Читать книгу "Сети зла - Владимир Лещенко"

– Ну… – Орланда замялась.

По ее глазам было видно, что ничего путного ей в голову не приходит.

– Ладно, утро вечера мудренее. Давай спать, что ли.

…Когда утреннее солнце заглянуло в мутные окошки гостиницы, Орландина была уже на ногах. Плеснув в лицо воды из умывального кувшина и одевшись, она растолкала сестру и сообщила, что намерена отправиться в город на разведку. А сестра чтоб из гостиницы ни ногой. И вообще, хорошо, если бы она все время могла просидеть в номере. Дабы вконец не заскучать, пусть, наконец, займется делом. Например, таки попробует расшифровать те документы, которые попали к ним в руки вместе с камнями и «синей пылью». А то все времени не хватало из-за этих пряток-догонялок. Или можно поучить Ваала каким-нибудь уморительным трюкам. Ну, хоть вытаскивать из кисета билетик с предсказаниями. Народ такое любит. Она и сама пару раз умирала с хохоту, наблюдая на рынках Сераписа сцены кусичиных гаданий. Выйдет что из затеи – на какое-то время доход им обеспечен. И пусть толстый тунеядец не ленится, отрабатывает свои харчи.

– А на всякий случай вот, – она протянула Орланде кинжальчик, – как раз по твоей руке. Если что… Короче, если станет кисло, бей сразу без разговоров. Лучше в живот. Да не сверху, такой удар отбивается с полпинка, а вот так, от бедра снизу вверх, слева направо.

Орландина показала, как именно следует бить.

– Я не смогу! – вымолвила Орланда, однако кинжал взяла, хотя и осторожно, как ядовитую змею.

– Сможешь! – отрезала воительница. – Ты такая же, как я…

Оставшись в одиночестве, Орланда посидела некоторое время на кровати. Затем походила по номеру. Повздыхала и принялась за работу.

Записки, обнаруженные ими в мешочках с драгоценностями и наркотиками, были написаны священными иероглифами. Это бы еще полбеды. Иероглифы она, спасибо матушке Сибилле, разбирала.

Вся загвоздка была в том, что автор таинственных записок (несложно было понять по почерку, что писал их один человек) пользовался архаичным вариантом иероглифов, вышедшим из употребления уже невесть сколько веков тому – еще до Цезаря и даже Птолемеев.

Провозившись с час, она только и разобрала, что пару имен: Мерланиус, Арторий, Ланселат. Имена, конечно, громкие и известные, но что это им с сестрой дает?

– Ох, устала! Да и поднадоело порядком. Нужно малость передохнуть.

Взялась за дрессировку. Навертела из кусочка старого папируса трубочек и рассыпала перед кусиком на столе.

– Ну-ка, – скомандовала. – Тащи!

Ваал хмуро уставился на кучку, лежавшую у него перед носом, презрительно фыркнул и повернулся к ней задом. «Угощение» явно не было ему по вкусу.

– Вот что я тебе скажу, милый! – елейным тоном обратилась она к пушистику. – Ты, конечно, уже дважды меня сильно выручил. Можно сказать, спас жизнь…

Кусик согласно хрюкнул и скромно потупился. Что есть, то есть. Если б не его героические зубы, то одному Всевышнему ведомо, что было бы с подружкой.

– И тем не менее, – продолжила воспитательница, – трудиться должны все! Слышишь?! Все-э!!

Зверек, обидевшись на такую черную неблагодарность, потрусил восвояси и забился под кровать. Оттуда раздались его печальные ламентации.

– Ух, дармоед! – подбоченившись, топнула ножкой девушка. – Жрать любишь, а работать нет!

Кстати, о еде. Ведь уже давно обедать пора. Голод властно напомнил о себе неприятным бурчанием в животе.

Позабыв все наставления премудрой сестры, Орланда покинула свое убежище, не забыв аккуратно запереть дверь на ключ, и спустилась вниз. Пятнистого приятеля оставила под замком. Пускай поразмыслит над своим поведением.

Постояльцев, харчевавшихся в столовой зале таверны, было немного.

За небольшим столом в углу степенно вкушала жаркое в винном соусе троица купцов средней руки – небритых и сизоносых. Распространяя запах давно немытого тела, конского пота и перегара, дремал у очага мавр, а может, и туарег, кто их, чернокожих, поймет, все на одно лицо. Пара грубо накрашенных проституток коротала время за столиком в ожидании клиентов.

Давешняя служанка-невольница принесла кашу с фруктами и не слишком большой, хотя и не маленький кувшин с неким дымящимся напитком.

– Это что? – подозрительно поинтересовалась постоялица.

Рабыня пожала плечами.

– Кофе, что же еще?

Мигом покончив с кашей (как же она все-таки проголодалась!), Орланда осторожно пригубила питье, оказавшееся сладким и довольно приятным на вкус. По правде сказать, куда лучше монастырской бурды, которой их иногда потчевала сестра Сусанна! И как ей показалось, в напиток было добавлено что-то покрепче. Впрочем, она не возражала. Ежели чуть-чуть, самую капельку, так оно же и не вредно, и не грешно.

Вскоре кувшин опустел на треть, потом наполовину, потом…

Оглядевшись по сторонам, Орланда не могла не отметить, что окружающее вовсе не такое серое и противное, как ей показалось вначале.

Эти симпатичные девушки у того стола, эти солидные благообразные торговцы… Даже темнокожий… Какой у него мужественный профиль, словно у патриция со старинных картин.

Что-то в сон клонит… Подремать, что ли? Ткнулась лбом в изрезанные доски стола. Вскинулась и затрясла головой, пуча, что есть сил глаза. Нет, так не годится – спать за столом в кабаке! Она же не какая-то там бродяжка…

Странно.

Почему никак не удается поднять башку, словно она приклеена…

Последним воспоминанием Орланды было, что ее кто-то несет на руках, и она бессильно расслабилась, ощущая вонь конского пота и немытого тела…

Глава 8. НЕРАДОСТНЫЕ МЫСЛИ

Трибун Ланселат, ближайший друг префекта Британии Артория, потомок древних кельтских царей, гогоча, как жеребец, гонялся за супругой своего патрона, прекрасной Януарией.

Дело происходило ночью, в священной роще друидов, что в паре миль за окраиной Сераписа, месте, которое Орланде показывали лишь издали и куда ни под каким видом христианке попадать не дозволялось. Тем не менее она, крадучись, пробиралась меж стволов, зачем-то следя за парочкой.

На воине был тяжелый персидский пластинчатый доспех, на Януарии-Жиневер – странное одеяние, состоявшее из замшевых ремней.

Несколько раз на их пути попадались друиды, пытавшиеся прекратить святотатство, но Ланселат просто отшвыривал их пинками прочь с дороги, и убеленные сединами старцы на карачках расползались по кустам.

Вот, наконец, трибун догнал женщину, повалил ее и, затащив в дупло огромного дуба, овладел визжащей от удовольствия красоткой, даже не сняв кольчуги.

Во все глаза Орланда смотрела на эту непристойную сцену.

– Нравится? – с тихим смешком осведомился кто-то сзади.