Читать книгу "Советский Союз. Последние годы жизни - Рой Медведев"

Пленум ЦК КПСС, состоявшийся в конце июня 1987 г., принял решение «О задачах партии по коренной перестройке управления экономикой». Оно было подкреплено серией законов и постановлений, принятых в самом конце июня 1987 г. Верховным Советом СССР. Нет необходимости подробно говорить сегодня о судьбе всех этих постановлений и законов, которые даже в совокупности не заключали в себе коренной перестройки, ибо не затрагивали ни основных отношений собственности, ни общей системы власти и управления. Однако о некоторых важных экономических начинаниях 1987 и 1988 гг. нужно сказать отдельно.

Только теперь, летом 1987 г., когда экономическое положение в стране стало ухудшаться, а уровень жизни населения начал заметно снижаться, в ЦК КПСС изменили акценты при постановке главных задач. Выступая на Пленуме с докладом, Михаил Горбачев впервые начал говорить о приоритетности для партии решения трех задач: продовольствие, жилье, а также товары и услуги, т.е. материального благосостояния народа. На решение этих задач и были направлены все главные начинания 1987 г.

Еще в конце 1986 г. Верховный Совет СССР отменил все принятые в середине этого же года постановления и указы об усилении борьбы с «нетрудовыми доходами». Был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности». Этот закон начал действовать с мая 1987 г. Такой закон был бы очень актуален и в 1947, и в 1967 гг., и только нелепый догматизм мешал в СССР развитию этого небольшого, но крайне важного для населения страны сектора экономики. Даже в Конституции СССР 1977 г. в статье 17 было зафиксировано «допущение в соответствии с законом индивидуальной трудовой деятельности в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей». Однако закон на этот счет появился только через 10 лет. Каждый чиновник понимал различие между понятиями «допущение» и «поощрение». Конечно, в разных формах индивидуальная трудовая деятельность существовала всегда. Тысячи женщин, например, в Москве выполняли работу портних и вязальщиц, печатали на машинке, выполняли работу сиделки или няни. Сотни людей принимали заказы на ремонт мебели и часов, на переплет книг, на покупку или продажу книг. По всей стране летом кочевали тысячи небольших строительных бригад. Однако все эти работы составляли теневой сектор советской экономики. Теперь этот сектор выходил на свет и мог существенно расширить свою полезную для людей деятельность. Право людей на труд было расширено, как и общие возможности проявления частной инициативы. Было разрешено открывать частные парикмахерские и косметические кабинеты, фотоателье, даже небольшие кафе и закусочные, консультационные бюро и т.д. Закон разрешал заниматься индивидуальной трудовой деятельностью не только в свободное от работы на государственных предприятиях время, как это было раньше, но и как главным видом деятельности, привлекая себе в помощники членов семьи и друзей, создавая небольшие товарищества и кооперативы.

Очень осторожные, но важные меры были приняты в сфере внешней торговли. Право непосредственного выхода на мировой рынок было предоставлено 20 министерствам, а также 70 крупнейшим предприятиям и объединениям. Со странами СЭВ все крупные предприятия, а также строительные организации могли поддерживать связи и заключать сделки без посредников. В недавнем прошлом даже для покупки пяти вышедших из строя подшипников изготовленного в Польше подъемного крана надо было обращаться не непосредственно к предприятию-изготовителю, а в Министерство внешней торговли СССР.

Были сняты многие, хотя и далеко не все ограничения на право купли-продажи частных домов в сельской местности и в пригородных районах. Еще во времена Н.С. Хрущева были приняты законы, по которым жители городов имели право владеть только одним жилищем – квартирой или домом. Право на приобретение дачи или дома в пригороде было очень большой привилегией для немногих. Опустевшие по разным причинам дома в ближнем и дальнем Подмосковье переходили к наследникам, которые имели право продать их не жителям Москвы, а только не имеющим жилья жителям Подмосковья. К началу 1988 г. в Московской области стояли пустыми или даже полуразрушенными более 35 тысяч домов. Только теперь жителям Москвы предоставили право покупать дома и дачи в Подмосковье и иметь, таким образом, дополнительное жилье.

