Читать книгу "Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Юрий Корчевский"

— Здравствуй, Андрей! Садись. Прочёл бумаги твои. Молодец, действовал правильно. Только упущение одно есть.

— Какое же?

— Свидетелей — видаков — не записал. Суду ведь не только твои бумаги потребны, а ещё хотя бы пара видаков, что подтвердить могут.

— Как бы я успел? Я ведь за ним кинулся, да и то повезло — пролётка мимо ехала. На ней и преследовал.

— То, что задержал — хвалю, а вот после того как купца повязал, должен был на место злодейства вернуться и видаков найти.

— Трупы есть, виновный задержан, я сам всё видел — чего же ещё?

— Молод ты, опыта ещё мало. Запомни, ты — лицо заинтересованное. А может, вовсе и не он сбил людей на тротуаре, а другой? Тогда, получится, и вины купеческой нет. Эка, выпил человек! Может, у него радость какая — ребёнок родился, именины, сделка выгодная! Пьяный — ещё не преступник. Государство в питие свой интерес имеет — доход с казённой водки, и никогда монополию не отменит, и пить народу не запретит. Понял?

— Виноват, Иван Трофимович. Учту и впредь таких ошибок допускать не буду.

— То-то! Заруби себе на носу. Ты не дворник, а служитель закона, и действовать должен в полном соответствии с оным. А сейчас отправляйся на улицу, где смертоубийство свершилось, с людьми поговори — кто видел сам. Запиши показания, всё честь по чести. Хорошо бы двух, а лучше — трёх видаков найти. Тогда купцу не отвертеться.

— А что ему грозит?

— То суд решит. По статье 318 Уложения за неумышленное убийство двух и более человек — каторга или галеры.

— Да, сломал себе судьбу человек.

— Ты его не жалей, такую судьбу он сам себе выбрал. Ты лучше людей, им живота лишённых, пожалей да домочадцев их.

— Да я и не жалею. Хотя всё равно досадно, потому как нелепо — и два трупа, и сломанная судьба.

— Ты почему ещё здесь?

Андрей отправился на Захарьевскую, где случилась трагедия, и первым делом нашёл вчерашнего дворника. В Санкт-Петербурге все дворники, кроме того, что убирали улицы, были ещё и опорой полиции — имели свистки и при случае трелью вызывали городовых или квартальных.

Дворник сразу узнал Андрея, скинул шапку.

— Готов помочь, господин начальник!

— Ты шапку-то надень — простудишься ненароком.

Дворник, как по приказу, натянул заячью шапку.

— Как тебя звать-то?

— Иван.

— М-да, редкое имечко. Скажи-ка, любезный, не слыхал ли ты, может, кто видел сам, как вчера людей на тротуаре лошадьми сбили?

Иван поскрёб в затылке.

— Разговоров много ходит, только видел ли кто — не знаю. Должно быть, видели, а иначе откуда энти разговоры? — предположил он.

— Ты вот что, Иван, обойди квартиры, что окнами на улицу выходят, да поспрашивай жильцов. Если найдёшь кого — сразу ко мне. Я на улице буду.

Сам же Андрей стал останавливать прохожих, пытаясь выяснить, не видел ли кто самого вчерашнего происшествия? Битых полдня опрашивал — и всё без успеха. Никто не видел наезда, а если и видел, да говорить не хотел. На Руси в свидетели никогда не рвались, это не благовоспитанная и законопослушная Германия.

Первому повезло дворнику Ивану. Он прибежал к Андрею.

— Есть! Нашёл!

— Чего кричишь, можно спокойнее сказать.

— Дык почти все квартиры обошёл, отчаялся уже, когда на энтого видака наткнулся!

— Веди!

Свидетель и в самом деле оказался на удачу глазастым.

Из бывших мастеровых, совсем ещё не старый мужчина лет сорока, без одной ноги, оторванной по колено на судоверфи. От скуки он целыми днями просиживал у окна. Он-то и видел всё до мельчайших подробностей — происшествие случилось прямо перед его окнами, находящимися на втором этаже.

Андрей тут же составил протокол допроса. Удача! Есть один свидетель. А то, что без ноги, — не беда, коли надобен будет свидетель суду, можно его и на повозке довезти. Ещё бы одного, а лучше — двух, тогда дело можно будет считать завершённым и смело передавать в суд.

Однако в этот день найти ещё кого-то из видаков не удалось.

Со стыдом Андрей предъявил вечером единственный протокол допроса Лязгину.

— Ну что же, на безрыбье и рак — рыба. Даю тебе ещё один день, завтра — умри, но найди ещё хотя бы одного свидетеля, и тогда делу конец. А там передаём бумаги и купца в суд. А себе же запишем раскрытое преступление — чай не зря жалованье получаем.

И утром Андрей, не заходя на службу, с тяжёлым чувством отправился на Захарьевскую улицу. Однако, вопреки ожиданиям, повезло сразу же.

Из подворотни вышла модистка. Она была первой, кого остановил Андрей. Происшедшее она видела, возвращаясь с работы, и была потрясена событием. А вчера её не могли найти, так как домой она вернулась поздно.

Андрей завёл её в дворницкую — маленькое помещение в подвале, где проживал дворник и где хранились лопаты и метла. Быстро составил протокол допроса, чтобы не задерживать свидетельницу. «Повезло!» — ликовал молодой розыскник. Времени всего восемь утра, а у него уже есть второй свидетель. Практически дело можно считать завершённым: написать обвинительное заключение да отнести бумаги в суд — дело одного часа.

Довольный Андрей вышел из полутёмного подвала под арку дома. И сразу почувствовал неладное. Слева, у выхода во двор, типичный питерский — колодцем, стоял парень недоброго вида. Справа, у выхода на улицу — ещё двое. Один из них чем-то напоминал давешнего купца-ухаря на пролётке. «Не сынок ли его?» — мелькнуло в голове у Андрея. Он сунул руку под пальто. Пистолет был при нём.

Стараясь сохранять спокойствие, Андрей неспешно расстегнул пуговицы пальто и сюртука — так будет легче выхватить оружие и в случае драки сбросить одежду. Мысль розыскника работала лихорадочно: «А может, спуститься в подвал, в дворницкую?» И тут же устыдился минутной слабости: «Ни черта, не спущусь. Они — преступники, вот пусть они и боятся!»

Андрей сделал шаг к выходу из-под арки, на улицу. Один из стоявших достал из-под полушубка дубинку, второй, похожий на купеческого сына, осклабился.

— Чего встал, испужался? Как людей ни за что в кутузку прятать — так герой! Ничего, мы тебе сейчас мозги вправим.

— Вы препятствуете правосудию, — предупредил Андрей, — за что положена ответственность.

Он не успел договорить, как молодец с дубинкой кинулся на него. Андрей выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил — почти в упор. До врага-то оставалось шага три, не больше.

Выстрел резко ударил по перепонкам, усиливаясь гулким эхом под аркой. С крыши взметнулись перепуганные птицы.

Раненный в живот уронил дубинку, удивлённо посмотрел на дырку в тулупе и упал на спину. Нападавшие явно не ожидали отпора и застыли на месте от шока.