Читать книгу "Месть Триединого - Алексей Корепанов"

Отпускники долго возились с унидесками, пытаясь вникнуть в расписание и определиться с рейсами. А определившись, сняли предыдущие заказы и заказали новые билеты, на третье августа. И еще на всякий случай забили номера в отеле «Коктебель» (и тут «Коктебель»!), хотя ночь каждому из них, скорее всего, предстояло провести не в отеле, а в другом месте. С хошкой. Или даже не с одной. Но решили подстраховаться, пока более-менее соображали ‒ мало ли какой мог получиться расклад…

Посидев в кабаке еще немного, как-то вдруг нашли в себе силы подняться ‒ море манило. Искупаться и протрезветь, чтобы потом вновь напиться ‒ ради этой высокой цели стоило покинуть кабак «Сильван в бокале».

‒ И десять бутылок «Бокала в Сильване» с собой! ‒ спохватился Портос, когда компания нетвердой походкой уже направилась к двери. ‒ То есть, «в бокале»… ну, ты понял…

Вино мгновенно принесли, и файтеры распихали бутылки по нэпам, которые не остались забытыми на полу.

‒ Эх, держись, Александрия! ‒ завопил Граната, ногой распахивая дверь.

Уже довольно высоко вскарабкавшееся в небо солнце смотрело на него с веселой улыбкой.

Глава 7

Гулять так гулять!

Крису никогда не доводилось попадать под цунами, но он знал, что это такое и видел в объемках и ньюзах. Гигантская волна обрушивалась на берег и сметала все на своем пути, и не было от нее спасения…

Сейчас он представлялся самому себе именно такой волной, и шагающие рядом товарищи-файтеры были неотъемлемой частью его самого, Габлера-цунами. Все рушилось и рассыпалось в прах, не в силах устоять перед его неумолимым и неудержимым напором. В пыль превращались роскошные здания, лепешками разлетались из-под его ног всякие транспортные средства, все живое разбегалось в страхе, и пустыней становились разгромленные улицы, переулки и площади несчастной Александрии…

Так, во всяком случае, ему представлялось. Вернее, так хотел бы он представлять.

На самом же деле ни Крис, ни его приятели отнюдь не буйствовали, продвигаясь к вожделенному морю. Ну, может, и толкнули кого-то, может, и зацепили один-другой лоток… ‒ но не более. Променять красоты приморского города на голые стены камеры в полицейском участке никто из отпускников не желал. Понятное дело, душа пташкой рвалась из груди, и рука хотела размахнуться, и плечо раззудеться, но файтеры сдерживали себя. Не дикарями же были в конце концов! Тем более, что зоркие глаза Арамиса давно уже углядели неотрывно сопровождающий их в отдалении полицейский уникар.

Поэтому на пути к морю все обошлось без разрушений, воплей ужаса и потоков крови.

Оставив позади десяток с лишним кварталов, возбужденные файтеры шумной группой вышли на круглую площадь. В центре ее вздымалась серая колонна, увенчанная статуей распростершего руки человека в плаще, ‒ вероятно, основателя Александрии. Справа и слева возвышались здания с полукруглыми колоннадами. Возле них стояли разноцветные уникары. Ближний к морю сектор был отделен от остальной площади ровной линией аккуратно подстриженного зеленого кустарника. Эта линия прерывалась в двух местах широкими проходами, выложенными красноватыми гладкими плитами. Дугой замыкала противоположные стороны кустарника резная ограда, и под ней отвесно уходила вниз каменная стена. Ограда была высотой по пояс, широкой, на нее удобно было облокотиться, чтобы полюбоваться открывшимся видом. А вид был хоть куда…

‒ Ох, мама дорогая!.. ‒ восхищенно выдохнул Граната, навалившись грудью на ограду и отставив поджарый зад. ‒ Охренительно!

Крис был полностью согласен с такой исчерпывающей оценкой поэта-самородка, мастера художественного слова.

Город уступами скакал к берегу. Там, внизу, простирались пляжи, далеко в море вдавались пирсы, и солнечные блики играли на стеклах прогулочных катеров. Вдоль берега тянулся зеленый бульвар, и по обеим его сторонам чуть ли не сплошняком стояли шопы и кабаки. На бульваре было пока немноголюдно, зато многолюдно было на пляжах. Справа возносилась от зеленоватой поверхности воды к лазурным небесам огромная гора, нависая над заливом. По ее кое-где покрытому деревьями склону цепочкой брели вверх крохотные человеческие фигурки. Гора была какой-то корявой, словно обломок зуба древнего великана, и в этой ее неприглаженности, дикости, резких изломах линий и заключалась вся прелесть. Гора казалась полной противоположностью расчерченному сеткой улиц городу, который амфитеатром раскинулся над заливом, и в то же время странным образом гармонировала с ним. Слева этот ансамбль дополняли длинные пологие холмы цвета палой темной листвы. Они завершали подкову залива, как бы въезжая в воду на брюхе. Крису они показались то ли бархатными, то ли плюшевыми. С трудом верилось, что их просто покрывает трава. Море, зажатое между городом и холмами, вдали вырывалось на простор, раскидываясь до горизонта, и незаметно перетекало в чистое нежно-голубое небо. И там, где море сливалось с небесами, виднелись в дымке белые силуэты кораблей. Место было просто изумительным…

‒ Карадаг, ‒ сказал Атос, с прищуром глядя на вершину горы. ‒ Обломок древнего вулкана.

‒ Опа! ‒ вскинулся Граната. ‒ Откуда знаешь?

‒ Кто владеет инфой, владеет миром, ‒ назидательно изрек Атос. И добавил буднично: ‒ Рекламу видел в маркете.

‒ В мор-ре, парни, в мор-ре! ‒ с нажимом пророкотал Годзилла. ‒ Плавать, бултыхаться, девок за ноги хватать!

‒ За титьки… ‒ мечтательно закатил глаза Граната. ‒ А где бы тут отлить, мистеры?

* * *

Море не обмануло их ожиданий. Оно было теплым, оно было соленым, оно качало на волнах, лезло в нос и уши, отрезвляло и еще больше опьяняло, оно позволяло теперь уже снизу любоваться вздымавшимся к праздничному солнцу Карадагом. Запах моря умилял, и от плеска волн блаженно шумело в ушах…

Файтеры, как малые дети, бултыхались в нем больше часа, а потом устроились на теплой гальке, подставив бледные спины под утренние лучи. Правда, у них хватило здравого смысла долго не торчать на солнце, и они переместились в тень под навесом, рассевшись в шезлонгах. То ли море действительно немного нейтрализовало действие коньяка, то ли сработали наконец отварные плавники, то ли таково было свойство «Коктебеля»: пьянить, но не оглушать до упаду, ‒ но чувствовали они себя достаточно бодро. А потому тут же приступили к поглощению «Сильвана в бокале», хотя пить вино после коньяка…

Спустя еще час-другой отпускники наведались в ближайший кабак. Затем, прогулявшись по набережной и ныряя из одного шопа в другой, присели перевести дух в еще одном подвернувшемся кабаке ‒ и закрутило их колесо здешнего приморского бытия.

Выдвинутая Портосом идея забраться на вершину Карадага была отвергнута большинством голосов ‒ хватало с них и тренировок на базе. Зато предложение Арамиса совершить экскурсионный полет над городом и заливом на уникаре прошло на ура.