Читать книгу "Адмирал - Михаил Михеев"

– Здравствуйте, Гюнтер! – рейхсмаршал лично встретил его в просторном холле. Улыбался он совершенно искренне, и Колесникову в очередной раз подумалось, что Геринг не притворяется радушным хозяином – ему и в самом деле нравится принимать гостей. – Рад вас видеть.

– Взаимно, герр рейхсмаршал.

– Давайте по именам, – ухмыльнулся Геринг.

Ну, по именам – значит, по именам. Это не такой уж и плохой знак, если разобраться, подумал Колесников, проходя следом за хозяином в гостиную. При виде накрытого стола и обилия бутылок на нем печень протестующе взвыла, но Колесников поступил как тиран, волевым решением загнав ее протесты куда подальше. В конце концов, есть и пить с высоким начальством, даже если трезвенник-язвенник, его сейчас положение обязывало. И пришла в голову крамольная мысль, что в этом плане ничего не меняется – в его времени все было точно так же.

– Вы сегодня один, без… прекрасной спутницы? – весело поинтересовался хозяин, плюхаясь за стол, и жестом предлагая адмиралу последовать его примеру.

– А что делать? – отозвался Колесников, аккуратно пристраивая костлявую немецкую задницу на удобный, хотя и выглядящий донельзя хрупким стул.

– Пригласить ее с собой, разумеется, – и Геринг вновь рассмеялся.

Пришлось объяснить, что Хелен, в общем-то, просто хорошая знакомая. Даже не любовница, если это так важно. И что он, адмирал Лютьенс, банально желает оставить потомкам о себе ту память, которую не стыдно сохранить. А для этого намерен воспитать себе персонального хрониста. Геринг хмыкнул, но понять, поверил он или нет, было сложно. Да и не так важно, откровенно говоря – все же адмирал малость проголодался, а потому последовал хорошему примеру, вслед за хозяином налегая на закуски – повар у рейхсмаршала был отменный.

А потом Геринг вручил Колесникову именной кортик в серебряных ножнах и с серебряным же эфесом. Как оказалось, история о том, что адмирал, будучи раненым (про то, что ранение оказалось не более чем царапиной, как-то забылось), вытаскивал раненых летчиков из горящего самолета, уже стала легендой. Пожалуй, Лютьенс был сейчас едва ли не самым известным и уважаемым среди летунов моряком. И тот факт, что вышло это все случайно и сработали у Колесникова наглухо вбитые инстинкты советского человека, уже неважно. Тем более, огласке эти сведения все равно не подлежали.

Неожиданно приятный сюрприз получился. А вот после него разговор пошел уже совсем иным. Геринг, приняв близко к сердцу, что легендарный адмирал относится к авиации с огромным уважением, решил ковать железо, пока горячо. В результате они просидели до ночи, пытаясь выстроить схему взаимодействия флота и авиации. Уезжая поздно вечером, в кромешной темноте (и как местные водители с их слабыми фарами ухитряются ездить, и довольно быстро) и с трудом удерживаясь от того, чтобы не задремать прямо в салоне, Колесников подумал, что спайка силовиков начинает вырисовываться интересная и многообещающая. Особенно если удастся наладить хорошие отношения не только с Роммелем, но и с Гудерианом, который, похоже, к адмиралу принюхивался, но резких телодвижений не делал. Ну и ладно, подождем, время терпит.

И, кстати, намекнул ему Геринг, что с Гиммлером надо быть крайне осторожным. Будто бы сам Колесников об этом не догадывался… А вот о Мюллере он отзывался с нескрываемым уважением. Считал его хорошим летчиком, смелым человеком, а что в полиции служил, а теперь контрразведку возглавляет – так грязную работу кто-то все равно делать должен.

Вот про что Колесников забыл, так это про интервью. Хелен его не дождалась, оставила записку в номере, на столе. Кстати, как ее в номер-то без него впустили? Непорядок! Хотя, откровенно говоря, адмирал был совсем не против. Хорошо еще, что, судя по манере, не обиделась – все же понимала, что военный человек не всегда властен над временем.

