехах и с огромным сверкающим мечом, идеально дополнявшим его рыцарский облик. На самом деле, чтобы перерезать незримые нити, соединяющие тело и дух, достаточно было и обычных ножниц, но посланцы Саймы предпочитали разнообразие в выборе холодного оружия. Элрой, в первый момент не поверив собственным глазам, помотал головой и даже пару раз зажмурился, но обстановка в камере оставалась той же. И, что самое странное, как нельзя лучше соответствовала выражению непреодолимой скуки на лице арестанта.

– Э… это что? – с некоторой опаской помахав мечом над вазой с фруктами, поинтересовался жнец.

– Не видишь, что ли? Последний ужин приговоренного, – лениво отозвался Гард и потянулся за ранее отложенной книгой.

– К чему приговоренного?

– Как минимум к вынужденному безделью.

– Дурак ты, Эдгард! – рассмеялся жнец, устраиваясь в кресле, лишь несколько минут назад покинутом лже-Гэлвином. – И шутки у тебя дурацкие! Я уже почти испугался…

– Только почти? Как там мои контора и ведьма поживают?

– Твоя контора еще стоит, а у ведьмы имя есть и…

– И?

– И море энтузиазма! – Эл поморщился и потер плечо. Болеть оно, конечно, после таскания тяжестей и прочей нагрузки у жнеца не могло, но воображение с ненужной услужливостью подсовывало почти реальные неприятные ощущения. – Даже меня умудрилась в свою бурную деятельность втянуть. А ты тут прохлаждаешься под музыку зачарованной дитэры. Я-то думал, тебя вызволять надо. Ломал голову, как мне – существу, принадлежащему к иной реальности, – это сделать. Подозревал происки Варфаламеи, а ты…

– Правильно подозревал.

– Уверен? – Элрой, мгновенно подобравшись, вперил в друга пристальный взгляд.

Гробовщик перевернул страницу и спокойно ответил:

– Более чем. У меня сегодня сплошной поток визитеров. Как раз перед тобой наша общая знакомая и заглядывала.

– Ты… – Эл задохнулся от возмущения, а потом процедил сквозь зубы: – Не мог сразу сказать? – Он метнулся к стене, отделявшей камеру от коридора, и растворился в ней облаком белого тумана.

– Мог, – вздохнул арестант, которого, вопреки всем законам, так до сих пор и не просветили, в чем именно обвиняют. Впрочем, Варфаламея прямо сказала в чем: в желании выследить и поймать ее. Забавно. – Мог, но не захотел. Долг платежом красен, Варя, – добавил он еле слышно. – Ты мне ужин с музыкой обеспечила, я тебе – фору.

Мужчина отложил книгу и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Ему было о чем подумать. Например, о том, откуда на руке лиловой ведьмы, слишком давно и успешно избегающей смерти, взялась метка, заблаговременно предупреждающая о появлении посланников Саймы.

Немного позднее

Элрой словно охотничья собака несся по следу. Едва заметному, уже почти исчезнувшему следу незнакомой ауры. Последним в камере гробовщика был именно этот человек. Значит, он и есть новая маска неуловимой ведьмы. Если бы Гард поставил несколько лет назад на Варфаламею метку смерти, Эл просто переместился бы к беглянке, как делал это с Джеммой или своими клиентами из списков Саймы. Души-якоря были видимы особым зрением жнецов как светящиеся точки на карте. Стоило лишь пожелать встречи с таким вот «светлячком», и, сделав шаг в мерцающий провал перехода, он оказывался рядом с искомым объектом.

Но с пресловутой лиловой ведьмой, которая обвела вокруг пальца уже не одного посланника богини-сестры, всегда было непросто. Поэтому сейчас жнец, вместо того чтобы использовать преимущества своей профессии, примитивно преследовал покинувшую кабинет фальшивку. Беловолосый мужчина в длинном плаще и сияющих доспехах быстро шагал по коридорам, словно обычный человек. Хотя нет, не человек… призрак!

«Гард, чирташев сын, нашел время в игры играть! – мысленно костерил он гробовщика. – А еще друг называется! Конечно, тебе-то уже терять нечего – из жнецов выгнали, так что никому ты теперь ничего не должен, и угроза увольнения над тобой больше не висит. Зато она висит надо мной!» – Его четко очерченные губы сжались в напряженную линию, а белые как снег брови сдвинулись на переносице.

Налет юности, который его лицу придавали привычная улыбка и хитрый блеск в лазурных глазах, растаял, как вышеупомянутый снег, проявив истинный возраст этого нечеловека. Ему исполнилось тридцать, когда явилась малышка Дис и предложила особую работу. И хоть маниакальной страстью к своей нынешней профессии Элрой не страдал, быть жнецом ему понравилось куда больше, нежели малоперспективным магом душ. Возвращаться к былым временам, когда охота за привидениями являлась основной статьей дохода, не хотелось. Заказов кот наплакал, доход еще меньше – не работа, а… да ну это все к чирташу в пасть!

Как говорится, и на старуху бывает проруха, так что выследит жнец Варфаламею просто потому, что кто-то ведь должен это сделать. На Эдгарда, к сожалению, надежды мало. И обещанная карта сокровищ, увы, делу не поможет. Потому что лиловая тварь гробовщику не враг. Особой надобности в ее отлове он не чувствует. Если судить по обстановке в камере, так многоликая ведьма дьера Дорэ разве что в порыве страсти случайно придушить может. А он… Он по-прежнему к ней что-то испытывает. Иначе бы сразу сказал, что беглянка поблизости.

Постовые совершенно не замечали вестника Саймы. Лишь одного пробрало внезапной дрожью от пролетевшей сквозь тело полы белого плаща. Для жнеца не существовало замков, дверей, стен. Ни вода, ни пламя, ни камень, ни даже живая плоть не были для него препятствием. Эл не ощущал веса доспехов и с легкостью управлялся со своим мечом, весившим не меньше одного из тех самых охранников, но… скорость блондина была ничуть не больше обычной человеческой. Не предусмотрела Сайма для своих слуг необходимости догонять кого-то пешком. А жаль.

Элрой пролетел сквозь массивную дверь, окованную металлом и зачарованную от всего на свете, кроме жнеца, и очутился на улице. Призрачный след еще виднелся на остывающей земле, шлейф ауры чувствовался в прохладном ночном воздухе, но здесь, за пределами душных стен, он растворялся куда быстрее, чем внутри здания. Блондин безнадежно опаздывал. На стороне Варфаламеи было преимущество во времени, ему же повезло лишь с длинными ногами, неплохо тренированными еще в прошлой жизни. Учитывая же, что маги душ, становясь служителями богини-сестры, застревали в своей последней физической оболочке и словно выпадали из времени на все последующие годы, бегал Эл Ржавый Гвоздь быстро. Но кто сказал, что нынешний облик ведьмы двигался медленней?