Читать книгу "КГБ против СССР. 17 мгновений измены - Александр Шевякин"

Признавалось и то, что «…перестройка замышлялась ее инициаторами как очередной план социальной инженерии, и поэтому она прямо нацеливалась на те два рычага, на которые все инженеры общественного устройства всегда обращали внимание: общественные организации и общественное мнение. Когда в 1988 году эти два элемента вышли на первый план, роль органов безопасности усилилась.

Им было поручено возглавлять группы неформалов, создавая движения там, где их не было, и внедрять свою агентуру в руководство тех движений, которые уже существовали к этому времени»[183]. То есть и тут заметны технологии создания режима наибольшего благоприятствования и прикрытия деятельности явных антисоветчиков.

Психология. Военный Институт иностранных языков (ВИИЯ) Вооруженных Сил СССР, где на 4-м факультете обучали разложению войск и населения противника, был закрыт[184]. Такое направление ликвидируют в армии, но зато в КГБ этими проблемами занимается Служба «А» ПГУ и кафедра психологии на Высших Курсах КГБ (начальник — А. Жмыриков). Был и еще некий Институт, о котором пишут, что он занимался разработкой воздействия пропаганды на массы[185].

Между тем вопросами отработки и применения психологии советские спецслужбы занялись всерьез и надолго еще до войны. Как пишут об эмигранте психологе, контактировавшем с Гитлером, А. Кронфельде, «в 1939 году, по заданию НКВД, он выпустил брошюру „Дегенераты у власти“, 50 экземпляров которой вышли в типографии ЦК ВКП(б). В ней он давал тщательный психологический анализ многих руководителей Третьего рейха. Через пару лет, после начала войны, брошюра была переиздана уже гораздо большим тиражом»[186]. Тогда же произошел рывок в применении психологии. По крайней мере, так об этом рассказывает разведчик М.В. Михалков, вспоминая встречи с известным магом и чародеем В. Мессингом[187]. В свежем источнике[188]сообщают, что еще до войны на агента «Скотт» специалисты советской разведки составляли психологический портрет, основанный на беседах с ним, анализе его почерка и социальной среды. Л.B. Шебаршин, учившийся в разведшколе в начале 1960-х гг., пишет, что одним из его однокашников был специалист по этнопсихологии и охотно посвящал в ее премудрости остальных[189]. П-к М.П. Любимов защитил диссертацию по менталитету англичан с практическими рекомендациями для вербовщиков. Психологией занималась кафедра № 6 ВКШ (образована в 1972 г. йз секции кафедры № 1). К настоящему времени в Академии введен курс социальной психологии. Что же касается партии, то Лаборатория активных средств психологического воздействия была создана в АОН при ЦК КПСС только в 1990 г.[190]. В самый пиковый момент существования СССР эти методы были применены во всей полноте: «Есть основания считать, что августовский „путч“ прошел по сценарию, разработанному энэльпистами, и сами его инициаторы находились под психологическим воздействием»[191].

Суперорганизация: мы умеем все. Если надо, то даже больше

Организационное проектирование. Вопросами теории и практического применения так называемого организационного оружия спецслужбы занимаются весьма пристально и, что главное, двояко: максимально уплотняя, организуя и укрепляя себя и децентрализуя, ослабляя и разрушая противника. Но в открытых материалах эти вопросы освещаются слабо. А если о чем-то и говорится, то вскользь, не привлекая внимания.

Практика же такова. Директор Департамента полиции МВД Российской империи М.И. Трусевич образовал 4-е делопроизводство, которое отслеживало информацию за всеми общественными движениями, не имевшими политической окраски — теми занимались Охрана.

ВЧК уже не наблюдала за структурами, а безоговорочно их уничтожала. Одна из ее начальных функций вообще заключалась в борьбе против саботажа бывших чиновников.

В 1920–1930 гг., судя по тому, что сохранилось, придавали большое значение угрозам порядку управления в стране и подрывной деятельности изнутри, прежде всего, со стороны троцкизма. Интеллектуалами Лубянки весьма активно прорабатывались возможности «деаппаратизации» партии и всей системы управления, угрозы по подрыву организационной силы СССР — именно тот сценарий, который был осуществлен в годы «перестройки». Этими вопросами занимался ученый А.И. Коссой. По поступлении на службу в органы он работал в учетно-регистрационном отделе (УРО) — 1-м спецотделе центрального аппарата. В открытой печати о нем и о его работе упоминается до смешного мало: «Коссой Авраам Иосифович (1900 — год смерти неизвестен). П-к госбезопасности (1943). Член РСДРП(б) с 1917 г. С 1937 г. — в НКВД. В 1939 г. — научный сотрудник 1-го спецотделения НКВД СССР. С мая 1943 г. — начальник Секретариата НКГБ — МГБ СССР. С 1949 г. — в КИ при МИД СССР. В 1951 г. уволен из разведки. Занимался научной работой. Кандидат экономических наук. Автор книг и статей по политэкономии, изданных в 1950–1970-е годы»[192]; «Выступая перед слушателями Высшей школы НКВД СССР в 1939 г., научный сотрудник 1-го спецотдела НКВД СССР, а со 2 августа 1939 г. — заместитель начальника Особого бюро при НКВД СССР, А.И. Коссой говорил, что с приходом в НКВД Л.П. Берия и под руководством партии советская разведка очистилась от банды предателей и шпионов, пролезших в ее ряды, и что ряды советской разведки пополнились новыми кадрами, посланными на этот решающий участок охраны государственной безопасности страны социализма, и что под руководством своего Наркома товарища Берия, верного ученика и соратника товарища Сталина, советская разведка, очистившись от врагов народа, от шпионов иностранных разведок, стоит на страже нашей социалистической родины»[193].