Перед дамой Колесников реабилитировался на следующий день, вместо собственного интервью организовав ей встречу в Гудерианом. Поразительно, как много в руководстве Третьего рейха фамилий на букву «Г»… Быстрый Гейнц не отказал, хотя и удивился. Впрочем, он, видимо, пришел к тому же выводу, что и все остальные, и на протеже Колесникова смотрел с легкой снисходительностью. Та, надо отдать ей должное, старательно не обращала на это внимания. И словам о деловых отношениях и личном хронисте Гудериан вряд ли поверил – знаем, мол, седина в бороду, бес в ребро… Ну и пес с тобой, подумал Колесников, можешь не верить. Тем более, он и сам себе уже не очень верил.

Кстати, а в профессиональном плане девочка росла, и довольно быстро. Сейчас она составляла вопросы к интервью практически самостоятельно, Колесников лишь слегка ей помог. Ну и ладно, это могло только радовать, тем более, скоро адмиралу предстояло вновь отправиться к своим кораблям – войну пока что никто не отменял.

Последняя важная встреча состоялась у него, как ни странно, с собственным начальством. Вообще, она должна была стать первой, но – не срослось. Гросс-адмирал выглядел невероятно усталым – работы на него сейчас навалилось столько, что Колесников удивлялся даже, как он все это тянет. Да одна интеграция трофеев, французских и английских, в структуру кригсмарине сама по себе работа адова. Да еще итальянцы решили выпендриться, предъявив вдруг права на часть трофеев. И на кой они им сдались, интересно? Для своих-то топлива банально нет. Почему, спрашивается, итальянские моряки плохо обучены? Да потому, что корабли в море вывести толком не могут. Не на чем. По самым оптимистичным подсчетам, запасов у дуче имелось на два месяца активных боевых действий, а потом все, ставьте корабли на прикол. А еще хотят себе кусок урвать, умники, который все равно переварить не смогут. И сгниют трофейные линкоры у причалов…

Ну, насчет политического решения о разделе трофеев Колесников не волновался. Во-первых, ничего серьезного итальянцам все равно не отдадут, а во-вторых, не в его компетенции это было. А вот насчет топлива стоило подумать, и Колесников аккуратно подкинул Редеру информацию о нефти в Персидском заливе. Мол, слышал краем уха, что есть там что-то, причем неглубоко и много. А вот где точно – это уже не в курсе, что, кстати, соответствовало действительности. Не интересовался Колесников в своем времени такими деталями.

Редер, кстати, все еще был раздражен словами Колесникова насчет подводных лодок. Точнее, даже не ими самими, а тем, что с ним это не было согласовано. А когда, спрашивается, согласовать-то успели бы? Впрочем, гросс-адмирал и сам это понимал, а потому достаточно быстро позволил себя убедить, что в случае успеха это будет заслугой, в том числе и его, как командующего военно-морскими силами рейха, а при неудаче – проблемами Дёница, который не сумел обеспечить выполнение поставленной задачи. Так что расстались вполне мирно, обсудив еще перспективы дальнейших действий на море – верховное командование, моментально привыкнув к успехам флота, требовало все новых и новых результатов, не слишком представляя, каких.

Вечером перед отлетом они сидели в ресторане. Не в том, который в гостинице, а на три класса выше, предоставляющем состоятельным клиентам все, что угодно, а прочих отпугивая швейцаром при входе и запредельными ценами. У Колесникова, когда он ознакомился с меню, едва глаза на лоб не полезли. Нет, он, разумеется, был весьма состоятельным человеком – все же Германия неплохо платила своим адмиралам, да и от щедрот фюрера в честь побед ему перепала кругленькая сумма, так что адмиральский кошелек ресторан не напряг, хоть каждый день тут питайся. Просто он не мог понять, за что здесь требуют такие суммы.