Читать книгу "Англосаксонская мировая империя - Маргарет Тэтчер"

Может быть, в этом и коренится суть проблемы, самое глубокое различие между Востоком и Западом. Тоталитарный мир потому и отстает, что совершает насилие над духом, сковывая порывы к творчеству, радости, вере. Тоталитаризм видит вызов даже в символах любви и веры. Много лет назад, еще до того как в Восточной Германии стали восстанавливать церкви, на Александерплац была воздвигнута телевизионная башня. И с первого же дня власти начали биться над тем, чтобы устранить одну странность этой башни. Стеклянный шар на ее вершине покрывали всевозможными химическими составами и красками. Но и сегодня, когда на этот шар, возвышающийся над всем Берлином, падают солнечные лучи, их отражение образует крест. Этот символ любви и веры, оказалось, нельзя уничтожить, как и сам город.

Несколько минут назад, выглянув из окна Рейхстага – этого воплощенного символа единой Германии, – я обратил внимание на надпись, сделанную с помощью пульверизатора, вероятно, каким-то юным берлинцем: «Эта стена падет. Вера становится явью». Да, эта стена падет во всей Европе. Ей не устоять перед верой, ей не устоять перед правдой. Этой стене не устоять перед свободой.

И в заключение еще несколько слов. Я читал, что были демонстрации протеста против моего визита, и меня спрашивали, что я об этом думаю. Мне хотелось бы сказать участникам этих демонстраций только одно: задумывались ли они когда-нибудь над тем, что, если бы установился тот образ правления, какой они, как видно, желают, то никто из них и никогда не смог бы делать то, что они все время делают.

Александр Солженицын – русский писатель, публицист, поэт, общественный и политический деятель. Диссидент, в течение нескольких десятилетий активно выступавший против коммунистических идей и политического строя СССР

Главный противник

В Советском Союзе есть люди, которые борются за свободу

(Выступление Р. Рейгана в парламенте Великобритании. Лондон, 8 июня 1982 года)

Мое путешествие, включая этот визит к вам, было довольно длительным.

Я уже побывал в двух великих столицах Запада – в Риме и Париже – и участвовал в Версальском экономическом совещании глав государств.

Там близкие нам по духу демократические общества продемонстрировали, что даже в периоды тяжелых экономических испытаний свободные страны способны работать сообща, на добровольных началах и в духе сотрудничества и солидарности обсуждать такие серьезные проблемы, как инфляция, безработица, торговля и экономическое развитие.

Впереди другие важные события. Позже на этой неделе мы с нашими союзниками по НАТО обсудим в ФРГ меры, касающиеся нашей общей обороны, а также последние американские предложения по обеспечению более устойчивого и безопасного мира посредством сокращения вооружений.

Каждая остановка во время нашего путешествия была важной, но этот день оставит в моем сердце и в сердцах моих соотечественников особое впечатление: он напоминает о кровном родстве с вами, а эти овеянные славой залы вызывают у нас чувство возвращения домой.

От имени всех американцев я хочу сказать, что здесь мы чувствуем себя как дома. Это понятно каждому американцу: ведь ваш парламент – одна из цитаделей демократии. Именно здесь обсуждались и формулировались права свободных людей и принципы народного представительства.

Кто-то сказал, что любое государственное устройство отражает деяния людей. Ваш парламент – отражение деятельности тех, кто здесь заседал, и тех, кто выбирал сюда своих представителей.

Это мой второй визит в Великобританию в качестве президента Соединенных Штатов. Первый раз я ступил на британскую землю полтора года назад, когда ваш премьер-министр любезно пригласила меня на обед в британском посольстве в Вашингтоне. Госпожа Тэтчер сказала мне тогда, что, как она надеется, меня не будет беспокоить взиравший на меня с портрета на парадной лестнице Его Величество король Георг III. Она добавила, что лучше не ворошить далекое прошлое, и сослалась на долгие годы замечательной дружбы между нашими странами. Большинство англичан, сказала госпожа Тэтчер, согласились бы сегодня с Томасом Джефферсоном, что «время от времени маленький бунт весьма полезен». (Смех.)

Отсюда я направляюсь в Бонн, затем в Берлин – город с мрачным символом необузданной власти. Берлинской стене, этому страшному серому шраму, рассекшему город надвое, пошел уже третий десяток. Эта стена – подлинный знак режима, воздвигнувшего ее.

В нескольких сотнях километров за берлинской стеной находится другой символ. В центре Варшавы установлен дорожный указатель с расстояниями между двумя столицами. В одну сторону знак указывает на Москву, в другую – на Брюссель, штаб-квартиру союза стран Западной Европы. Знак свидетельствует, что расстояния между Варшавой и Москвой, Варшавой и Брюсселем одинаковы. Иными словами, Польша не относится ни к Востоку, ни к Западу. Она лежит в центре европейского цивилизованного мира. Она внесла в него огромный вклад и продолжает делать это сегодня своим отважным противостоянием угнетению.

Борьба Польши за право быть Польшей и за основные права, которые мы зачастую считаем чем-то самим собой разумеющимся, напоминает, что эти права нужно завоевывать. Гладстон, защищая «Билль о реформе» 1866 года, сказал: «Никто не может бороться с будущим. Время работает на нас». В эпоху Глад стона, в зените викторианского оптимизма, верить в необратимость демократии было легче.

Мы приближаемся к концу кровавого столетия с его зловещим политическим новшеством – тоталитаризмом. Сегодня оптимизм дается труднее не потому, что демократия утратила свою жизнестойкость, но потому, что враги ее усовершенствовали свой аппарат подавления. И все же мы сохраняем оптимизм, ибо изо дня в день демократия крепнет. Это не хрупкий росток. Режимы, насажденные тоталитаризмом от Штеттина на Балтике до Варны на Черном море, существуют больше 30 лет и имели достаточно времени, чтобы попробовать доказать свою законность. Однако ни один из этих режимов до сих пор не осмелился провести свободные выборы. Режимы, опирающиеся на штыки, не пускают корней.

Сила движения «Солидарность» в Польше подтверждает истинность распространенной в СССР шутки: «Советский Союз всегда будет однопартийным государством: если там разрешат оппозиционную партию, к ней примкнут все». (Смех).

Америка начала играть заметную роль на арене мировой истории не так уж давно. Мне кажется, что этим объясняется ваша терпимость в обращении с нами, вашими младшими кузенами. Впрочем, так было не всегда. Мне вспоминается, как сэр Уинстон Черчилль однажды сердито отозвался об одном нашем искусном дипломате: «Вот единственный знакомый мне случай, когда слон носит с собой посудную лавку».

Помимо остроумия сэр Уинстон обладал особым качеством великого государственного деятеля – даром предвидения, желанием разглядеть будущее, опираясь на опыт прошлого. Именно о чувстве истории и понимании прошлого я и хочу поговорить с вами сегодня. Вспомнив, что объединяло наши страны в прошлом, мы сможем совместно взяться за дело ради будущего.