Читать книгу "Война за империю - Евгений Белаш"

Мартин неподдельно удивился.

— Пуговицы? Иголки? И ради этого стоит пересекать океан? Да еще с риском…

Он невольно оглянулся на беснующийся океан. Где-то за пеленой ветра и дождя должны были быть остальные корабли конвоя и эскорт, но в такую погоду их приходилось скорее угадывать, чем видеть.

— Что здесь сказать… — отозвался Шейн, закончив табачные манипуляции, — Раньше однозначно стоило! Вы, наверное, на официальном содержании. Поэтому давно не покупали в английских магазинах разную хозяйственную мелочь, не так ли?

Мартин слегка потупился. Что верно, то верно, 'Злой Клэр' мог спускать с подчиненных по три шкуры на дню, но в отношении снабжения 'Арсенал' сбоев не давал даже в худшие дни лета сорок второго.

— Видите! — воодушевился американец, — когда разговор заходит о войне, все в первую очередь думают о снарядах и забывают, что людям надо одеваться и чинить одежду. Об этом я и беспокоюсь. С некоторой выгодой для себя.

— И хорошая выгода? — поинтересовался Мартин.

— Теперь уже не знаю. Британская таможня никогда не была особенно приветлива к тем, кто привозит товары из-за границы. Дескать, пусть покупают отечественное. Теперь же… В каждом приезжем они видят немецкого или на худой конец русского шпиона и террориста. Еще, говорят, финансовая политика — никакого вывоза капитала из страны. И вот результат! Раньше я приезжал с отдельными образцами и стопкой контрактов, все было цивилизованно и удобно. Я раскладывал товар лицом, записывал пожелания, оформлял сделки на будущие поставки и шел дальше. Теперь как нищий коробейник тащу с собой три чемодана. Что-то конфискуют на таможне, большую часть придется раздавать в виде …э-э-э… благодарности за разные услуги и так далее. Скоро мне придется торговать вразнос, буду ходить с лотком на шее, как мои дальние ирландские предки.

— Ну-ну, наверное, не все так скверно, — осторожно заметил Мартин. Разговор начинал его утомлять. Американец был забавен и обаятелен, но сигарета дотлевала, сырость просачивалась сквозь тонкое пальто, не рассчитанное на такие испытания.

— В общем, да, — согласился Шейн. — Бывало и хуже. Но все равно теперь работа трудна и малоприбыльна. И становится труднее от раза к разу. Я почти забыл, как выглядит дом. Две-три недели у вас, на острове, потом обратно, а там я днюю и ночую в конторе. И снова к вам, в Англию.

Мартину стало совсем неинтересно, вежливо сославшись на неотложные дела, он свернул беседу и поспешил прочь с промозглого и продуваемого мостика. Повернувшись спиной к американцу, летчик не видел, как тот глубоко затянулся дымом. Яркая вспышка сигары отчетливо высветила лицо Шейна, его холодный, оценивающий взгляд, которым коммивояжер проводил австралийца.

Продавец шитья и иголок отвернулся в сторону океана, оставшись наедине с собой и стихией.

* * *

— Не слишком ли это… экзотично? — вопросила Элизабет, критически оглядывая манекен, облаченный в пятнистый комбинезон защитного цвета с желтыми и коричневыми пятнами.

— О, нет, — ответствовал премьер, проводя ладонью по материи. Обычно на такую одежду шла грубая, самая прочная ткань, но этот образец сшили из более 'цивильной' материи, причем на человека небольшого роста и скромной комплекции, на самой грани армейской системы размеров.

— Поверьте, это пойдет только на пользу боевому духу и моральному состоянию нации, — продолжил Черчилль. Ему ужасно хотелось курить, но, по естественным образом установившемуся молчаливому уговору, сэр Уинстон воздерживался от сигар в присутствии Ее Величества. Учитывая, что им приходилось проводить все больше времени в обществе друг друга, обет становился утомительным, но политик крепился.

— Не будет ли это слишком эпатажно? — все еще сомневалась Элизабет, обходя манекен по кругу.

— В таких вопросах нельзя быть чрезмерно выразительным или эпатажным. Массовое бессознательное, как назвал бы его господин Фрейд, воспринимает лишь самые яркие и однозначные символы. И чем тяжелее времена, тем сильнее нужно бить по психике многомиллионной толпы. Королева, вождь нации, которая облачается в военную форму — это крайне выразительно и вдохновляюще. Особенно…

Черчилль на мгновение запнулся, почти незаметно для стороннего взгляда, но все же решил закончить откровенную мысль.

— Особенно для мужчин. В нашей природе стремиться быть первыми и защищать тех, кто остается в тылу, за нашими спинами. Когда юная девушка облачается в доспехи, стыдно отстать от нее хотя бы в малости.

— Что ж… Я доверюсь в этом вопросе вашему… — Элизабет так же позволила себе чуть заметную паузу, которую можно было истолковать многими способами. — Опыту и познаниям в вопросах пропаганды и мобилизации воинского духа. А теперь…

Она подошла к широкому столу, заваленному документами, и премьер отметил, что королева чуть сбилась с шага, на считанные миллиметры склонила голову. Язык тела отчетливо показывал сдерживаемые постоянным напряжением воли неуверенность и страх. Но Элизабет быстро справилась с секундной слабостью.

— Теперь просветите меня, — она решительно обернулась к собеседнику. — Чего вы ожидаете дальше?

— Дальше… — премьер чуть сморщился, оправдывая оскорбительное прозвище, данное ему оппозицией в пику 'Бульдогу' — 'Мопс'. — Дальше все будет в высшей степени любопытно.

Он последний раз взглянул на манекен, словно набираясь от него вдохновения, и окончательно переключился на новую тему.

— Попытка немцев взять короткий разбег и перепрыгнуть на наш берег до осенних штормов провалилась, теперь это очевидно даже самым скудоумным гуннам. Никакое чудо, даже сам Господь не помогут коммунистам организовать что-нибудь мало-мальски пристойное до весны.

Премьер без малейшей рисовки перекрестился, пробормотав 'да простится мне поминание имени Его применительно к красным безбожникам'. И продолжил:

— Однако мира не будет, и Сталин предельно четко дал это понять. Таким образом…

Премьер прошелся по полированному паркету, заложив ладонь за лацкан пиджака, совсем как Наполеон.

— Таким образом мы вступаем в следующую фазу конфликта, и это меня безмерно радует.

— Объяснитесь.

— Наши противники действуют, с одной стороны искусно и расчетливо, с другой стороны очень предсказуемо. Сначала они хотели использовать инерцию континентальных успехов и сымпровизировать высадку. Итог был предсказуем. Теперь, судя по организации этого… 'Воздушного Фронта', попробуют рецепты господина Дуэ и намерены вести тотальную воздушную войну. Но и в этом они не преуспеют.

— Я бы очень хотела и в этом вопросе довериться вашему опыту, господин премьер… Но, признаться, теперь это гораздо сложнее.

— На самом деле, секрет нашего следующего триумфа будет очень прост, — Черчилль позволил себе легкую, предельно нейтральную усмешку, которая должна была изображать понимающую снисходительность по отношению к противнику и в то же время никоим образом не казаться насмешкой над сюзереном. — Коммунисты предельно логичны и расчетливы, но они совершают традиционную ошибку наших континентальных противников… Русские и немцы забыли, насколько полезен может отказаться колониализм. Они не приняли в расчет наших славных и добрых младших союзников.