Читать книгу "Страх - Франк Тилье"

В криминальной полиции эти ужасы видели все. Потому что это была работа и это надо было знать.

Вдруг он снова открыл глаза. По телу пробежали мурашки. Он посмотрел на свои руки. Они немного дрожали. Шарко засунул их под стол и что-то почувствовал в глубине живота.

Что-то похожее на страх.

Мясник, как прозвали Пьера Фулона, мог за километры учуять это.

22

Ужас.

Прямо перед ней, на экране подключенного к Интернету планшета.

Камиль съехала с автострады и остановилась на площадке для отдыха, чтобы посмотреть фотографии Микаэля Флореса, которые только что нашла в Сети.

У фотографа была одна особенность. Он никогда не комментировал свои снимки и называл каждый из них только именем человека, которого снимал, и места, где запечатлел его. Ему этого хватало. Фото должно было говорить само за себя, передавать эмоцию, рассказывать свою историю. Если оно этого не делало, значит не удалось.

Как и сама Камиль, Флорес придавал большое значение глазам людей. Вся суть, вся сила этих снимков проистекала из его способности поймать едва наметившуюся смену выражения лица, сужение зрачка, напряженность взгляда.

Джозеф, Пантанг. Ребенок на коленях, привязанный за шею к колышку посреди грязного двора. Тощий, забитый заморыш. Чумазое лицо облеплено мухами. Мальчонка силится улыбнуться дряблым ртом в сторону объектива. У него ошалелый вид, зубы сломаны.

На следующем снимке женщина, объектив наведен на ее глаза. Фото подписано: Бенита, Пантанг. Мать, вне всякого сомнения. Темные радужки, брови прямые, густые, в лице ничего женственного. Оно разрезано надвое тенью кровли из листового железа, левая сторона погружена во мрак, но в ее невидимом зрачке блестит искорка – может, искусственный свет, а может, что-то другое. Контраст между ней, властной, подавляющей, и ее сыном поразителен. Мать и ее дитя, разделенные ужасающей границей.

Фотографии взяты из репортажа о слабоумных, сделанного Микаэлем Флоресом в Гане восемь лет назад. Журналист, который его сопровождает, рассказывает, что там психиатрии не существует. Больные – это обуза, с которой никто не знает, что делать. Их годами держат на привязи в комнатах, во дворах, в садах. Некоторых сдают в больницы. Но в этих примитивных заведениях порой бывает еще хуже.

Иссечение клитора. Побивание камнями. Иран.

Мохаммад, Рашт. Баболла, Рашт.

Два шокирующих снимка. Но не жертв, а палачей.

Шок, потому что в складке губ Мохаммада и Баболлы таится намек на ухмылку. Потому что в свете, пронзающем их сетчатки, отражается какая-то необъяснимая тревога. Быть может, это ощущение, что нечто пагубное витает в воздухе неподалеку.

У Флореса был дар обнаруживать незримое. Наделять запретные чувства даром речи. Не упоминая ни стран, ни дат, не сообщая деталей. Зрителю самому предстояло найти, установить связь, уловить саму субстанцию образа и ощутить наконец ужас мира. Нашего мира.

Камиль подняла голову, ей стало не по себе. Снаружи на горячем асфальте беззаботные люди смеялись, перекусывали. Дети качались на качелях, крутились на турникетах или хрустели льдинками в стаканах с водой.

Молодая женщина задыхалась в своей машине.

Она наткнулась на портрет, который ее буквально пронзил.

Реми, Арль.

Она уже видела это лицо по телевизору, и снимок был настолько сильным, что она сразу же вспомнила и имя: Реми Ломб. Педофил, которого Флорес снял в тюрьме, в комнате для свиданий. Фото было шестилетней давности. Ломб уже умер от рака. Зло, сожранное другим Злом. Превратности судьбы.

Скулы убийцы словно лезвия, кожа кажется натянутой прямо на кости. Но если что-то осталось неизменным, то это взгляд из-за маленьких круглых очочков в черной стальной оправе. В нем можно прочитать всю историю детей, которых Реми Ломб истязал. Сам Микаэль Флорес говорил в своем блоге: «Глаза никогда не лгут».

Этот портрет Реми Ломба не был предназначен для журнального репортажа. Камиль наткнулась на него, набрав «Микаэль Флорес» в Google, среди различных блогов и сайтов, посвященных серийным убийцам. Флорес фотографировал многих извергов, создавая таким образом мрачную коллекцию, с которой можно было ознакомиться на его собственном сайте. Фотографии говорили гораздо больше речей.

Борясь с дурнотой, она прервала свои поиски, решив, что при необходимости сможет вернуться к ним позже, и отпила глоток теплой воды. В голове теснились зловещие образы.

Серийные убийцы, истязатели, палачи… В какое дерьмо она вляпалась?

Но все же не смогла удержаться и пролистала дело о квартирных кражах, быстро пробегая опытным взглядом страницы, отмечая главное. Серия краж началась в январе 2010-го и закончилась в августе того же года. Всего двадцать шесть за восемь месяцев в Аржантее и соседних городках – и только-то! Всякий раз богатые жилища без сигнализации, простейший способ проникновения – через заднюю дверь, и молниеносная операция, когда уносят только деньги и драгоценности. Полиция бессильна. Хозяева потрясены, напуганы и доведены до крайности.

Снятие отпечатков пальцев, осуществленное на месте, предоставило ценные сведения: оказалось, что некоторые злоумышленники орудовали трижды-четырежды в совершенно разных местах: Лазурный Берег, Бретань, север Франции. Гастролеры… Воры – или воровки – были профессиональны, опытны, разъезжали группой и никогда не попадались, потому что были очень мобильны. Брали в жилищах только строго необходимое. На все про все у них уходило максимум десять минут.

Камиль сосредоточилась на фотографиях, сделанных Даниэлем Луазо, которые Мартель скопировал для нее. Лейтенант полиции был в засаде где-то на улице. Фотографировал машины, дома, девушек близ места преступления. Камиль представила себе, как он незаметно следит за воровками, примечает, кому они передают добычу, как функционирует сеть, обосновавшаяся рядом с Аржантеем…

Никакого сомнения, у Даниэля Луазо были в руках все козыри, чтобы раскрыть большое дело. Тогда еще один вопрос: почему же он хранил молчание?

Прежде чем продолжить путь, Камиль воспользовалась остановкой, чтобы надеть что-нибудь более легкое, свободное, с трудом размещая в машине свои метр восемьдесят три: голубые полотняные брючки, узкие и короткие, подходящую тунику и босоножки с пряжками. Она всего лишь прикоснулась к вселенной Луазо и Флореса, но от того, что ей открылось, у нее стыла кровь в жилах. Лейтенант Мартель прав: что было делать в захолустном комиссариате Аржантея известному фотографу? Который мотался по всему свету и привозил из своих путешествий шокирующие кадры после недель поисков? Который выслеживал убийц, палачей, извращенцев? Откуда этот же интерес к Даниэлю?

Камиль снова поискала в Интернете и вдруг осознала, что начиная с 2009 года Микаэль Флорес не подавал признаков жизни. Не было больше ни репортажей, ни опубликованных фото. Он словно исчез с горизонта, и верные почитатели его работ в Инете спрашивали друг друга: куда он подевался?