Читать книгу "Челюсти пираньи - Владимир Гурвич"

Единственным знакомым мне человеком, находившимся в салоне, был Эрнест. Его присутствие в самолете удивило меня. Откинувшись на спинку не слишком удобного кресла и прикрыв лицо журналом, я размышлял на тему: что же задумала инициатор этого путешествия и почему она не поделилась со мной ни единой своей мыслью.

Не очень мне хотелось признаваться себе в том, что я чувствовал себя обиженным таким пренебрежительным отношением к моей персоне. Мне-то казалось, что я вполне заслужил доверие Ланиной хотя бы уж тем, что спас ей жизнь, взяв на свою душу тяжкий грех человекоубийства. Меня просто одолевало желание высказать ей свою обиду. И я бы не удержал весь этот неприятный коктейль в себе, если бы Ланина уделила бы мне хотя бы минуту внимания. Она же постоянно ходила по салону, то и дело к кому-то подсаживалась, о чем-то беседовала, но при этом настойчиво игнорировала меня.

Я уже было потерял надежду, что она вспомнит о том, что я тоже лечу в этом самолете, как неожиданно Ланина села рядом со мной. Боюсь, но мои чувства отразились на моем лице, потому что она как-то странно посмотрела на меня.

— Вы хотите о чем-то меня спросить? — проговорила она.

— О многом! — вырвалось у меня.

— Спрашивайте, Александр Александрович.

— Непременно, Александра Александровна, — в тон ответил я ей. — Я хотел бы все же знать, кто эти люди, с какой целью они едут на комбинат?

— Я вам сейчас все объясню. — На ее губах быстро появилась и так же быстро исчезла улыбка. — Я заключила договор с одной аудиторской фирмой о комплексной проверке финансового состояния комбината. Ну а чтобы с ними не дай бог ничего не случилось, я наняла бригаду одного охранного агентства, которая будет охранять этих людей. А заодно и наши ценные особы. У меня есть основание для предположения, что нас встретят там отнюдь не только друзья. Как вы считаете, я все правильно сделала?

Я не мог не признать, что все ее действия более чем разумны. Но то, что она не посоветовалась со мной, не позволяло рассосаться обиде. И она прорвалась, подобно гною из случайно задетой ранки.

— Вы поступили правильно, но почему я ничего не знал о ваших приготовлениях, особенно по поводу приглашения охранников. Я бы мог вам кое-что посоветовать.

Внезапно Ланина улыбнулась, а ее рука на мгновение коснулась моей руки.

— По двум причинам. Во-первых, я была обижена на вас за ваше самовольство, а во-вторых, мне хотелось все сделать самой. Я должна научиться принимать решения и организовывать то, что задумала. Не обижайтесь на меня, пожалуйста, у меня есть предчувствие, что нас ждут непростые дни.

Она встала и пошла по салону. Я проводил ее глазами, на ней была короткая юбка, которая открывала длинные стройные ноги. Ланина села рядом с мужем и что-то сказала ему. Я же взял журнал и продолжил чтение статьи. Но почему-то строки хотя и проникали в мой мозг, но скользнув по нему, куда-то безвозвратно улетучивались, не оставляя после себя и следа, подобно налетающим на берег океанским волнам.

Мы улетали из жары, от ярко светившего солнца, а приземлились в прохладный хмурый день, грозивший в любой момент пролиться холодным дождем. Словно в качестве компенсации за перемену в климате нас встречала огромная делегация; судя по всему на аэродром прибыла местная элита в полном составе. Потом я узнал, что так оно и было. Но мое внимание в этой толпы с букетами, каждый из которых в этом северном крае стоил немалых денег, сразу привлек высокий, еще молодой мужчина с красивым волевым лицом. В руках он держал огромную охапку цветов, которую торжественно вручил своей гостьей. И хотя до этого я его ни разу не видел, но я почему-то сразу же проникся уверенностью, что это и есть директор комбината Сергей Львович Курбатов. И снова оказалось, что я не ошибся.

Нас ожидал кортеж машин, все расселились по ним, и вытянувшаяся не меньше чем на километр кавалькада, помчались в сторону города. К нему вело прямое широкое шоссе. Я с интересом осматривался вокруг. Пейзаж был очень живописный, со всех сторон нас обступали густые леса, в которых хотелось побродить, подышать удивительно свежим воздухом.

Когда же мы въехали в город, мое настроение сразу же пошло вниз. Щипанов был прав, он производил тоскливое впечатление, улицы были застроены одинаковыми серыми домами, из земли кое-где торчала чахлая растительность. В добавок стал накрапывать дождь. Неожиданно для себя я подумал о том, что мне неслыханно повезет, если я выберусь из этого забытого богом места живым.

На комбинате нас ждала торжественная встреча. Делегация из отобранных рабочих встретила вылезшую из автомобиля Ланину, а заодно и всех нас самой настоящей овацией, которая не затихала минут пять. Я не мог не отметить, что обычно так приветствуют знаменитых артистов. Все вошли в здание заводоуправления, украшенное транспарантами, цветами, ленточками. Здесь состоялся митинг. Что говорили местные работники, полагаю понятно: они приветствовали прибывших гостей и особенно председателя Совета Директоров, желали ей приятного и плодотворного пребывания в городе. Очень много замечательных слов было сказано об Ланине, и я видел, что это взволновало его дочь. Заключал список местных ораторов Курбатов; в отличии от предыдущих выступающих его слова звучали строго по-деловому. Из них можно было сделать ясный вывод, что несмотря на определенные трудности, в целом дела на комбинате идут хорошо.

Затем с ответным словом выступила Ланина. Я впервые наблюдал ее в ситуации, когда она произносила публичную речь. Надо отдать ей должное, она неплохо справилась со своей новой ролью; говорила горячо и убедительно и слушали ее с большим вниманием. А когда она замолчала, тишину разорвали долго не стихающие аплодисменты. Причем, как мне показалось, вполне искренние.

Потом наступило время торжественного обеда. Нас провели в празднично убранную столовую. Я многое чего перевидил на своем веку, но признаюсь вам честно, за таким богатым столом сидеть мне еще не приходилось. Было полное впечатление, что сюда свезли все яства, которые существуют в мире.

Я старался, чтобы наслаждение от еды не мешало бы мне наблюдению за происходящем. Тем более было на что посмотреть. Я заметил, что несмотря на небывалое изобилие, Ланина ела мало. Ей вторил сидящей рядом с ней Курбатов, который явно с момента прибытия делегации из Москвы потерял аппетит. То, что ему не нравится все происходящее, было крупными буквами написано на его лице. Иногда он наклонялся в сторону Ланиной и, предварительно растянув губы в улыбке, что-то ей говорил. И хотя она всякий раз ему отвечала, я видел, что беседа у них не клеится.

Наконец были произнесены все положенные тосты, тарелки тщательно подчистены, и статисты, словно по чьей-то команде, удалились из зала. Осталось всего несколько человек: Курбатов, Ланина, ваш покорный слуга руководитель группы аудиторов, прибывший с нами начальник отряда безопасности и Эрнест.

— Я бы хотела побеседовать с вами, — обратилась Ланина к директору комбината.

Курбатов без большого восторга посмотрел на нее.

— Пожалуйста, пройдемьте в мой кабинет.