Читать книгу "Риджийский гамбит. Дифференцировать тьму - Евгения Сафонова"

А как бы мне ни хотелось думать, что мне плевать, моя треклятая совесть всё же сильнее моего эгоизма.

— Вы не можете просто отпустить нас? — тихо, почти жалобно спросила я. — Вы же хотели бы. Я вижу.

Лод присел рядом со мной — так, чтобы не смотреть сверху вниз.

— Я не могу спасти всех. Но я могу спасти тебя. — Он тронул мою ладонь кончиками пальцев. — И если ты не откажешься от мысли творить глупости ради мифического шанса на побег, клянусь, я с помощью ошейника заставлю тебя пролежать в кровати всё время, пока Криста не окажется у Альи.

Со сломанными рёбрами мне было не до того, чтобы думать о всяких там прикосновениях, но сейчас сердце замерло, словно на качелях, в томительный миг перед началом падения.

А стоило вспомнить, как его руки скользят по коже…

Я отдёрнула руку, словно от кипятка.

— А что насчёт мук совести?

— Ты всё равно забудешь об этом, — справедливо заметил Лод. — Ещё пара недель, и ты забудешь обо всём, что здесь видела.

— Пара недель? Предыдущую девушку вы продержали год.

— На то были причины, — уклончиво ответил колдун. — Ты — другое дело. Ещё несколько разговоров и шахматных партий, и ты свободна.

Я задумчиво облизнула губы.

Потом встала и направилась к выходу из спальни.

После всего, что произошло, у меня оставалось всё меньше оснований для того, чтобы ему не верить. Но…

— Мне надо подумать, — остановившись у цветочных горшков, я обернулась. — А что делает пыльца?

— Тех цветов, что ближе к тебе — усыпляет. Одна щепотка в лицо, и любое живое существо уснёт на несколько часов. — Лод так и сидел на кровати, наблюдая за мной безо всякого удивления. Наверняка иллюранди рассказал, что во время ночной прогулки я интересовалась волшебной оранжереей. — Тех, что с пятью лепестками, похожих на звёзды, — нейтрализует действие сумрачной пыли.

— А сумрачная пыль — это пыльца лилий? Которая делает невидимой?

— Точно.

Я кивнула, усваивая информацию. Подумав, решилась на ещё один вопрос.

— И всё-таки… что вы сделали с тем дроу, которому попалась моя предшественница?

Лод задумчиво потёр подбородок.

— Скажем так, — колдун провёл кончиком большого пальца по своим губам, словно стирая усмешку. — Теперь ему нечем доставлять девушкам неприятности определённого рода.

— Да где ты всё время пропадаешь? — привычно вскинулась Криста, когда я вернулась в наши покои. — Время на исходе, а ты… ой, что с твоим лицом?!

— Просто наткнулась на недружелюбных дроу, которые сломали мне пару рёбер, — буркнула я. — Не волнуйся, их уже вылечили, лицо тоже скоро заживёт.

— Они что, прямо в башне тебя… Но колдун говорил…

— Нет, это я сглупила и пошла в библиотеку. — Я решительно пригладила чёлку. — Уточняла детали, необходимые для побега.

— Так ты всё-таки хочешь бежать, — выдохнула Криста с внезапным облегчением.

— Ну да. А почему «всё-таки»?

— Потому что… ты так смотришь на этого колдуна… и после того, как пообщаешься с ним, ты такая… — Она нервно хихикнула, как человек, прекрасно знающий, что сморозил феерическую глупость. — Но я ведь не права?

— Почему, права. — Я через силу издала тихий смешок. — Конечно, я смотрю на него… особенно. Как на главное препятствие к свободе. А ещё он умный и опасный противник, и таких лучше уважать, чем недооценивать.

Неужели это так заметно? Моё отношение…

Буду надеяться, что проницательный Лод объяснит это тем же, что я наплела Кристе.

— Я так и думала, — сокамерница закивала, остро и стыдливо напоминая мне виляющего хвостиком щенка. — Говоришь, уточняла детали… и?

— Уточнила.

— Значит, у нас есть план?

Я помолчала.

— Есть.

И не соврала ведь.

Только сказать, что план безнадёжен, не могу.

— Отлично! — Криста, мигом заулыбавшись, махнула рукой в сторону стола. — Может, тогда за едой расскажешь?

— Если и расскажу, то никак не за едой. Но вообще мне надо ещё кое-что сделать, — вернув на законное место корсаж, так и болтавшийся на бёдрах, я повернулась к девушке спиной. — Не поможешь?

Потом, заглянув ненадолго в ванную, я ушла в гостиную и, подвинув стол в угол, так, чтобы не попасться на глаза сокамернице, если та вздумает подглядывать, вытащила шахматную доску.

Есть не хотелось. Говорить с Кристой тоже. Велела ей, как всегда, сидеть в комнате и не высовываться… наверное, послушается, как обычно. Она ведь мне доверяет. Ну да, что же ещё может меня заботить, кроме как вытаскивание её скромной персоны из той передряги, в которую она сама себя загнала? Я ведь соотечественница и сопопаданка, а Криста явно привыкла, что весь мир вертится вокруг неё, и все окружающие созданы исключительно для плясок под её дудку…

И почему её участь действительно так меня заботит?

Я машинально расставляла фигуры по местам.

Пара недель угрызений совести, которые вполне можно пережить, — и всё. Потом я о Кристе даже не вспомню. Лод предложил не только разумный, но и единственно верный вариант.

Неужели единственно?..

Я потеряла счёт времени, но шестую партию против самой себя прервало деликатное покашливание за спиной.

— Господин просит вас подняться наверх, — встретив мой взгляд, с лёгким поклоном проговорил Акке. — Как только сможете.

И, отступив в тень, растворился во мраке, из которого пришёл.

Какой вежливый. Видимо, у иллюранди это вошло в привычку — служить. И даже с куклами колдуна не позволяют себе снять маску.

Я всё-таки доиграла, прежде чем подчиниться.

Лод ждал, сидя в кресле за одним из столов, тем, что был завален пергаментами. Сейчас их сдвинули в сторону, а на столешнице лежало круглое зеркальце без рамы и, к моему удивлению, один из тех кристаллов, что Криста наполняла своей энергией.

— А, Снезжана. Вот и ты.

Поднявшись на ноги, колдун жестом предложил мне сесть, но я не торопилась соглашаться на предложение.

— Зачем я здесь?

— Хочу сделать тебе подарок.

— Подарок? — Меня это только насторожило.

— В твоём мире наверняка остался кто-то, кого ты хотела бы увидеть. И я собираюсь помочь тебе с этим. — Лод снова кивнул на кресло. — Садись.

Я послушалась скорее от удивления, чем осознанно.

И запоздало поняла, что зеркало лежит в центре начерченной мелом гексаграммы, испещрённой рунными символами, а кристалл венчает верхний её угол.