Читать книгу "В тени Восходящего солнца - Александр Куланов"

Центросоюз — крупнейшая в Советском Союзе организация потребительской кооперации. Чем она занималась в Японии, в Хакодатэ? Формально — проблемами рыбозаготовок с участием японских и советских рыболовецких хозяйств. Но... Не так давно французская исследовательница творчества советского писателя Б. Пильника Дани Савелии передала мне копию документа, попавшего к ней из архива МИД Японии в связи с делом другого русского семинариста — С. Сазонова. В докладной записке губернатора префектуры Фукуи (один из крупнейших портов страны — Цуруга—находился как раз на ее территории) от 18 марта 1926 года на имя министров иностранных и внутренних дел сообщается о въезде в Японию «опасного русского — Михаила Александровича Яхонтова» (написано азбукой катакана и продублировано по-русски). «Опасный человек» въехал в Японию, чтобы возглавить представительство Совторгфлота в Хакодатэ и... одновременно вести там дела Центросоюза. Вторым «опасным русским» назван его переводчик, фамилия которого, к сожалению, не читается. Но в том же архиве хранятся еще полтора десятка донесений агентов тайной полиции за В.Д. Плешаковым, в которых он предстает явно подозрительным, но не уличенным в шпионаже «советским русским»[140].

А вот что пишет историк военной разведки Михаил Алексеев, рассказывая о Василии Ощепкове: «В первых числа марта 1926 г. состоялась встреча Монаха с одним из работников разведки — Бабичевым», и делает примечание: «Бабичев Михаил Агапович (Яхонтов) в Японии работал с 1925 г. под “крышей” Совторгфлота. Японского языка не знал, опыта зарубежной работы не имел, нуждался в постоянном руководстве»[141]. Неудивительно, что в этой же статье мы находим и упоминание о Плешакове: «С Владимиром Дмитриевичем Плешаковым, окончившим семинарию первым учеником, Ощепкова связывала близкая и искренняя дружба. С мая 1923 года Плешаков был привлечен к сотрудничеству с разведкой и работал переводчиком в Центросоюзе в Хакодатэ, о чем знал Ощепков. Именно Плешакова Ощепков предлагал для связи с Центром»[142]. Интересно, что в подтверждение своих слов автор статьи, имеющий доступ к архиву, который ныне не рекомендовано даже упоминать, приводит уже знакомый нам план работы Ощепкова в Японии, где под пунктом 8 значится: «Наладить связь с Плешаковым, который служил в Центросоюзе в Хакодате, через которого была единственная возможность сдавать материалы во Владивосток или Харбин»[143]. М.Н. Лукашев, успевший увидеть дело Ощепкова до того, как его снова засекретили в начале 2000-х, цитирует одно из донесений Ощепкова в Центр с описанием опасного инцидента: «По поводу последней передачи я хотел бы высказаться отрицательно, так как, если бы не Митрич, случайно оказавшийся в Токио, я провалился бы с головой. В дальнейшем ни под каким видом не телеграфируйте мне... Связь—лишь через Митрича. Он — хоккайдскому консулу, а тот — своей связью»[144]. Нетрудно догадаться, кто этот случайно оказавшийся в Токио «Митрич», имеющий прямую связь с советским консулом на Хоккайдо, а значит, где-то в недрах архива советской военной разведки хранится дело и на «Митрича» — Плешакова. Конечно, вряд ли мы это дело когда-нибудь увидим, но право на гипотезу пока никто не отнимал.

Как не украли атамана

Сразу скажу: никаких доказательств этой гипотезы у автора нет и, учитывая национальные особенности наших архивов, скорее всего, не будет. Но то, что известно по открытым источникам о попытке вывоза атамана Семенова в СССР в 1920-х годах, укладывается в общую картину работы советских спецслужб, как разрозненные поначалу пазлы укладываются в большое панно. Судите сами...

