Читать книгу "Красная камелия в снегу - Владимир Матлин"

— Сын у меня, Юра. Двенадцать лет. А жизнь… — Она безнадежно махнула рукой. — Ой, не спрашивай! Мужа выгнала, три года терпела и выгнала. Пьянь такая… Живу одна с сыном. Лучше одна, чем с пьяницей. Ладно про это, мы еще не раз увидимся, поговорим. Давай о твоем деле!

Капа подвинула Вике стул, а сама села по другую сторону стола и раскрыла папку:

— Значит, Коля Вахромеев…

В этот же вечер Виктория звонила мужу. В Америке была середина дня, поэтому звонила она в офис. Так они условились: каждый день в это время звонок с отчетом о новостях.

Главной новостью был, конечно, Коля. Нет, познакомиться с ним ей не позволили, по их правилам знакомиться следует только в присутствии представительницы агентства, но она видела его, долго наблюдала за ним. Что сказать? Прелестный мальчик! Такой трогательный, белобрысенький. Глаза круглые и грустные-грустные. Родителей у него нет: мать умерла от цирроза печени, когда ему было три года, а отец исчез. Капа его очень рекомендует, говорит, он добрый и умный. Кто такая Капа? Заведующая детдомом. В деле есть заключение врача, что алкоголизм матери не повлиял на здоровье ребенка. Все анализы есть в деле, можно скопировать и показать специалистам в Америке. Можно снять мальчика на видео. Нет, нет, решение пока принимать рано, это только предварительно. Завтра должно состояться знакомство, тогда подумаем…

Знакомство действительно состоялось на следующее утро. Представительница агентства и Капа вели себя очень официально, называли друг друга по имени-отчеству, а Вику «госпожа Вайтгэрст». Было подписано несколько бумаг, содержание которых Вика так и не смогла постичь: мысли ее были заняты предстоящим знакомством. Но Капа вовсе не спешила. Она подробно и отчетливо, словно для протокола, разъяснила, какое значение может иметь стадия знакомства предполагаемого усыновителя с ребенком. Усыновитель имеет право отказаться от ребенка, поэтому самое здесь важное не вселить в ребенка необоснованной надежды. Это очень опасно для психики ребенка. У нас было несколько таких случаев — надежды не сбывались, и это травмировало детей.

— Надежды на что? — не поняла Вика.

— На усыновление. Да, представьте себе, малыши все время думают об этом, говорят между собой, и каждую незнакомую женщину воспринимают как возможную маму. И тут самое главное — не травмировать ребенка. Так что я специально познакомлю вас не с одним Колей, а с несколькими детьми. И в разговоре ни о чем таком, пожалуйста… Хорошо? Ну пошли.

— Тетя Вика хочет посмотреть ваши уши, — объявила Капа детям, сгрудившимся в углу большой комнаты. Почти вся площадь комнаты была заставлена кроватками, так что детям оставался для игр только один угол. Кроватки были аккуратно застелены линялыми, но чистыми покрывалами. Свежевымытый пол испускал запах хлорки. Вообще, несмотря на очевидную скудность во всем, чистота была безукоризненная. И одежда на детях — старенькая, выцветшая, зашитая, но чистая, пахнущая стиркой.

Дети прервали игру и с интересом разглядывали Вику, на бледных личиках выделялись большие глаза. Пожилая воспитательница Лизавета Никитична — та, которая вчера первой встретила Вику, — попыталась занять их игрой, но им явно интересней было смотреть на незнакомую посетительницу: посторонние люди были для детей редким зрелищем.

Капа подзывала детей по одному. Вика брала в руки их коротко стриженные головки и делала вид, что заглядывает в уши. Дети охотно подставляли сначала одно, потом другое ухо. А одна девочка, лет восьми, спросила:

— Тетя, ты из Америки?

— Почему ты так думаешь?

— От тебя пахнет, — сказала девочка.

«Не надо было душиться, зря я…» — подумала Вика.

— А теперь Коля. Покажи тете уши, — позвала Капа.

Коля подошел и доверчиво положил голову Вике на колени. Вместо того чтобы заглянуть в ухо, Вика наклонилась и погладила эту колючую, пахнувшую карболкой голову. Чувство острой жалости ударило ее в сердце, на глазах выступили слезы. Она не удержалась и поцеловала мальчика в самую макушку.

— Знаю, знаю, ты сейчас скажешь, что я просто ожидала этого, подготовила себя. Говорю тебе, это не так. Когда подходили другие дети, я просто испытывала жалость, ну жалко — и все. А тут другое, тут я почувствовала, что вот это — мое, понимаешь? Мой ребенок, такой трогательный, беззащитный, и я обязана его защитить.

Я поцеловала его, хотя Капа запрещает. Ах, Фрэнк, это ужасно, что тебя здесь нет и я одна должна принять такое решение! Я знаю, что доверяешь и заранее согласен. Спасибо. Но это такая ответственность… И все-таки я уверена, что не ошибаюсь. Это наш сын, понимаешь? Он даже похож на тебя, честное слово. Белесенький такой и так смотрит… Когда он подошел и положил голову мне на колени, я сразу почувствовала… не могу даже объяснить. Он спокойный, тихий мальчик, играет один, в сторонке. Смотрит внимательно и почти не улыбается. Роста он среднего, мне Капа по таблицам показала. Вес тоже средний. Здоровье, опять же согласно бумагам, в порядке, только вот худенький и бледный. Но они все бледные; потому что на воздухе почти не гуляют. Ну и питание у них, конечно… Здесь уже довольно холодно; хорошо, что шубу взяла. Вечером я встречусь с Капой в неслужебной обстановке, у нее дома. Познакомлюсь с ее сыном, заодно обо всем поговорим. Тогда и будем решать. Верно, милый? Слушай, я представляю, как вы будете играть в баскетбол во дворе!..

За семнадцать лет Вика забыла, как пахнут подъезды в городе тонкошеего вождя. Стараясь не дышать, она взбежала на третий этаж и постучала. Дверь открылась, Вика впрыгнула в квартиру, едва не опрокинув Капу, и с трудом перевела дыхание. В маленькой прихожей пахло жареными котлетами и уютом.

— Раздевайся, у нас жарко, — говорила Капа, принимая у гостьи пальто. — Ой, какая шуба у тебя! На меху! Теплая, наверное. Проходи, проходи. Юра, иди сюда, познакомься с тетей Викой!

Не по годам высокий, сутулый мальчик, почти подросток, возник в дверях. Вика подала ему руку:

— Очень рада познакомиться. Вот ты какой огромный. Я тебе подарок привезла, только не знаю, понравится ли.

Она извлекла из сумки пакет, из пакета красную бархатную коробочку и подала ее Юре. Мальчик несмело взял.

— Открой, открой, ну!

В коробке были массивные наручные часы из светлого металла. Юра растерянно посмотрел не мать.

— Подходит? — спросила Вика.

— Да не молчи ты! — сказала Капа. — Еще бы, не подходит… Он таких и во сне не видел. Только рановато ему часы носить. Что ты молчишь? Не знаешь, что сказать положено?

— Спасибо, тетя Вика. Очень нравится.

По тому, как покраснели у него уши, Вика поняла, что подарок действительно нравится.

— Я очень рада. Только не называй меня «тетя».

Она оглядела комнату, в которой еле помещались письменный стол, диван, кровать и три стула. Телевизор стоял на письменном столе. На окнах — светлые занавески, повсюду зеленые растения в цветных горшках.