Постепенно расширялись права промышленных предприятий; на этот счет один за другим были приняты несколько законов. Многие предприятия переводились на почти полный хозяйственный расчет и самофинансирование. Не повсеместно, но все же на многих предприятиях в порядке эксперимента было рекомендовано провести открытый и гласный подбор хозяйственных руководителей с последующими выборами директора завода, фабрики, комбината. Уже первый закон о предприятиях, принятый после оживленного, но хаотичного и поспешного обсуждения, вызвал множество последствий, как позитивных, так и негативных, и было очень трудно вывести какой-то общий его результат. Получив довольно большую самостоятельность, предприятия сразу же сократили производство относительно более дешевой продукции, увеличили фонды оплаты труда, а также цены на многие виды своей продукции, которая пользовалась повышенным спросом. Это было естественным и вполне предсказуемым результатом предоставления права коллективам предприятий бесконтрольно распоряжаться государственными, т.е. «чужими», деньгами. С такими же результатами сталкивались еще югославские реформаторы, стремившиеся перевести все свои главные предприятия на самоуправление и не слишком преуспевшие в этом. При всех разговорах о самостоятельности и коммерциализации предприятий реальной самостоятельности не было, так как вышестоящие ведомства сохранили за собой право размещать на заводах и фабриках государственный заказ в размере до 100% объема выпускаемой продукции. Разница с прежней системой планирования заключалась лишь в том, что ресурсы по госзаказам в централизованном порядке теперь не распределялись. И по смыслу, и по букве нового закона о государственных предприятиях наибольшие права на этих предприятиях получал трудовой коллектив. В законе было прямо сказано, что «на государственном предприятии трудовой коллектив использует общенародную собственность как хозяин». Однако было не ясно, каким образом и с помощью каких средств и каких юридических норм трудовой коллектив может осуществлять эти права. Что делать, если важный для данного предприятия вопрос надо решить быстро, а на предприятии трудятся 30 тысяч человек? «Права есть! – писал один из советских профсоюзных лидеров. – Но как их реализовать?» Ни практический опыт, ни наука, ни текст закона не давали ответа на большую часть возникавших проблем. «Реформа или пародия на нее?» – задавался вопросом экономист Павел Бунич[45].

Закон СССР о государственном предприятии (объединении) был принят Верховным Советом СССР 30 июня 1987 г. Он вступил в действие с 1 января 1988 г. Предполагалось, что в 1988 г. закон будет распространен на 50% предприятий, а в 1989 г. – на остальные. Однако реальные попытки начать работу по-новому были предприняты не более чем на 5 или 10% предприятий. Некоторые из публицистов и историков 1990-х гг. называли данный закон одной из главных причин распада СССР. Анатолий Уткин писал на этот счет: «В ажиотажной обстановке 1988 г. Закон о государственных предприятиях был принят в качестве обязательного на всей территории страны. Идея была простой: каждое предприятие, большое или малое, получало права распоряжения своим бюджетным фондом, что должно было, по мысли реформаторов, повести к более эффективному строительству каждым предприятием своего производства. Но вышла ошибка психологического характера. Не заботясь о неведомом будущем, советские хозяйственники начали процесс удорожания своей продукции, за которым следовало увеличение зарплат без обновления и реструктурирования производства, улучшения качества труда и продукции. Эйфория оказалась короткой. Финансово-промышленные руководители в Москве запаниковали, но было поздно. Да и невозможно было уже представить, что Горбачев свернет свою главную экономическую реформу. Не тот это был человек, чтобы прилюдно признать ошибку. Предоставленные себе, хозяйственники вышли из-под партийно-государственного контроля, сокрушив коммунистическую систему де-факто еще до того, как была продумана реальная альтернатива»[46]. Это ложная картина. Процессов, о которых писал А. Уткин, просто не было. Закон о государственном предприятии не был реализован: он забуксовал еще в 1988 г., а в 1989 г. потерпел фиаско. К концу 1989 г. об этом законе просто перестали вспоминать. Процесс даже «не пошел». В СССР в то время не было инфраструктуры, которая позволила бы предприятиям отправляться в «свободное плавание». Не было посреднических организаций, товарно-сырьевых бирж, не было банков, которые могли бы наладить механизмы закупок сырья и сбыта продукции, получения кредитов и инвестиций. Директора предприятий предпочли не рисковать, стараясь в первую очередь получить по максимуму госзаказ, который служил им гарантией и снабжения, и сбыта. Рыночная система гораздо сложнее системы государственного управления. К тому же рынок не отменяет государственного регулирования, которое должно принимать в расчет интересы всего общества, включая и интересы будущих поколений. В конечном счете Закон о государственном предприятии не улучшил, а ухудшил работу как отдельных предприятий, так и всей системы советского народного хозяйства. Увеличился и дефицит нужных населению страны товаров и услуг, но также и инфляция. Это было результатом чрезмерно поспешного и непродуманного реформирования.