Самая известная — благодаря советскому кино — попытка дезинформации лидеров белогвардейского движения для вывода их на советскую территорию — знаменитая чекистская операция «Трест», осуществленная в 1921—1926 годах. Итог — поимка в Москве, арест и казнь в 1925-м британского шпиона и «ярого врага советской власти» Сиднея Рейли. Составная часть «Треста» — операция «Синдикаг-2», посредством которой чекисты выманили из Парижа не менее серьезную фигуру — эсера-террориста Бориса Савинкова. Среди итогов промежуточных значатся уничтожение ячеек реальных контрреволюционных организаций, дискредитация самой идеи белогвардейского подполья в Советской России и сдерживание на некоторое время активности генерала Александра Кутепова, главы Русского Общевоинского Союза (РОВС). Впрочем, уже в 1927 году Кутепов отозвался на грандиозные провалы терактом в Ленинграде, но вскоре сам был похищен прямо из Парижа и убит чекистами по дороге в Москву. Его преемник в РОВС генерал Евгений Миллер тоже был вывезен из Парижа, но уже в 1937 году, а в 1939-м — расстрелян в Москве. Бесследно пропал в Париже в 1926-м помощник Кутепова генерал Николай Монкевиц.

Менее известны восточные варианты этой чекистской игры: в 1921 году после неудачной попытки выманить его из Китая в СССР застрелен атаман Александр Дутов. В 1924—1926 годах из Маньчжурии выкрали атаманов Ширяева и Анненкова. В 1932-м похищен в Китае атаман Топхаев. В 1935-м в результате однотипной с «Трестом» операции «Мечтатели» через дальневосточную границу в Советский Союз был выведен и расстрелян один из руководителей дальневосточного РОВС Иннокентий Кобылкин. Но признайтесь: кто сегодня помнит эти фамилии? А ведь был на Дальнем Востоке другой, куда более масштабный, интересный и известный кандидат в «вожди антибольшевистского движения» — генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов. Неужели его — яркого, непримиримого, да к тому же возможного обладателя части «колчаковского золота» — ни разу не пытались переместить через границу сотрудники Генриха Ягоды? Накопленные в последние годы материалы, как мне кажется, дают основания полагать, что пытались. И хотя, повторюсь, свидетельства эти косвенные, давайте попытаемся разложить их по порядку.

Атаман Семенов приехал в Японию из Китая в 1922 году и первое время жил в Нагасаки, после чего перебрался в Токио, тяготясь, по его собственному выражению, «праздностью жизни». В это же самое время на островах оказался бывший глава тайной службы адмирала Колчака и легенда русской разведки генерал Павел Рябиков. В Японии Рябиков рекомендовался как «представитель атамана Семенова». В это же время и там же оказывается и бывший подчиненный Рябикова офицер-восточник поручик Владимир Плешаков. В Токио с ним оказался связан еще один выпускник Токийской семинарии — первый нелегальный резидент Разведупра РККА в Японии Василий Ощепков. В плане работы Ощепкова в Токио, помимо Плешакова упоминается еще один «товарищ по школе», то есть по семинарии, Степан Сазонов.

Об этом человеке очень мало что известно. По сообщению Ощепкова, Сазонов был личным секретарем, «правой рукой атамана Семёнова», и через него просматривалась возможность «познакомиться с лицами из политических и военных кругов Японии». Из Книги памяти Хабаровского края и ответа на мое обращение в Управление ФСБ РФ по Хабаровскому краю следует, что он родился 26 июля 1896 года в казачьей станице Иловлин-ской—нынешнем посёлке Иловля Волгоградской области. Окончил Токийскую духовную семинарию — вероятно, был одним из последних ее выпускников в 1917 году. К 1945 году проживал в Китае и числился переводчиком японского языка. 13 сентября 1945 года он был арестован в Харбине контрразведкой Смерш базы Краснознаменной Амурской флотилии по подозрению в проведении антисоветской деятельности, обвинен в «контактах с иностранным государством в контрреволюционных целях» и «активной борьбе против революционного движения, проявленной на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или контрреволюционных правительств в период Гражданской войны». 20 ноября 1945 года Сазонов С.П. был приговорен судом военного трибунала к высшей мере наказания и расстрелян в Хабаровске 24 января 1946 года. 20 марта 1992-го Степан Сазонов был реабилитирован по заключению прокуратуры Хабаровского края по Закону РСФСР от 18 октября1991 года[145]. Его дело должно стать доступным исследователям в 2020 году...